— Тут где-то, — подойдя к однотипным девятиэтажным домам, задумчиво произнес он.
— Адрес я точно не помню, а дом вроде бы тот, крайний, — гадая, куда же все-таки идти, размышлял вслух Саша. — Да, точно, туда. Вот и качели. Дом этот! — наконец убедительно показал он на одну из трех типовых коробок. — Крайняя парадная, а квартира на пятом этаже, вправо, окончательно решив, куда идти, оживился Саша, и друзья, ускорив шаг и пройдя мимо качелей, вошли в нужную парадную, поднялись на пятый этаж и подошли к расположенной справа от лестницы двери.
Саша, ни секунды не мешкая, надавил на кнопку звонка.
Дверь открыла огромная пожилая женщина лет 60-ти, 65-ти, в первый же миг с нескрываемым интересом взглянув на Витю, приветливо улыбнулась молодым людям.
«Наверное, Шура дом перепутал», — подумал Витя, и хотел было уже извиниться и идти обратно, как вдруг услышал голос друга:
— Здравствуй, Лилечка! Все хорошеешь! А я вот с товарищем…
От этих слов Вите стало как-то не по себе. «Неужели это и есть та самая хваления Лилечка, которую так красочно описал ему Шура?! Не может быть! Что-то здесь не то», — подумал про себя Витя.
— Проходите, ребята, раздевайтесь, — пригласила пожилая дама.
— Знакомьтесь, это мой друг Витя, а это — Лилия Васильевна, тоже философ по образованию, — представил Саша друг другу будущих партнеров по «шведской тройке». — У нас с ней общие интересы. Правда, Лилечка? И не только по философии… — недвусмысленно намекнул он.
«Оказывается, он не только женщинам лапшу на уши вешает! А как, подлец, расписывал: и статная, и фигура ничего… Сразу, что ли, не мог сказать, что пенсионерка? А то: не знаю, побольше сорок а…» — с негодованием думал Витя, но приличия не позволяли ему все это сиюминутно высказать Саше.
— Погода мерзкая, — начал Саша, как и полагается, разговор на отвлеченную тему.
— Да, погода не балует, — поддержала разговор Лилия Васильевна. — А вы быстро добрались! — продолжила она.
— Спешили, Лилечка, спешили! Тебя увидеть! — повесив куртку, произнес Саша. — Я всегда гостям рада, — не уступала ему в вежливой манере ведения разговора Лилия Васильевна. — Чего же мы стоим? Проходите на кухню. Сейчас кофейку выпьем! А хотите сухого вина? У меня тут бутылочка завалялась.
«У нее все приготовлено: и сухое, и постель, наверное», — ехидно подумал Витя, машинально снимая куртку.
— Не откажемся, — посмотрев на друга и мигнув ему, согласился Саша.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — и Лилия Васильевна, усадив гостей, поставила на стол три пустых емких фужера и бутылку «Ркацители».
Саша взял в руки бутылку, умело надрезал пробку и, освободив горлышко бутылки от уже ненужного предмета, разлил примерно половину содержимого в фужеры.
— За встречу, друзья! — сказал он и сделал из фужера несколько глотков. Остальные последовали примеру и тоже выпили за встречу, попробовав этот прохладный, слегка пьянящий напиток.
Саша, выполняя роль тамады, завел разговор о том, что как хорошо уметь говорить по-французски или по-английски, словом, мол, неплохо знать иностранные языки и что, например, мы такие вот невзрачные, а валютные проститутки знают сразу несколько языков. На это Лиля заметила, что без таких знаний им вообще делать нечего, и что они знают не только языки, но и еще кое-что, что нравится мужчинам.
— Об этом знают не только проститутки, но и многие порядочные женщины, — вставил Саша, и разговор сам собой перешел к теме секса.
В этот момент Лиля зачем-то вышла, возможно, затем, чтобы окончательно подготовить место для предстоящего общения, оставив Сашу с Витей наедине.
— Шура, неужели это можно трахать?! — с ужасом спросил Витя. — Ты как хочешь, а я пас, — твердо сказал он, подняв вверх обе ладони.
— Витя, ты не знаешь, какая это страстная женщина! Такое вытворяет, что диву даешься, — вдохновлял друга Саша.
— Да пусть хоть тысячу раз страстная… Но почему ты сразу не сказал, что она — старуха? — недоумевал Витя.
— Я же тебе говорил, что больше сорока, больше сорока и есть. А про старуху ты зря. Она держится в форме. Скоро в этом сам убедишься, выкрутился Саша.
— Не хочу я ни в чем убеждаться, — возразил Витя, и сгоряча налил себе из бутылки еще.
— Перестань ломаться. Она уже ко всему приготовилась. Некрасиво будет, если ты откажешься, — убеждал Саша.
В этот момент Лилия Васильевна вошла на кухню и присоединилась к молодым людям.
Саша разлил остатки содержимого, опорожнив бутылку. Тост он предложил за женщин, на что Лилия Васильевна возразила, заметив, что она будет пить за молодых мужчин. На том и порешили, и каждый выпил за то, за что хотел.
Слегка опьянев, Саша продолжил прерванный разговор о сексе, сообщив, что за границей широко практикуется такое развлечение, как групповой секс. Он стал объяснять, что такой секс вносит необходимое разнообразие в половую жизнь, хорошо снимает нервное напряжение и что вообще это очень нужная вещь, которая у нас почему-то не так широко практикуется.
Закончив монолог и подведя платформу к предстоящему действию, он слегка почесал подбородок, всем своим видом показывая Лиле, что, мол, пора от слов переходить к делу и продолжать общение иным способом.
Лиля Васильевна, прочитав мысли Саши, предложила пойти в другую комнату и посмотреть телевизор.
Ее квартира состояла из двух смежных комнат. Первая комната, где стоял телевизор, была гостиной, вторая, видимо, спальней.
Хозяйка и гости встали из-за стола и вошли в гостиную.
Витя сел на диван напротив включенного телевизора, а Лиля прошла дальше, во вторую комнату, вместе с Сашей, который нахально обхватил ее сзади и стал лобзать в толстую неповоротливую шею. Через несколько мгновений Лиля, с повисшим на ней Сашей, скрылись в темноте спальни.
Витя так и остался сидеть в гостиной и, уткнувшись в телевизор, не желал присоединяться к этим «философам-единомышленникам».
«Пусть потешаются», — подумал Витя, как вдруг вбежал голый Саша, с упруго покачивающимся в разные стороны, словно шланг, набухшим возбужденным членом, в темпе бросил свою одежду на диван рядом с Витькой и, удивленно посмотрев на него, произнес:
— Ты чего сидишь? Раздевайся, иди к нам, — и в тот же миг живо скрылся в соседней комнате, откуда Витя вскоре услышал какое-то шуршание, возню, легкие вздохи, а затем и слабые стоны.
Выждав несколько минут, Витя медленно, как-то нехотя, вошел в соседнюю комнату, где перед его взором предстала такая картина: Лилия Васильевна, находясь в коленно-локтевом положении, сладострастно стонала и умело, как гулящая кошка, подставляла свою ненасытную вагину под разящие удары твердого члена Шуры, который, как паровоз, пыхтел в такт своим толчкам и старался как можно глубже и сильнее пронзить своим членом Лилю, словно копьем.