в Б-га как таковую, а все те обрамляющие ее институты, которые самой вере только мешают. Хотя сильно помогают в карьерном росте и преуспеянии людям, сделавшим себе именно на этом положение и состояние – зачастую за отсутствием других достойных упоминания качеств. В частности, в России, ища национальную идентичность и оную же идею, высшее и среднее начальство, осиротевшее без коммунистической идеологии, начало баловаться православием. Точнее, тем, что оно под ним понимало.
Православие ли, когда вор, грабитель, жулик, а зачастую убийца кается, ставит в церкви в память о своих преступлениях и жертвах свечу соответствующей толщины, подносит храму дарение, в рамках грехов – сообразно вине или винам, и, получив отпущение грехов, уходит очищенный и просветленный? Не для того чтобы жить новой жизнью, становиться аскетом и схимником и грехи замаливать, а для совершения новых преступлений. После которых цикл повторяется: грех – покаяние – дар – на свободу с чистой совестью. И вообще, если не про православие, а про христианство как таковое – оно ли это? Или тут мы имеем чистой воды издевательство над христианской религией и православием как одной из древнейших форм этой религии? Благо оно у нас исконное, нереформированное, не прошедшее очищения от наслоений темных веков, сохранившее величайшее имперское самомнение и не склонное прислушиваться ни к критике, ни к себе самому. А если изнутри него поднимается что-либо опасное для сохранения его в изначальном виде, то поступают с этим просто: топором по голове или ножом под ребро. Безо всякой канонизации в качестве мучеников. Что пришлось на веку автора на долю как минимум отцов Александра Меня и Павла Адельгейма – лучших из отечественных священнослужителей, которых он, и не только он, знал.
Не то чтоб автор был воинствующим атеистом и полагал практическое богоборчество необходимым. Однако церковь, превратившаяся в крупное государственное ведомство, заботящееся не так о пастве, как о контроле над активами, автора радовать не могла и по сей день не может. Ему, автору, с ней чрезвычайно неуютно, как неуютно было с отделом по идеологии РК КПСС, организацией, являвшейся, казалось бы, полной противоположностью церкви, но по нынешней сути последней чрезвычайно с ней в практике духовного окормления страны и ее неизбежных последствиях схожей. Поскольку благословляющие дорогущие иномарки священнослужители, попытки пропихнуть высокопоставленных попов в директора музеев, пользуясь симпатией к этому безобразию местных и столичных чиновников, как в крымском Херсонесе, и прочие отечественные кунштюки такого рода с его точки зрения есть явление позорнейшее. Хотя и укладывающееся в административно-командную систему, в которой власть президента от Б-га, сам этот президент выполняет функции Государя императора, а благословение церкви, точнее, именно и только Русской православной церкви, есть тому символическое подтверждение и должно быть соответствующим образом вознаграждено. В том числе материально, а также в рамках умножения паствы с использованием госресурсов.
Не то чтобы автор не сочувствовал идее торжества справедливости, которую он и прочие светские граждане России (если, разумеется, считать их гражданами, а не подданными, что есть большая разница) должны полагать исторической, в рамках передачи РПЦ того же Исаакиевского собора. Слова правильные. Особенно когда произносятся людьми, в искренности которых сомневаться не приходится, вроде интеллигентного автора ставшей бестселлером книги о православных святых, занимающего не последний пост в церковной иерархии. Правильное адвокатирование в спорных вопросах, раскалывающих страну, – дело важное, чтоб не сказать наипервейшее. Но когда в первых рядах борцов за права религии против тех, кого они полагают неверующими еретиками, встают люди, которые и внешне, и по речам и делам их черти чертями, вроде огненно-рыжего бывшего либерала, демократа и баптиста, внезапно для всех, кто его знал, ставшего пламенно верующим православным… Бывший скандальный депутат Городской думы, перешедший на федеральный уровень, – катастрофа для репутации любого дела, за которое он брался, берется и будет браться. И скандал вокруг Исаакиевского собора это подтвердил. Если бы не рвался он и прочие, такие, как он, в борцы за дело Б-жье, может, оно спокойно бы и прошло. А так – взорвалось. И взрываться будет.
Не то проблема, что в школы и в армию религию пробивали, пробивают и пробивать будут – и речь уже не о скромных учебниках по разным религиям, а для населения неверующего по светской этике, а о самом что ни на есть Законе Б-жьем. Хотя написаны учебники криво, а что напишут – так это вообще будет мрак и поношение основ. Поскольку писать некому, а те, кто за это берется, таковы, что лучше бы они безграмотными были до конца дней. Так как вроде бы поднимается человек на святое дело, а присмотришься к нему поближе – больно серой несет, стук копыт чудится и словно все время что-то сзади покачивается. То ли хвост. То ли помстилось. Но, повторим, не это проблема. Ну, разведут собственными руками новый воинствующий атеизм, презрев исторический опыт и элементарную логику – кто может их остановить? Которые стелют благими намерениями очередную дорогу в ад? Их начальство в стремлении о подведомственном населении зачем из их глухих углов призвало, дав им посты и строго-настрого проинструктировав, чтобы лишнего не болтанули и вели себя прилично? В своем, начальственном, понимании о приличиях, разумеется – не идеальном, но терпимом? Для порядку и чтобы голосовать было кому за все, что велено, в рамках строгой партийной дисциплины. А они все равно свое гнут.
То у них против передачи Исаакия РПЦ потомки тех, которые из черты оседлости рвались с наганами, – Святую Русь рушить и богомерзкую советскую власть строить. То врагов веры памятники раздражают: Владимиру – перед Кремлем и Грозному – в Орле. Памятники те – особый вопрос. Потому что чистые кондотьеры и крестоносцы. И художественный смысл их примерно такой же, как комментарии орловского губернатора насчет Грозного, который сына не убивал, а просто к врачам не довез – то ли на пути из Петербурга в Москву, то ли наоборот. То ли губернатор временно помрачен в уме был, то ли демонстрировал сюрреализм а-ля рюс. Но это ладно. А смятение в умах, произведенное депутатом, открывшим миру, что те, кто против передачи собора, – потомки людей, травивших первых христиан зверями и их же изничтожавших всеми мыслимыми и немыслимыми способами на арене римского цирка! То есть евреи у него превратились в римлян… Точнее, в императора Нерона, который этим действительно был знаменит – с учетом того, что на арену первыми в его эпоху слали как раз евреев. Ну да ревнители православия нового типа, как и их кураторы, не отличаются ни знаниями, ни благочестием, ни умом. Иначе