Читать интересную книгу Город Бездны - Аластер Рейнольдс

Я выронил арбалет, и он покатился по лестничному пролету на площадку, где его с победным хрюканьем подхватила одна из свиней.

Фишетти поднял свое оружие. Единственного выстрела оказалось достаточно, чтобы остатки лестничной клетки разлетелись вдребезги. Прицелься он точнее – или промедли я еще полсекунды, – и разряд угодил бы мне в ногу.

Пересиливая боль, я влез в отверстие, вытянулся и замер. Понятия не имею, каким оружием воспользовалась эта стерва, и что в меня попало: пуля, лазерный импульс или сгусток плазмы, – и насколько серьезна была рана. Возможно, я истекал кровью. Но моя одежда настолько пропиталась водой, что прилипла к коже и к поверхности, на которой я лежал. Разобрать, где кровь, а где влага, было невозможно. Впрочем, тогда это было не важно. Я оторвался от охотников – им нужно время, чтобы найти путь на этот ярус здания. У них есть план строения, так что искать придется недолго – конечно, если такой путь вообще существует.

– Вставайте, если можете.

Голос был спокойным и незнакомым. Говоривший находился не снизу, а рядом и совсем близко.

– Идем, у нас мало времени. Нет… погодите. Вряд ли вы меня видите. Так будет лучше?

Мне опять пришлось зажмуриться от яркой вспышки. Надо мной стояла женщина, одетая в том же стиле, что и игроки из Полога, – во все темное, точно на похороны. На ней были черные ботфорты до середины бедра, с причудливыми каблуками, иссиня-черное пальто до пят, с воротником, скрывающим затылок, и шлем – тоже черный и полупрозрачный. Очки, похожие на фасеточные глаза насекомых, закрывали пол-лица. Которое, насколько я смог разглядеть, было до того бледным, что напоминало набросок на мелованной бумаге. Каждую скулу по диагонали пересекала черная татуировка, сужаясь к губам, ярко-красным, как кошениль.

В руке она держала огромный лучевик, обожженное энергетическими разрядами дуло смотрело мне в голову. Но не создавалось впечатления, что женщина целится намеренно.

Другую руку, обтянутую черной перчаткой, она протягивала мне:

– Повторяю, Мирабель, вам лучше пошевеливаться. Если не собираетесь здесь умереть.

* * *

Она знала этот дом, по крайней мере ту часть, где мы находились. Впрочем, долго бродить не пришлось, к счастью, потому, что я уже не мог похвастаться быстротой передвижения. Мне удавалось идти вперед, только опираясь на стену, чтобы поменьше нагружать раненую ногу. Мои движения нельзя было назвать грациозными, и я знал, что пройду не больше сотни метров, прежде чем кровопотеря, шок и усталость возьмут свое.

Мы поднялись по лестнице – на этот раз целой – и вышли в ночь, на открытую площадку. Можно представить, чего мне стоило продержаться последние несколько минут, – воздух, ворвавшийся в легкие, показался необычайно холодным и даже чистым. Однако я чувствовал, что нахожусь на грани обморока, и до сих пор не понимал, что происходит. Даже когда она указала на нишу в стене строения, где стоял на груде обломков маленький фуникулер, я не смог полностью свыкнуться с мыслью, что меня хотят спасти.

– Зачем вы это делаете? – спросил я.

– «Игра» – мерзость, – ответила она и подала, шевеля губами, беззвучную команду машине, после чего та вздрогнула, ожила и двинулась к нам, выбрасывая телескопические рычаги, которые цеплялись за неровности в полуразрушенном потолке пещеры. – Игроки полагают, что пользуются негласной поддержкой всего Полога, но они ошибаются. Возможно, раньше так и было, когда «Игра» не была варварством, – но не сейчас.

Ввалившись в салон фуникулера, я рухнул на заднее сиденье. Только теперь заметил, что брюки, выданные мне нищенствующими, покрыты кровью, словно ржавчиной. Но кровотечение, кажется, прекратилось. Голова шла кругом, но не сказать что за последние несколько минут мне стало заметно хуже.

Когда моя спасительница опустилась в водительское кресло и выровняла в одну линию рычаги управления, я спросил, действительно ли когда-то «Игра» не была просто варварством.

– Да, сразу после эпидемии. – Она опустила затянутую в перчатку руку на пару латунных джойстиков, толкнула их вперед, и фуникулер двинулся к выходу из пещеры, проворно перебирая рычагами. – Тогда жертвами становились преступники – жители Мульчи, которые вторглись в Полог, или те, кто совершал преступления против себе подобных. Убийцы, насильники, мародеры.

– Вполне справедливое наказание.

– Я не оправдываю «Игру» никоим образом. Но раньше, по крайней мере, существовало моральное равновесие. Жертвы были подонками, за ними охотились другие подонки.

– А сейчас?

– Кажется, вы настроены на светскую беседу, Мирабель? Большинство моих знакомых после такого ранения вопили бы без умолку.

В это время мы покинули пещеру, и я пережил несколько отвратительных мгновений – фуникулер свободно падал, пока не ухватился за ближайший трос. Падение замедлилось, а потом мы начали подниматься.

– Теперь отвечу на ваш вопрос, – продолжала она. – У нас возникла проблема с подбором подходящих жертв. Организаторы стали проявлять некоторую… как бы это сказать… привередливость.

– Понимаю, – подхватил я. – Понимаю, потому что моя вина заключалась лишь в том, что я по ошибке забрел в неподходящий район Мульчи. Кстати, кто вы такая? И куда меня везете?

Убрав руку с рычага, она сняла полупрозрачный шлем с фасеточными очками и повернулась, чтобы я мог ее рассмотреть.

– Мое имя Тарин, – представилась она. – Но друзья из подрывного движения называют Зеброй.

Я вспомнил, что видел ее этим вечером среди посетителей ресторана на Стебле. Тогда я отметил экзотическую красоту этой девушки, но сейчас она показалась мне поистине прекрасной. Возможно, у меня начинался жар, возможно, дело в боли, которую вызывала рана, или сказывались выбросы адреналина в процессе погони и неожиданного спасения. Прекрасная и очень странная… Да и была ли она по-настоящему человеком? Кожа местами белая как мел, местами иссиня-черная. Не только лоб и скулы украшены татуировками, но и бо́льшая часть тела, судя по тому, что я успел увидеть тогда на Стебле. Черные полосы, изгибаясь, тянулись от уголков глаз, как броский макияж, наложенный с маниакальной тщательностью. Ее волосы напоминали жесткий черный гребень, который шел вниз вдоль позвоночника.

– Не думаю, Зебра, что встречал когда-нибудь женщину вроде вас.

– Ничего, – кивнула она. – Кое-кто из друзей считает меня консервативной и не склонной к приключениям. Ведь вы не житель Мульчи, господин Мирабель?

– Значит, вам известно мое имя. Что еще вы обо мне знаете?

– Не так много, как хотелось бы.

Она снова убрала руки с рычагов, видимо запустив автопилот и позволив машине самостоятельно выбирать маршрут через паутину Полога.

– Может, не стоит предоставлять эту штуковину самой себе?

– Нам нечего опасаться, Таннер, поверьте. Система управления фуникулером вполне разумна, она ненамного уступает технике, которая была у нас до эпидемии. Но в Мульче с машиной такого типа лучше не задерживаться.

– Относительно моего прежнего вопроса…

– Мы знаем, что вы прибыли в Город в одежде, которую можно получить у нищенствующих. Ну и, кроме того, нам известно о некоем Таннере Мирабеле, тоже побывавшем у нищенствующих.

Интересно, откуда им это известно? Я хотел спросить Зебру, но она уже продолжала:

– Мы не знаем, не является ли это имя частью легенды, которую вы кропотливо разработали для каких-то тайных целей. Почему вы позволили себя поймать, Таннер?

– Меня подвело любопытство. – Я это повторял как привязчивый мотивчик из второсортной симфонии – возможно, раннего творения Квирренбаха. – В социальной стратификации Йеллоустона я не силен. Просто хотел добраться до Полога и не знал, как это сделать, никому не угрожая.

– Все ясно. Такого пути не существует.

– А откуда вы узнали обо мне?

– От Уэверли. – Она внимательно посмотрела на меня – глаза у нее были черные и бездонные – и вдруг подмигнула. По ее вискам точно пробежала рябь. – Возможно, он не представился. Уэверли – тот, кто подстрелил вас из шокера.

– Вы знаете его?

Она кивнула:

– Это наш человек. Вернее, он нам сочувствует. А еще точнее, у нас есть способы добиться от него сочувствия.

– Мне он показался настоящим садистом. Или у него такие шутки?

– Поверьте, он не шутил.

Боль волной разлилась по ноге, и меня передернуло.

– Откуда вы знаете мое имя?

– От Уэверли. Прежде мы не слышали ни о каком Таннере Мирабеле. Но как только стало известно имя, мы смогли проследить за всеми вашими передвижениями. Впрочем, Уэверли выяснил немногое. Либо просто солгал – что не исключено, я не очень доверяю этому одноглазому подонку, – либо ваши воспоминания действительно настолько отрывочны.

– У меня была «амнезия пробуждения». Поэтому я некоторое время пробыл у нищенствующих.

– Уэверли показалось, что дело не только в этом. Что вы человек с двойным дном. Таннер, это так? Поскольку я собираюсь помочь, вы должны мне доверять.