Читать интересную книгу Пусть к солнцу - Корбан Эддисон

— Как вы думаете, Зиту найдут? — спросила монахиня.

— Может быть, — ответил Томас. — Но возможно, и нет.

Сестра Руфь перекрестилась.

— Иногда я не понимаю, в чем смысл того, что посылает нам Господь, — сказала она.

— Значит, нас двое.

Полет до Гоа, к счастью, оказался совсем недолгим. Прийя заказала номер в одном из отелей Агонды, подальше от набитого туристами Северного Гоа. Томас почти ничего не рассказал ей о разговоре с Ахальей, и она, как ни странно, не проявила своего обычного любопытства, чему он был только рад. Он давно не видел Прийю такой счастливой и совсем не хотел огорчать ее печальными новостями.

В такси Томас опустил окно. Пролетавшие мимо пейзажи слегка отвлекали его от тягостных мыслей. Глядя на живописные бунгало и эвкалиптовые рощи, было проще не думать о Ахалье, ее ребенке, Зите и браслете на руке. Или о Тере, «Клэйтон» и той лжи, которую он сказал своей жене. Единственным, что немного примиряло Томаса с самим собой, была проявленная им твердость. Он сумел устоять перед красивой женщиной, которая желала его, устоять перед искушением. Хотя бы тут он поступил правильно.

Вскоре после четырех такси свернуло на узкую грунтовую дорогу, на которой располагались маленькие магазинчики и пляжные бунгало. Водитель высадил их у ворот «Гетэвей Резорт», в самом конце улицы. Отель точно соответствовал описанию в рекламных буклетах; он был аккуратным, простым, достаточно скромным и находился совсем рядом с морем.

Владелец, приятный седовласый мужчина в яркой гавайской рубашке, поприветствовал их на английском.

— Медовый месяц? — поинтересовался он.

— Да, — ответила Прийя, удивив Томаса. — Второй медовый месяц.

— Поздравляю. С новым началом, — улыбнулся владелец и вручил им ключи.

Взявшись за руки, они нашли свое бунгало и быстро разобрали вещи. Прийя вышла в ванную, чтобы переодеться, и появилась в белой льняной рубашке и цветастом саронге. Она с интересом оглядела Томаса, его пляжные шорты, сандалии и футболку, подошла поближе и обвила его руками. Ее дыхание щекотало его шею; Томас обнял ее и почувствовал, как же сильно он скучал по ней все это время.

Прийя сделала шаг назад.

— Пойдем прогуляемся, — предложила она.

— Где?

— По пляжу.

Изрезанная колеями тропинка вдоль пальмовой рощи вела к обрыву и дальше, через дюны, к пляжу. Они сбросили сандалии и босиком подошли к воде. Песок под ногами был невообразимо мягким и теплым. Тропическое солнце повисло над горизонтом, осыпая океан миллионами золотых блесток.

Прийя взяла его за руку, и они подошли к цепочке плоских валунов, лежавших у самой кромки воды. Она залезла на самый высокий; Томас забрался следом. Они сели рядом, Томас обнял Прийю за плечи и притянул к себе. Она прижалась к нему. Закат был великолепен.

— Почему в жизни все так непросто? — спросила Прийя.

— Жизнь такая, какая есть, — ответил Томас. — Но то, что мы попытались сделать, было действительно непросто.

— Я о многом жалею, — тихо сказала она. — Мне нужно попросить у тебя прощения.

— Ш-ш-ш. — Он прижал палец к ее губам.

— Нет, я должна это сказать. — Прийя судорожно вздохнула. — Я причинила тебе боль. Я обидела тебя. Со мной было невозможно жить. Я думала, что, если вернусь домой, в Индию, будет полегче. Но легче не стало. Каждое утро я слышу ее голос. Я вижу ее маленькое личико, чувствую ее мягкие волосы. Я помню, как рожала ее.

Томас почувствовал, что его сердце словно раскололось на части. «Я все еще люблю ее», — вдруг осознал он. Он в самом деле любил Прийю. Никогда не переставал любить ее. Даже когда умерла их дочь. Даже когда ее глаза стали чужими и холодными, а с языка срывались жестокие, горькие, несправедливые слова. Он бы женился на ней снова и снова, тысячу раз, несмотря ни на что. Лучше и дороже Прийи в его жизни не было ничего.

— Наверное, это чувство никогда не исчезнет, — сказал он. — Она — часть нас.

Прийя задумалась.

— Тебе тоже снятся кошмары?

Он кивнул.

— Я просыпаюсь в холодном поту — мне кажется, что она кричит. Дома было хуже. Как будто живешь с призраками.

Они смотрели, как солнце опускается в море, раскрашивая небо в розовый.

— Говорят, можно все начать сначала. — Прийя взяла его ладонь и провела по ней пальцами. — Не знаю, верю ли я в это.

— Мы не узнаем, пока не попробуем.

Они сидели на камне до тех пор, пока на небе не выступили первые звезды.

— Ты хочешь есть? — спросила Прийя.

— Я хочу того, чего хочешь ты, — прошептал Томас, вдыхая аромат ее духов. Такой знакомый запах. Жасмин и сирень. Он пробуждал в нем сотни воспоминаний, и все они были прекрасны.

Она повернулась к нему. Ее губы были слегка приоткрыты. Томас поцеловал ее, сначала неуверенно, потом смелее и жарче, прижимая к себе, наслаждаясь ее вкусом.

— Может, пропустим ужин? — шепнула Прийя.

Он обхватил ее лицо ладонями.

— Это самое лучшее предложение в моей жизни.

На свете не было места восхитительнее, чем Гоа. Никогда еще океан не был таким синим, песок таким мягким, а солнце таким ласковым, как в эти три дня. Они проводили на берегу почти столько же времени, сколько в бунгало. Казалось, что Прийя никак не может насытиться его объятиями, и Томас с радостью шел ей навстречу. Каждый раз, когда он привлекал ее к себе, ему представлялось, что они распутывают еще один узел в спутанном клубке потерянного времени.

Утром второго дня они решили взять в аренду мопед в одном из магазинчиков Агонды. Прийя уверенно села сзади и обхватила Томаса за талию. Ее старший брат обожал мотоциклы, и Прийя провела все детство, раскатывая по улицам Бомбея. По неровной прибрежной дороге они помчались к северу, в сторону форта Кабо-де-Рама. Воздух был влажным и насыщенным солью, а небо над головой казалось высоким зелено-голубым куполом.

Следуя указателю, они свернули на Маргао и стали пробираться вглубь через рисовые поля и пальмовые рощи. В конце концов они поднялись на плоское сухое плато, возвышавшееся над зарослями деревьев. На западе расстилалась бесконечная голубая гладь океана. Форт находился в четырнадцати километрах от Агонды, но двухтактный двигатель позволил покрыть это расстояние в два счета. В конце дороги лежали развалины древней крепости, в разное время служившей индусам, Великим Моголам и португальским завоевателям.

Они оставили мопед у ворот, перелезли через остатки стен и выбрались на площадку, где раньше, должно быть, стояли пушки. Здесь земля круто обрывалась; море было в сотнях футов под ними. Волны разбивались о черные базальтовые скалы, рассыпаясь в воздухе фонтанами брызг. Они долго стояли там, любуясь невероятным зрелищем.

— В таких местах, как это, трудно поверить, что в мире может существовать уродство, — наконец сказал Томас.

— Так и было задумано, — возразила Прийя. — Уродство — дело наших собственных рук.

Около пяти они въехали в Палолем, небольшое поселение на берегу в четырех километрах к югу от Агонды. Здесь магазинов было больше; повсюду расхаживали уличные торговцы, предлагая свой товар. Они бросили мопед и пешком пошли к пляжу, где сохли вытащенные на берег рыбацкие лодки.

Пляж в Палолеме был шире, чем в Агонде, и гораздо оживленнее. Местные жители, одетые в рубашки с длинными рукавами и в сари, чинно прогуливались по берегу с детьми, в то время как отпускники в купальниках и плавках отрывались под громкую музыку, лившуюся из каждого кафе или бара. Контраст был более чем резким, но никто не придавал этому значения.

Томас и Прийя уселись на террасе одного из баров и заказали по пинаколаде. Солнце, тяжелый шар из расплавленного золота, постепенно катилось к полуострову, обнимавшему залив.

На пляже были установлены самодельные калитки для крикета. Мальчик с битой в руках прокричал что-то в сторону берега; половину его слов заглушил шум прибоя. Через пару минут у калитки собралась пестрая компания из четырех человек. Мальчишки быстро переговорили между собой и мгновенно разделились на две команды — бьющих и подающих.

Импровизированный матч настолько впечатлил Томаса, что он полез в рюкзак, достал блокнот, записал эту сцену и прочитал Прийе.

— Тебе нужно быть писателем, — заметила она. — Бросай юриспруденцию. В мире и без тебя полно адвокатов.

Томас засмеялся и взял ее за руку.

— Я могу принять твои слова всерьез.

На улице начали постепенно загораться огни.

— Мне хорошо с тобой, Томас, — просто сказала Прийя.

Он взглянул на нее.

— Это означает, что я на правильном пути?

Ее глаза озорно блеснули.

— А ты как думаешь?

В воскресенье утром Томас проснулся от пения птиц. Морской бриз шелестел ветками пальм в роще. Он перевернулся на другой бок и увидел, что Прийи рядом нет. Томас не удивился. Она часто вставала рано, чтобы поприветствовать новый день. Он потер лоб и поморщился. Вчера они допоздна веселились на Палолем-Бич, и он немного перебрал с напитками. Голова болела, и в висках пульсировало.