продолжал упрямо хранить молчание. Я обиженно воззрилась на него.
«Я не лезу в твоё прошлое, но имею право знать хотя бы то, что касается меня лично. Как я смогу защитить себя, если буду слепа?»
«Тебе не о чем беспокоиться, я защищу тебя», — отозвался тамиру.
Неожиданно его кольнул страх. Он вспыхнул в сознании зверя всего на миг, словно крошечный светлячок, прорвавшийся в кромешную тьму из-за несокрушимой стены спокойствия, но этого мгновения мне хватило, чтобы поймать его и в свои руки. Я удивленно изогнула бровь.
«Чего ты боишься?»
«Ты еще не готова понять и принять многие мои деяния», — признался Эспер.
«Боишься моего осуждения? — удивилась я, помрачнев от недоверия друга. — Я должна всё знать».
С минуту Эспер молчал. Я чувствовала отголоски сомнений в его душе, но терпеливо ждала, не вмешиваясь.
«Хорошо, — сдался тамиру. — Но обдумай увиденное, прежде чем винить меня в чем-то. Потому что я никогда не стану извиняться за свои поступки».
Тот час разум зверя распахнулся перед моим мысленным взором. Это была всего одна единственная дверь среди множества запертых комнат с секретами, но я жадно шагнула в неё.
— Лукреция Моорэт заплатила моей кровью за освобождение своего любовника, — удивленный вздох сорвался с моих губ, когда я озвучила самую яркую мысль, встретившую меня на пороге.
И затаив дыхание, словно перед прыжком, я глубже погрузилась в воспоминания Эспера.
Он всегда считал южан самонадеянными людьми: они всё ещё верили в старые легенды и полнились уверенностью, что защищены от прошлого. Они не допускали мысли, что однажды найдутся тамиру, дерзнувшие проникнуть за стены их города и уж тем более пробраться в замок. Но времена меняются — проклятья рушатся, а запуганные звери обретают силу и смелость.
Замок Эллора оказался пронизан нескончаемыми лабиринтами вентиляционных туннелей, словно холм, прорытый кротовыми тропами, — настоящий подарок для любопытного тамиру. За короткий срок рыжий кот изучил их все.
В тот день в кабинете Артура Моорэт было необычайно шумно.
Один из экспериментов обернулся провалом — сияющие волшебные двери взорвались, осыпав помещение сверкающими осколками. Звенящий грохот вырвался за приделы кабинета, сотряс стены, — на голову тамиру осыпалась серая пыль, — и перепугал студентов в библиотеке. Рыжий кот слышал их испуганные возгласы, но никто из учеников так и не нашел в себе храбрости, чтобы узнать о причинах взрыва.
Прижав уши к голове и вжавшись в холодный камень, тамиру наблюдал за людьми из своего тайного укрытия.
Какими же шумными и суматошными они были.
В воздухе пахло людским страхом и кровью Странницы, которая испуганно взирала на свою израненную руку.
Брат, разочаровано прыснув, покинул кабинет. Но в этот раз тамиру не последовал за ним. Он внимательно наблюдал за тем, как Странницу исцелили силой Древней Крови, и прислушивался к оправдывающемуся лепету худощавого человека.
— Я не мог допустить такой ошибки, — виновато стонал он, рассеянно осматривая подиум, на котором еще недавно сиял проход в чужой мир.
Мужчина упал на колени, дрожащими руками зашарил по полу, перебирая Слёзы Эрии в странном механизме, но его не без усилий подняли на ноги и увели прочь.
Последней комнату покинула девушка — статная, русая, довольно красивая по меркам людей, если не обращать внимание на ее увечье и отсутствующий глаз. Она воровато оглянулась на закрытую дверь, присела на корточки и поднесла маленький осколок Слезы Эрии к темному паркету, окропленному кровью. Кристалл жадно впитал всё до последней капли, и его сердцевина окрасилась в алый.
Тамиру удивился.
Он мало что понимал в магии людей, — его не интересовало то, что он не мог использовать сам, — но тамиру знал одно: кровавая магия в Дархэльме запрещена. Всего одному человеку во всей империи было дозволено играть с этой опасной Силой и лишь до тех пор, пока Кровавая Графиня оставалась фавориткой императора. Других же за подобное преступление ожидала смерть.
Конечно, у людей всегда найдутся исключения: некоторые Ищейки умели выслеживать преступников по капле крови, — этот дар им выжигали россыпью древних рун на руках, — а Хранителям Дверей позволяли использовать кровь для определения родословных. То были безобидные ритуалы, отчасти приносящие пользу империи.
Но эта девушка с кристаллом в руке, похожим на кровавый орех в полупрозрачной бирюзовой скорлупе, не была той, кто смиренно следует законам. Тамиру знал, — услышал однажды, — о том, как Лукреция Моорэт сгубила нескольких слуг и осталась калекой, играя с запретной магией и собственной кровью.
Но для какого ритуала ей потребовалась кровь Странника?
Тамиру жаждал это выяснить — он никогда не питал теплых чувств к людям, но их загадочные и порой странные поступки занимали его. Зверь проследил за девушкой. На пол пути к дому она избавилась от осколка — завернула его в черную тряпицу и передала гонцу. Тамиру проводил всадника до ближайшей деревушки на западе, но не осмелился последовать дальше. Здесь, в Эллоре, его младший брат — тот, кого зверь искал многие годы, за кем следовал по пятам несколько месяцев и которому боялся показаться на глаза. И тамиру не мог позволить себе вновь отдалиться от него и потерять из виду.
Поэтому он вернулся в город.
Что бы Лукреция Моорэт и те, кому она отдала кровь, не уготовили для Странницы, зверь не мог ей помочь. Он наблюдал за гостьей из другого мира, терзаемый одновременно любопытством и муками совести. Что с ней станется?
А спустя время, в тот день, когда тамиру спас девушку, сорвавшуюся с обрыва, он наконец увидел того, кто искал её — и теперь нашел.
Я пересказала друзьям увиденное: они имели право знать о том, кто на самом деле привел к их порогу монстра, убившего Велизара Омьена. При упоминании о человеке из зеркала Шейн раздосадовано нахмурился — еще одна тайна, которую я хранила в стенах их семейного дома.
— Значит, если у этих существ есть кровь Алессы, они могут найти ее и здесь? — встрепенулась Шеонна, вглядевшись в окружающую нас темноту. Я поежилась, поддавшись её тревоге.
— Не думаю. Вчера они нашли Алессу, потому что знали точное место куда идти, — вряд ли Лукреция стала скрывать дом, в котором приютили Странника. А та кровь, которую она добыла неделю назад, уже бесполезна для любой магии, — успокоил нас Эспер. — В тот вечер шинда нашли Алессу с помощью магии, потому её кровь всё еще была чистой, но теперь она…
— Звериная. — Презрительный тон, с которым Шейн бросил в меня это слово, больно резанул по сердцу, но я тут же ощутила успокаивающее прикосновение Эспера.
— Ты уверен, что это шинда, а