– Дон, – наконец я услышала голос отца. Он говорил сквозь щелку между дверью и косяком.
– Пожалуйста, открой дверь и выпусти меня, – попросила я.
– Я говорил ей, что ты не брала ожерелье, – произнес он.
– Конечно, я этого не делала.
– Я не думал, что ты можешь украсть.
– Я не воровала, – закричала я. Почему он не открывает дверь? Почему он говорит со мной через эту щелку? Должно быть, он стоит сразу за дверью, думала я, прижав губы к отверстию.
– Мать разберется во всем этом, – сказал он. – Ей всегда это удается.
– Она очень жестокий человек. Поступить так со мной, а затем закрыть дверь моей комнаты! Пожалуйста, отопри дверь.
– Ты не должна так думать, Дон. Иногда кажется, что она сурова с людьми, но когда она все объяснит, обычно все видят, что она права и справедлива, и все счастливы, что послушали ее.
– Она же не Бог, она просто старая женщина, которая управляет отелем! – воскликнула я. Я ждала, что он отопрет дверь, но он ничего не сказал и не сделал. – Отец, открой, пожалуйста, дверь, – умоляла я.
– Мать просто хочет правильно поступать с тобой, воспитывать тебя, как полагается, и исправить все те ужасные вещи, которым тебя научили.
– Меня не должны запирать здесь. Я не могу жить как запертый зверь. Мы не были грязными и глупыми воришками.
– Конечно, вы не были такими, но ты должна узнать так много нового. Теперь ты стала частью достойной и уважаемой семьи, и бабушка Катлер хочет, чтобы ты к этому приспособилась. Я понимаю, что тебе очень трудно. Но мать занимается этим бизнесом уже много лет, еще до моего рождения, и она великолепно чувствует людей и понимает происходящее. Посмотри, что ей удалось здесь построить и как много людей приезжает сюда каждый год, – успокаивал он меня сквозь щель.
– Я не собираюсь носить эту глупую пластинку, – настойчиво говорила я.
Он снова замолчал, и это молчание длилось так долго, что я подумала, что он ушел.
– Отец?
– Когда тебя украли, тебя ведь оторвали не только от нас с матерью, но и от бабушки Катлер, – сказал он, голос его стал громче. – Когда тебя украли, ее сердце тоже было разбито.
– Я этому не верю, – заявила я. – Разве не она решила водрузить памятник на кладбище с моим именем? – Через дверь мне было легче произнести эти слова.
– Да, но она сделала это, чтобы спасти мой рассудок. Потом я был ей за это благодарен. Я не мог работать, я не мог нормально относиться к Лауре Сю и Филипу. Единственное, что я мог делать, это звонить в полицию и обыскивать всю страну, где появлялась хотя бы маленькая надежда. Поэтому ее поступок не такой уж ужасный.
Не такой ужасный? Символически похоронить ребенка, который не умер? Что же собой представляют эти люди? Какую же семью я получила?
– Пожалуйста, отопри дверь! Мне не нравится быть запертой.
– У меня есть идея, – ответил он вместо того, чтобы отпереть дверь. – Люди, которые не знают меня близко, называют меня мистером Катлером, а другие, друзья и члены семьи, зовут меня Рэндольфом.
– Ну и?
– Подумай об имени Евгения так же, как я думаю о мистере Катлере или Лаура Сю о миссис Катлер. Что ты об этом думаешь? Твои друзья всегда будут называть тебя твоим именем. Это твое неофициальное имя, но Евгения… Евгения будет твоим именем в отеле. Как ты на это смотришь?
– Я не знаю, – я отступила от двери, сложив руки на груди. И подумала, что если я не соглашусь, то они могут никогда не открыть эту дверь.
– Просто согласись на этот маленький компромисс, и вновь вернется спокойствие и мир. Сейчас как раз пик сезона, отель полон и…
– Почему ты отдал ей мое письмо для Ормана Лонгчэмпа? – резко спросила я.
– Письмо все еще у нее?
– Нет, – ответила я. – Оно у меня. Она вернула его мне и запретила мне иметь с ним какие-либо отношения. Ей нравится запрещать, – добавила я.
– О, прости меня. Я… я подумал, что она собирается сама отправить его. Мы это обсуждали, и хотя ей это не понравилось, она обещала, что шеф полиции Катлер Коув этим займется. Я думаю, что она так расстроилась, что…
– Она никогда и не собиралась отправлять письмо, – сказала я. – Почему ты сам этого не сделал?
– О, наверное, я должен был это сделать. Просто мать и шеф полиции хорошие друзья и, я подумал… Прости меня. Я вот что хочу тебе предложить, – быстро проговорил он.
– Если ты согласишься надеть эту табличку, я сам отвезу твое письмо шефу полиции и прослежу, чтобы оно было доставлено. Как тебе это нравится? Согласна? Я даже постараюсь взять расписку, чтобы ты убедилась, что оно доставлено.
На минуту меня взяло сомнение, разрывавшее мое сердце и ум. Похищение запятнало папу и маму. Я никогда не смогу простить их за то, что они сделали, но глубоко внутри я все еще лелеяла надежду, что этому существует какое-то объяснение. Я должна услышать объяснение моего папы.
А теперь я должна заплатить определенную цену за то, чтобы не прерывать с ним связи. «Тем или иным способом бабушка Катлер всегда достигает желаемого в Катлер'з Коув, – подумала я. – Но на этот раз я тоже получу кое-что».
– Если я соглашусь, то ты сможешь узнать, что случилось с Джимми и Ферн?
– Джимми и Ферн? Ты имеешь в виду настоящих детей Лонгчэмпа?
– Да.
– Я попробую. Я обещаю, что попробую, – произнес он, но я вспомнила, что говорила мать о его обещаниях, насколько легко он раздавал их и затем забывал выполнить.
– Ты действительно попытаешься?
– Конечно.
– Хорошо, – сказала я. – Но тот, кто хочет, будет продолжать называть меня Дон.
– Конечно, – ответил он.
– Ты отопрешь дверь?
– Где письмо? – спросил он.
– А в чем дело?
– Сунь его под дверь.
– Что? Почему ты не хочешь отпереть дверь?
– У меня нет ключа, – ответил он. – Я пойду за ним и скажу матери о нашем соглашении.
Я сунула письмо под дверь, и он быстро схватил его. Затем я услышала его удаляющиеся шаги. У меня было чувство, что я только что договорилась с дьяволом.
Я уселась на кровати и стала ждать, но внезапно услышала, как в двери поворачивается ключ. Дверь распахнулась, и я увидела Филипа.
– Почему твоя дверь заперта?
– Бабушка это сделала. Она думает, что я украла ожерелье. – Он покачал головой. – Ты лучше уходи отсюда. Бабушка Катлер не хочет, чтобы мы оставались наедине. Клэр Сю столько ей наговорила и…
– Я знаю, – отозвался он, – но не сейчас. Ты должна пойти со мной.
– Пойти с тобой? Куда? И почему?
– Просто доверься мне, – прошептал он. – Поспеши.
– Но…
– Пожалуйста, Дон, – умолял он.
– Почему у тебя был ключ от моей двери? – спросила я.
– У меня был ключ? Но он торчал в замке двери.