Читать интересную книгу Отряд - Андрей Посняков

- А я сегодня не жду никого, - усмехнулся Рангони и, подумав, уточнил: - Никого, кроме вас, синьор Лавицкий и… еще одного человека. Вы понимаете, о ком я?

- О да.

- Он придет?

- Да, ближе к вечеру. Такова договоренность.

- Что ж. - Нунций милостиво кивнул. - Посмотрим, посмотрим… Знаете, Лавицкий, я бы хотел задать вам несколько вопросов относительно донесения. Не совсем понятно, что означает фраза «объявился при загадочных обстоятельствах». Как это понимать?

- А так и понимать, монсеньор. - Усаживаясь в предложенное кресло, Лавицкий пожал плечами. - Никто ничего точно не знает. Ну, объявился в работниках у князя Вишневецкого какой-то там парень, да и ладно. Мало ли работников у такого магната, как князь Андрей?

- Вишневецкие, кажется, не католики?

- Нет. - Иезуит покачал головой. - Схизматики. Сами себя они называют православными. Впрочем, думаю, вы об этом осведомлены.

- Схизматики - богатейшие люди католического королевства! - Рангони вздохнул. - О времена, о нравы! Король Сигизмунд что, ничего не может с этим поделать?

Лавицкий с сожалением причмокнул губами, но тут же улыбнулся:

- Вы же знаете, у нас короля выбирают. Да и не так быстро делаются дела, монсеньор. Личное войско Вишневецких раз в пять больше королевского. И это я еще не говорю о таком православном магнате, как киевский князь Константин Острожский. Схизматики сильны… но, к счастью, не вечны. Их дети, внуки… О, эти смотрят на королевский двор - балы, развлечения, женщины, знаете ли! Наконец, университет, ученость! И все это, заметьте, связано именно с католичеством - все передовое, красивое, веселое. К тому же католики имеют большие привилегии, очень большие, монсеньор. И, не забывайте, схизматики не одни в Речи Посполитой, есть еще и сторонники Лютера и ариане. Их довольно много.

- Знаю. - Рангони кивнул и цепко взглянул на собеседника. - А что король? Двор? Как там отношение к этому… Дмитрию?

Лавицкий ухмыльнулся:

- Сказать по правде - не очень. Его величество что-то не очень хочет влезать в столь сомнительное предприятие. Ведь признание Дмитрия означает войну с Россией, а ее далеко не все хотят.

- К тому же наследник Иоанна Грозного, Рюрикович, будет иметь права и на корону Польши, - вскользь заметил нунций.

Иезуит хмуро кивнул:

- Вы, как всегда, проницательны, монсеньор.

- А это открывает большие возможности для интриги, о-очень большие, - не слушая Лавицкого, продолжал посланец. - Как там ваш виднейший интриган, пан Юрий Мнишек? Небось, уже начал обхаживать новоявленного русского государя?

Лавицкий дернул шеей - поистине, очень похоже на то, что папский легат имеет при дворе и других информаторов, кроме иезуитов. Больно уж четко представляет себе расстановку сил. С тем же Мнишеком, к примеру…

- Да, пан Мнишек поддерживает Дмитрия. А его красавица дочь без труда вскружила молодому человеку голову.

- Мнишек богат?

- Был. Но все промотал и даже должен королю деньги… которые его величество милостиво разрешил потратить на военную помощь самозванцу.

- Вот как? - Нунций прикусил губу. - Значит, все ж таки король поддержал его?

- Не совсем. Дмитрия поддерживают крупнейшие магнаты и Мнишек, а также множество всякого сброда, вроде приговоренного к казни разбойника Лисовского с его бандой и казаков.

- Вероятно, война с Московией может даже оказаться выгодной королю Сигизмунду, - усмехнулся нунций. - По крайней мере, будет куда сплавить весь этот ненадежный сброд - казаков, мелкую шляхту, разбойников. Ну а в случае победы… - Рангони вопросительно взглянул на Лавицкого.

- В случае победы Дмитрий обещал королю Смоленск и иные земли, а также войну со Швецией, гнусным врагом Польши и всей католической веры, - четко доложил иезуит. - Мнишеку и его семье обещаны большие деньги, а также Новгород и Псков.

- У старого авантюриста губа не дура! - искренне восхитился Рангони. - Надо же! Новгород и Псков. А королю Сигизмунду - Смоленск и наступление на Швецию! Думаю, на таких условиях король согласится оказать поддержку Дмитрию.

- По крайней мере, не будет мешать…

- Угу, как Понтий Пилат. - Папский посланец расхохотался.

- Вы меня восхищаете, монсеньор. Однако не все так просто. При дворе имеются влиятельные силы, настроенные против войны. К примеру - коронный гетман Ян Замойский, сравнивший сие смутное предприятие с игрой в кости - может и повезти, а может и нет. Как выразился гетман, «обычно не советуют ставить на кон дорогие и важные вещи».

- И все же король поддержит?

- Не будет мешать. И в случае успеха…

- Ясно…

Встав с кресла, нунций подошел к окну и некоторое время в задумчивости смотрел на небо. Потом вдруг резко обернулся:

- Так вы сказали - самозванец?

Лавицкий хохотнул:

- Ждал этого вопроса, монсеньор. Вот…

Он достал из-за пазухи кипу бумаг и протянул их Рангони:

- Здесь опросы свидетелей рождения и воспитания Дмитрия. Листы из церковных книг… Его нашли младенцем возле мертвой женщины…

- Значит, все же - самозванец…

- Это единственные документы, больше нет.

- Но - очень удобный самозванец… Удобный для магнатов, для шляхты, для короля… Почему б ему не стать удобным и для Святого престола, а, Лавицкий?

Иезуит хитро прищурился:

- Думаю, об этом и пойдет речь во время сегодняшней встречи, монсеньор?

Явившийся ближе к вечеру «царевич Димитрий» - пусть даже и самозванец - произвел на Рангони какое-то двойственное впечатление. С одной стороны, обаятельный молодой человек лет двадцати двух - двадцати пяти, аккуратно подстриженный, с тщательно выбритым подбородком, глубоко посаженными глазами и большой бородавкой у самого носа. Впрочем, бородавка отнюдь не портила общего впечатления, наоборот, добавляла шарма… А с другой стороны, Дмитрий, несомненно, был весьма хитроумен. Нунцию не очень-то понравились его слова, вроде бы самые благоприятные для Ватикана.

Крестить Русь по католическому обряду? Да пожалуйста, экая безделица! Вот стану царем, так сразу всех и покрещу. Костелов понастрою, монастырей - францисканцев, бенедиктинцев, цисцерианцев… Кажется, всех перечислил.

Хорошие вроде бы слова, приятные… Однако слишком уж легко произнесены. Сказал - словно бы отмахнулся - и тут же попросил денег.

Присутствовавший при встрече Лавицкий даже поперхнулся от такой наглости, но все добросовестно перевел - самозванец хорошо говорил по-польски и по-немецки, а вот ни латыни, ни итальянского не знал.

- Денег? - Рангони с улыбкой почесал затылок. - Хорошо, вы получите деньги. Но - только после благословления Папы. Если позволите, я напишу грамоту с ваших слов. Относительно утверждения в Московии католической веры. Думаю, дело не ограничится одними аббатствами и церквями, со временем в Русии можно будет открыть университет, и даже не один.

- Насчет университетов - очень хорошая идея, - неожиданно улыбнулся Дмитрий. - Русский народ от природы умен, но ему так не хватает просвещения!

- Вот. - Рангони тщательно присыпал песком чернила, чтобы скорей высохли, и, подув на грамоту, протянул ее самозванцу. - Прошу поставить подпись… ваше величество.

Дмитрий кивнул с таким истинно царским достоинством, что у нунция вдруг ни с того ни с сего закралось подозрение: а что, если этот приятный молодой человек и в самом деле истинный русский государь, чудесно спасшийся сын Иоанна Грозного?

«In Perator Demeustri», - коряво вывел гость вместо правильного написания - Imperator Dimitrius.

Рангони подавил ухмылку - в конце концов, какая разница, как именно подписывается само… нет, будем считать - царевич? Главное, чтобы потом выполнил обещанное. Если ему повезет, если все сложится, если… Дева Мария, как много «если»!

- Я буду молиться за вас, друг мой, - сворачивая грамоту, вполне искренне пообещал нунций. - За вас и за успех вашего предприятия.

- Молитвы - хорошо, - немного цинично улыбнулся Дмитрий. - Но хотелось бы получить и деньги.

Рангони кивнул:

- Часть дукатов я смогу выдать вам уже сейчас.

- И вы не прогадаете, сеньор! - с непоколебимой уверенностью в успехе воскликнул самозванец.

Гм-гм… самозванец ли? Хотя документы свидетельствовали…

Нунций лично проводил гостя до самого порога и, вернувшись, подозвал Лавицкого:

- Кажется, вы еще что-то нашли? Больно уж довольный у вас вид.

Иезуит поклонился:

- Вы, как всегда, правы, монсеньор. Верные люди доставили мне одну вещь.

Лавицкий расстегнул висевший на поясе кошель:

- Это список с грамоты князя Адама Вишневецкого, год назад записанной им со слов самозванца. Вам перевести?

- Да, пожалуйста…

Иезуит принялся негромко читать список, временами запинаясь, уж больно неразборчиво было написано, видать, тот, кто копировал грамоту, очень спешил, опасаясь вызвать гнев всемогущего магната.