Уинтер намеревался отомстить Аиде, но она встретила его на полпути, обхватила ногами за пояс и впилась ногтями в затылок.
Как можно наказать того, кто жаждет наказания?
Он целовал ее яростно, агрессивно и страстно. Член тут же затвердел. Боже, с ней так хорошо, а Уинтер так изголодался. Неужели прошло два дня с тех пор, как он обладал ею? А казалось, годы. Он прижался к ней бедрами и скользнул языком в рот, исторгая из Аиды сдавленный стон. Да, вот, чего ему не хватало. Ее капитуляции и наслаждения.
Аида оторвалась от губ Уинтера, хватая ртом воздух, ее груди вздымались и опускались.
– Мы договаривались лишь о любовной интрижке, ничего больше. Ты же сказал, что не хочешь ничего постоянного! – почти крикнула она ему в лицо.
– Ничего не изменилось.
Ложь, самая вопиющая ложь на свете.
Аида соскользнула вниз, снова коснулась ногами пола и завозилась с ширинкой любовника. Высвобожденный ноющий от желания член слегка закачался над яичками, напрягшимися под взглядом красавицы.
Аида опустилась на колени и обхватила плоть теплой рукой. Прикосновение нежной кожи к члену едва не заставило Уинтера взмыть в небеса. Аида несколько раз робко поцеловала головку, заставив его задрожать от страсти, и вопросительно посмотрела вверх, ожидая реакции. Уинтер подбодрил ее, положив руку на красивые прямые волосы. Нежные поцелуи сменились несмелым прикосновением языка, а потом – «ну, давай, давай же!» – она взяла член в рот.
Уинтер чуть не умер от удовольствия.
Неужели они поссорились? Он тут же позабыл об этом, выкинул из головы все; остался лишь влажный и теплый рот Аиды, стремящийся заглотить как можно больше. Уинтер издавал отчаянные неконтролируемые звуки, полностью оказавшись в ее власти. Он не знал, зачем она это делает, только испытывал приятное изумление и благодарность. С возрастающей уверенностью Аида взяла его глубже еще на пару сантиметров, втянув щеки.
Уинтер посмотрел вбок и увидел ее с другого ракурса… их отражение в зеркале. Матерь божья. Аида на коленях, делает ему минет. Он никогда не видел ничего прекраснее.
Неужели она специально? Черт бы ее побрал, снова и снова.
Уинтер дернул бедрами, и Аида впилась в них ноготками. Затем отодвинулась, чтобы вздохнуть, все поглаживая рукой член, улыбнулась и опять принялась сосать. «Ей нравится, – понял почти обезумевший Уинтер. – А почему бы и нет? Мне ведь понравилось лизать языком местечко меж ее бедер».
Однако сейчас происходило нечто большее. Аида сердилась… хотела управлять… только вот им или своей разрушенной жизнью? А может, невидимой ниточкой, которая связала их вместе? Если Аиде хочется капитуляции, то Уинтер готов кричать об этом на весь город. Она и так положила его на лопатки, используя куда меньше.
После еще нескольких движений теплого рта бутлегер почувствовал знакомое давление у основания члена, потребность двигаться. Если Аида продолжит в том же духе, надолго его не хватит.
– Довольно, довольно! – Уинтер обнял ее за плечи и помог встать. – Боже, Аида, я хочу взять тебя. Помоги.
Он поспешно раздел ее: снял через голову платье, стащил через ноги сорочку, а чулки оставил. Зачем ей так надо расстегнуть его рубашку? Встревоженный и нервозный, Уинтер обхватил Аиду руками за талию, приподнял с пола и бросил на кровать. Ее возражение лишь распалило его сильнее.
В голове почти не осталось мыслей. Уинтер превратился в дикаря, желавшего поскорее овладеть Аидой и не сознающего ничего, кроме основных приемов, которые позволили его крупному телу прижаться там, где надо, к ее хрупкой фигуре. Уинтер стянул подтяжки с обоих плеч, чтобы опустить штаны пониже, и нащупал «Веселых вдовушек» в ящике стола, едва не уронив в спешке коробку. Он собирался поставить партнершу на четвереньки, чтобы овладеть ею, стоя у края матраса.
– Нет! – Аида прижала ладонь между ног, словно пытаясь унять боль.
Ничего эротичнее Уинтер еще не видел.
– Давай как на открытке, – потребовала Аида.
Уинтер оторвал взгляд от ее руки, и только через секунду до его заторможенного сознания дошло. Та открытка. Аида хотела быть сверху… опять собиралась им управлять. «Черт, она что, думает, я спасую?»
– Да, да, прекрасная идея, – пробормотал Уинтер. – Давай так, иди ко мне.
Уинтер сел на кровати, прижавшись спиной к изголовью, и помог Аида устроиться у себя на коленях. Мокрые завитки коснулись его мошонки, и член дернулся. Уинтер скользнул пальцами любовнице между ног. Невероятно влажная, теплая и набухшая от желания. Готовая для него. Уинтер опустил Аиду вниз, и когда она с громким стоном села на него, приняв в себя одним махом столько, сколько могла, он чуть не обезумел.
– Аида, Аида, – повторял он как молитву или клятву верности.
Она пыталась двигаться все быстрее, сжав руками его плечи до синяков, чем еще больше возбудила Уинтера. Он наслаждался ее телом, перекатывал соски между большими и указательными пальцами, целовал чувствительное местечко на подбородке, запоминал изгиб между бедром и талией… гладил выпуклые шрамы.
Уинтер задержал взгляд на украшенных розами подвязках, врезавшихся в кожу, затем последовал по линиям на чулках до слегка потертых подошв новой обуви. Время от времени Уинтер опускал руку между их телами и потирал пальцем напряженный бутон, вызывая у Аиды стоны. Тогда она так крепко его сжимала, что ему приходилось останавливаться, чтобы не кончить раньше нее.
– Вот так, возьми меня! Накажи! – подначивал Уинтер.
Аида стиснула зубы и в отчаянии закричала. Уинтер ее обожал. Она возвышалась над ним будто богиня, намереваясь завладеть любовником, заставляя его платить за непокорство каждым движением красивого тела. Он обожал в Аиде все: капельки пота на лбу, стоны удовольствия, запах ее лона.
Все оказалось даже лучше, чем в его буйном воображении.
Аида прерывисто дышала, плоть шлепалась о плоть. Груди в веснушках дрожали и завораживающе колыхались. В ту же секунду, как она потеряла ритм, а бедра задрожали от усилий, Уинтер опустился ниже на подушку и перехватил инициативу, яростно вбиваясь в лоно, пока Аида не выгнулась над ним.
Все мысли вылетели из головы, Уинтер стал лишь телом, служащим для наслаждения Аиды. И когда удовольствие наконец набрало силу и достигло пика, она посмотрела ему в глаза. Ее лицо было таким уязвимым и открытым, что, помоги боже, в уголке дикого притупленного сознания, мелькнуло: «Вот эта. Она. Единственная. Больше никто».
Аида закрыла глаза и издала долгий крик из глубины души. Она кончила так сильно и яростно, что Уинтер почти позавидовал. Абсурдность этой мысли смылась под давлением собственной потребности. Слава богу, настал его черед!