– Надо же, как Кандиру удалось из нее вылезти, да еще и в таком состоянии? – удивился Тлисор.
– У него и спроси, – ответил Обст.
Напоследок мы оставили узкий коридор в скале, по которому добрались сюда, внимательно осмотрев и его. Затем по очереди приложились плечом к каменной плите, перекрывавшей вход, и даже попробовали надавить все вместе.
Хуже всего было увидеть, когда мы вернулись, глаза людей, полные надежды, и разочарование, отразившееся в них после того, как Тлисор объявил:
– Бесполезно.
К тому времени уже сильно хотелось есть.
«Да уж, – размышлял я. – Действительно, и чего в моем мешке не оказались продукты? Например, колбаска с чесночком, свитая спиралью и увязанная веревочкой. Или мясо, неважно какое: вареное, копченое, пусть даже солонина. На худой конец сухари, ведь даже они защитили бы мою спину ничуть не хуже пустых мешков».
Неожиданно мне пришла в голову другая мысль: воздух в пещере чист и свеж. Откуда-то он поступает? Так может, стоит найти, откуда именно? Должна же быть какая-нибудь щель, дыра, а то и целый проход, до сих пор не замеченный нами».
На такое дело не жалко было и огарка свечи, несмотря на опасение остаться совсем без света. Конечно, если разобраться, фонари Древних не вечные, и мой с равной вероятностью может светить еще полвека, а то и несколько веков – или погаснуть в любое мгновение. Но с его помощью невозможно уловить дуновение воздуха и определить направление потока, а крохотный огонек свечи сделает это легко.
Не повезло и тут. Обследовав с помощью свечи все, что можно, полностью ее при этом спалив, мы пришли к выводу: воздух поступает откуда-то сверху, с потолка пещеры. А может быть, нет. Но откуда-то точно дуло: пламя свечи колебалось, причем в разных местах – в разные стороны, и упорно отказывалось указать одно направление.
– Лучше бы я ее съел! – в сердцах заявил Тлисор. Затем, подумав, добавил: – Мы съели.
Усевшись на камень, я внимательно посмотрел на моих товарищей по несчастью. Несомненно, все они очень проголодались, но печати отчаяния на лицах ни у кого еще не проявилось. Унылыми были все, а Кандир и вовсе выглядел несчастным и измученным. Но это легко объяснимо: из-за раны на голове к утру он почувствовал себя намного хуже – его лихорадило от жара.
Один лишь навигатор Габстел спал со счастливой улыбкой на лице. Тоже понятно: орешки-куири, помимо других воистину волшебных свойств, дают еще и легкую эйфорию. Даже обыкновенные, сине-зеленые или просто зеленые. Что уж говорить о тех, чей цвет так похож на изумрудный и которые как будто светятся изнутри. От такого ореха даже крошки отщипнуть достаточно, я же скормил навигатору целый. Но пройдет время, день, возможно два, а если судить по Николь, то и все четыре, – и действие куири закончится. Что будет тогда с навигатором? Что будет со всеми нами? Быстро мы не умрем – воздуха и воды в пещере достаточно, но что через несколько дней произойдет со всеми? Как мы будем глядеть друг на друга? Даже думать об этом не хотелось.
* * *
Время тянулось бесконечно медленно. А может быть, и не так: кто сможет определить без часов, без смены дня и ночи?
Мы молчали, разговаривали о многих вещах, стараясь не касаться темы еды. Раз за разом осматривали в пещере все, что можно рассмотреть. Сломали саблю в надежде пробить закрывшую вход плиту. Попытались расширить дыры там, где вода втекала и убегала. Снова спали, снова молчали, снова разговаривали, снова пытались уснуть…
* * *
Я проснулся, когда Тлисор в очередной раз принес воду. Он молча сунул баклагу в руки Кандиру, посмотрел на него, жадно пьющего, и как-то очень буднично произнес:
– Там дверь какая-то.
Тряхнув головой, я посмотрел на Тлисора. Что с ним? Жар как будто бы не у него, у Кандира, так что он несет, какая дверь? Быть может, я ослышался?
– Что ты сказал?
– Дверь там, – и снова его голос не выражал абсолютно никаких эмоций. – Где мы воду набираем.
Остальные прислушивались к нашему разговору, затаив дыхание.
– Точно?
Я все еще ему не верил. Мы скрупулезно осмотрели здесь все много-много раз, и вдруг – не какая-нибудь там щелочка, а целая дверь.
Тлисор пожал плечами:
– Я трогал ее руками.
– Идем, – вскочил я на ноги. – Обст, и ты на всякий случай с нами.
Если с Тлисором действительно что-то не так, то не убивать же его. А вдвоем с Обстом мы без труда с ним справимся.
Мы отошли уже на несколько шагов, когда я вернулся и подхватил с каменного пола саблю. Тоже на всякий случай. Вдруг там и вправду материализовалась дверь и мы сможем ее открыть, а за ней обнаружим чируков с оружием наготове. Ну и как инструмент сабля может нам пригодиться. Конечно, если дверь там действительно есть, во что мне никак не верилось.
Мы дошли до небольшого провала, на дне которого бушевал поток.
– Ну и где твоя дверь, Тлисор?
Сомнений уже не оставалось: с ним что-то не то, никакими дверьми и окнами даже не пахло.
– Вон там, – указал он рукой на противоположную сторону.
– Где там?
На противоположной стороне ничего, абсолютно ничего не было. Тот же гранит, что и за спиной у меня, и под ногами, и высоко вверху.
– Нужно перебраться на другую сторону, – ответил Тлисор.
– Ну так перебирайся, а мы за тобой, – заявил я, про себя подумав: «Посмотрим, как у тебя это получится».
К моему удивлению, Тлисор, повесив фонарь за шнурок на шею, спрыгнул в воду. Постоял, балансируя, борясь с потоком воды, сделал пару шагов вперед, уцепился руками за небольшой выступ, подтянулся за него и исчез из виду. Исчез на наших глазах.
Я закрыл глаза, помотал головой, что становилось уже привычкой, открыл их, но ничего не изменилось: Тлисора по-прежнему не было видно, лишь откуда-то пробивались отблески света.
– Обст, ты видишь то же, что и я? – мне в голову ничего больше не пришло.
– Да, вижу. Вернее, ничего не вижу.
Вообще-то он прав – трудно что-либо увидеть в обступившей нас темноте.
– Тлисор! – позвал я пропавшего матроса. – Ты где?
– Да здесь я, здесь, – сначала из стены показалась рука с фонарем, а затем и сам Тлисор высунулся по пояс. – Давайте ко мне.
– Иду-иду, – заверил я его. – Только ты подсвети нам.
Внезапно фонарь в его руке погас.
– Тлисор, что за шутки! Ты зачем это сделал?
Ледяной поток сбивал с ног, я полностью потерял ориентацию, и теперь не понятно было, в какой стороне что находится. Затем сообразил, что направление потока измениться не могло, и потому мне следует пересечь его левым боком к напору воды. Только где он, тот выступ, за который ухватился Тлисор?
– Я его не выключал, он сам погас, – донесся из темноты обескураженный голос матроса.