другой полицейский рядом с ним управлял рулем.
В его взгляде было что-то враждебное. Он пытался запугать ее, и на секунду ему это удалось. Шафран почувствовала укол страха. Она приказала себе взбодриться. Возьми себя в руки, девочка. Вы видели гораздо худшее, чем это.
Затем полицейская машина исчезла, и когда она посмотрела в зеркало, огни снова были позади нее. Страх сменился облегчением. Тебе было весело, да? Надоело пялиться на одинокую женщину?
Фары позади нее снова приблизились, и к ним присоединились синие огни, вспыхивающие на крыше полицейской машины. Раздался короткий вой сирены, фары несколько раз мигнули.
У Шафран не было выбора. Она притормозила и съехала на обочину.
Полицейская машина остановилась позади Шафран. Оба офицера вышли и направились к ней. Она посмотрела в зеркало заднего вида. Это были крупные мужчины, видимые только в виде массивных силуэтов, освещенных сзади лучами фар. Но этого было достаточно, чтобы понять, что они оба вооружены: один с пистолетом, другой с двустволкой поперек туловища.
Южноафриканская полиция не носила огнестрельного оружия при исполнении своих обычных обязанностей. Кто бы ни послал этих двоих, он действовал неофициально.
Шафран отвернулась от зеркала, не желая терять то, что осталось от ночного видения. Она услышала шаги полицейских-один на асфальте справа от нее, другой на каменистой земле у пассажирского сиденья.
Мужчина с той стороны обошел машину спереди и остановился примерно в десяти ярдах от ее капота. В руках у него был дробовик. Он поднял его к плечу и направил на нее. Он ничего не сказал. Угроза была очевидна: попробуй уехать, и я снесу тебе башку.
В ее ухе раздался резкий металлический звук, когда второй полицейский постучал по стеклу со стороны водителя дулом пистолета. Он сделал несколько кругов в воздухе стволом.
- Опусти окно, - приказал он.
Она сделала, как ей было сказано. Полицейский наклонил голову в сторону машины. У него была толстая шея, мясистое лицо и пот на лбу.
- Покажите мне ваши права, - приказал он, и резкий запах алкоголя, сигаретного дыма и неприятного запаха изо рта ударил по ней, как газовая атака.
“У меня их с собой нет, - сказала Шафран, проклиная себя за отсутствие тщательности. Она не рассчитывала сохранить свою личность Петронеллы Фордайс дольше, чем требовалось, чтобы получить подпись Ван Ренсбурга на клочке бумаги и его лицо перед фотографом, который был одним из людей Шасы. Ей придется блефовать.
“Мне ужасно жаль, - протянула она, переходя на избалованный, норково-навозный акцент Петронеллы. “Но я, должно быть, оставила его в другой сумочке.”
“Выйди. И не пытайся делать ничего смешного, ладно?”
Он говорил по-английски, но с акцентом африканера. Шафран знала этот тип людей. Если он не вырос на ферме, то его родители были там. Он не испытывал никакой любви к англичанам и еще меньше-к богатым руинкам, которые зарабатывали деньги на земле, принадлежащей его народу.
- Послушайте, офицер, - запротестовала Шафран. “Мой муж - близкий друг вашего комиссара, и я могу заверить вас, что он очень близок к вам.”
- Заткнись, лживая сука, - прорычал полицейский. “Не морочь нам голову.”
Шафран шагнула к полицейскому.
- Эй, я же не сказал ничего смешного!- крикнул он, поднимая пистолет, пока дуло не уперлось в грудь Шафран, в двух футах от нее. - Подними руки вверх!”
Шафран подняла руки. До сих пор все шло прекрасно.
- Я тебя прикрою, Дауи!- крикнул другой полицейский, обходя машину спереди.
“Не волнуйся, Пит, - сказал Дои. “Я сам справлюсь с этой сукой. . .”
Шафран следила за его глазами. На какую-то долю секунды они отвлеклись. Он невольно взглянул на своего приятеля. Такова была основная человеческая природа.
“. . . сам, - пробормотала Шафран, заканчивая фразу, когда она резко опустила свою правую руку на правое запястье Доуи, отталкивая пистолет и поворачивая свое тело влево, вне его линии огня, вытягивая Доуи между собой и Питом.
Пистолет выстрелил. Выстрел пролетел мимо Шафран и попал в машину позади нее, когда она положила левую руку на пистолет и крепко сжала его.
Ствол, все еще горячий от взрыва, теперь торчал между большим и указательным пальцами. Другие ее пальцы обхватили переднюю часть корпуса спускового крючка. Ее правая рука все еще сжимала запястье полицейского, а наманикюренные ногти впивались в кожу.
Доуи выкрикивал бессвязные проклятия. Его напарник Пит кричал: "Я буду стрелять! Я буду стрелять!”
Они оба были пьяны. Шафран не могла полагаться на их разумное поведение.
Схватив пистолет, она инстинктивно, отточенная многочасовыми тренировками в Эрайсейге, ударила коленом в пах противника. Но длинное вечернее платье делало это невозможным, поэтому Шафран импровизировала и подняла свою ногу на высоком каблуке так высоко, как только могла, а затем опустила ее на ступню Дои.
Он взвыл от боли. Он наклонился к Шафран, повернувшись к ней спиной. Когда его хватка на пистолете ослабла. Шафран вырвала пистолет из руки Доуи.
Пит увидел, что Шафран теперь вооружена.
Доуи, прыгая на одной ноге, выпрямил спину, загораживая обзор между Шафран и Питом.
В тот же миг Пит выстрелил.
Полный заряд двенадцатизарядного снаряда в упор разорвал спину Доуи, отбросив его вперед.
Шафран отскочила в сторону, когда его тело рухнуло, как срубленное дерево. Она сделала все возможное, чтобы выполнить контролируемое падение и перекатывание, когда Пит произвел еще один дикий выстрел там, где она стояла. Он промахнулся.
К тому времени, как она поднялась на ноги, держа пистолет перед собой, Пит отбросил пистолет, рухнул на колени и захныкал: . . Мне очень жаль . . . Мне очень жаль . . .”
Шафран подошла к нему. “Вставай.”
Он поднял голову, увидел, что она стоит над ним с пистолетом напарника, направленным ему в лицо, и разразился коротким, резким потоком ругательств.
Шафран злобно хлестнула его стволом пистолета по виску.
Пит взвыл от боли и присел на корточки, подняв руки к голове для самозащиты.
- Вставай, - приказала Шафран, отступая назад, подальше от него, но все еще целясь из пистолета в ползущего полицейского.
Это был револьвер марки "Уэбли Марк VI", стандартный для британских войск и войск Содружества во время Первой мировой войны .455 патронов в патроннике. Шафран