Читать интересную книгу Мой Дагестан - Расул Гамзатов

Русский писатель Дмитрий Трунов написал очерк о колхозе, в котором работают люди тридцати двух народностей.

В блокноте Эффенди Капиева записано, как он и еще три дагестанских писателя - Сулейман Стальский, Гамзат Цадаса и Абдула Магомедов - ехали в поезде в одном купе в Москву на Первый съезд писателей СССР. Ехали они трое суток, все народные поэты Дагестана, а поговорить друг с другом не могли. У каждого свой язык. Объяснялись жестами и мимикой, Кое-как понимали друг друга.

Рассказывая о своей партизанской жизни, Абуталиб вспоминает:

"За одним котелком толокна говорили на двадцати языках. Один мешок муки делили на двадцать народностей".

Есть у нас Нижний Дженгутай и Верхний Дженгутай. Расстояние между ними три километра. В Нижнем Дженгутае язык кумыкский, а в Верхнем Дженгутае язык аварский.

Даргинцы говорят, что в Мегебе живут даргинцы, аварцы говорят, что в Мегебе живут аварцы. А что же говорят сами жители Мегеба? Они говорят: мы не даргинцы и не аварцы. Мы - мегебцы. У нас свой мегебский язык! Отойдешь от Мегеба на семь километров, попадаешь в Чох. С мегебским языком туда не ходи, в Чохе свой, особый язык.

Говорят, потому так долго и надежно хранились секреты кубачинских златокузнецов, что никто не мог понять их языка. И захочешь разболтать секрет, да кому разболтаешь?

И еще рассказывают о том, как хунзахский хан послал в Гидатли своего лазутчика, чтобы тот прислушивался ко всем разговорам на их годеканах и базарах, чтобы узнать, о чем думают гидатлинцы.

Лазутчик возвратился быстрее, чем нужно.

- Все узнал?

- Ничего не узнал.

- Как же так?

- Каждый разговаривает на своем языке. Нам их языки непонятны.

Один горец влюбился в красивую девушку. Решил написать ей три заветных слова: "Я тебя люблю", - но не в письме, а там, где девушка ходит и где она могла бы увидеть его признание: на скале, на тропинке к роднику, на стене ее дома, на своем пандуре. И в этом не было бы беды. Но взбрело влюбленному в голову написать эти три слова на всех языках, которые только есть в Дагестане. С этой целью он вышел в путь. Он думал, что путешествие его будет недолгим, но оказалось, что в каждом ауле эти слова говорят по-своему.

Дие мун йокьула (аварский).

Заз вун к1анда (лезгинский).

Ттун ина ччай бура (лакский).

ХIу наб ригулра (даргинский).

Мен сени сюемен (кумыкский).

Узуз уву ккундузуз (табасаранский).

Ме туьре хосденуьм (татский).

А там еще ботлихцы, чохцы, цумадинцы, цунтинцы...

Говорят, до сих пор все бродит по горам этот влюбленный, давно вышла замуж его возлюбленная, давно состарилась, а наш рыцарь все пишет свои слова.

- Не знаешь ли, как по-вашему сказать: "Я тебя люблю"? - спросил старик у юноши.

Тогда юноша обнял стоявшую рядом с ним девушку и ответил:

- Вот так говорят о любви на моем языке.

Всякая маленькая птичка, всякий цветок, всякий ручеек имеют в Дагестане десятки названий.

По Конституции у нас восемь главных народностей: аварцы, даргинцы, кумыки, лезгины, лакцы, таты, табасаранцы, ногайцы.

Выпускаем мы пять литературных альманахов на пяти языках. Они называются "Дуствал", "Дослукъ", "Гьалмагъдеш", "Гьудуллъи", "Дусшиву". Впрочем, у всех у них одно общее название - "Дружба".

На девяти языках издаются в Дагестане книги. Но на скольких языках поют песни? У каждого ковра свой узор. На каждой сабле своя надпись.

Но как получилось на одной руке столько пальцев? Как возникло в одном Дагестане столько языков?

Пусть ученые объясняют это по-своему. А мой отец рассказывал так:

"Ехал по земле посланник аллаха на муле и раздавал из огромного хурджуна всем народам их языки. Китайцам дал китайский язык. Побывал у арабов и дал им арабский язык. Грекам дал греческий, русским - русский, французам - французский. Разные были языки: один певучий, другой твердый, третий красочный, четвертый нежный. Народы радовались такому дару и тотчас начинали говорить, каждый на своем языке. Благодаря своим языкам люди лучше узнавали друг друга, а народ лучше узнавал другой, соседний народ.

Вот доехал на своем муле этот человек до нашего Дагестана. Только что он вручил язык грузинам, на котором потом напишет Шота Руставели свою поэму, только что облагодетельствовал осетин их осетинским языком, на котором будет писать Коста Хетагуров. Дошла очередь и до нас.

Но случилось так, что в горах Дагестана в тот день гуляла снежная буря. Снег крутился в ущельях и поднимался до неба, ничего не было видно ни дорог, ни жилья. Слышно только, как во мгле свистит ветер, обрушиваются временами скалы да еще гремят четыре реки, четыре наших Койсу.

- Нет, - сказал раздаватель языков, у которого уже и усы начали леденеть, - не буду я карабкаться по этим скалам, да еще в такую погоду.

Взял он свой хурджун, в котором на дне лежали еще пригоршни две нерозданных языков, да и высыпал все языки на наши горы.

- Берите кто какой хочет, - сказал он и возвратился к Аллаху.

Высыпанные языки подхватила буря, начала носить и метать по ущельям и скалам. Но тут выскочили из своих домов все дагестанцы. Торопясь и отталкивая друг друга, побежали они навстречу благодатному золотому дождю, которого ждали тысячелетиями. Начали хватать, собирать драгоценные зерна, кому какое досталось. Каждый тогда раздобыл себе свой родной язык. Убежали горцы со своей добычей в сакли дожидаться, пока не кончится буря.

Утром встают: на земле солнышко, снега как не бывало. Глядят - гора! Теперь это уже - "гора". Ее можно назвать по имени. Глядят - море! Теперь это уже - "море". Его можно назвать по имени. Все, что ни попадается на глаза, все можно теперь называть. Радость какая! Вот - хлеб, вот - мама, вот - сакля, вот - очаг, вот - сын, вот - сосед, вот - люди.

Высыпали все люди на улицу, крикнули хором: "Гора!" Слышат получилось у всех по-разному. Крикнули хором: "Море!" Получилось у всех по-разному. Так и пошли с тех пор аварцы, лезгины, даргинцы, кумыки, таты, лакцы... А все это с тех пор называется Дагестан. Отделились люди от овец, от волков, от лошадей, от кузнечиков... Говорят, "коню немножко не хватило, чтобы он сделался человеком".

Но посланник Аллаха! Зачем испугался ты тогда снежной бури и крутых гор? Зачем высыпал нам языки не глядя? Что ты наделал! Людей, которые духом, сердцем, нравами, обычаями, образом жизни так близки, ты разделил, разъединил языками.

Ну да ладно, и на том спасибо. А плохих языков не бывает. В остальном мы как-нибудь разберемся сами. Найдем дорогу друг к другу, сделаем так, чтобы разные языки, в конечном счете, не разъединяли, а объединяли нас.

Потом налетели на нас и хромой Тимур, и арабы, и шах иранский, и все норовили навязать нам свой язык. Но оттого, что трясли нашу руку, пальцы не оторвались, оттого, что трясли наше дерево, ветки не обломались.

"Как родную землю, надо беречь язык", - сказал Шамиль.

"Слова - те же пули, попусту их не трать", - добавил Хаджи-Мурат.

"Когда умирает отец, он оставляет сыновьям в наследство дом, поле, саблю, пандур. Но поколение, уходя, оставляет другим поколениям в наследство язык. У кого есть язык, тот построит себе дом, вспашет поле, откует саблю, настроит пандур и сыграет на нем", -так говорил мой отец.

Родной мой язык! Не знаю, доволен ли ты мной, но я тобой живу и тобой горжусь. Как светлая вода родника стремится из темных глубин на солнце, где зелень, так слова родного языка стремятся из сердца к моей гортани. Губы шепчут. Вслушиваюсь в свой собственный шепот, вслушиваюсь в тебя, мой язык, и кажется мне, что рокочет в теснине сильная горная река, пробивает себе дорогу. Люблю я рокот воды. Люблю я и звон булата, когда два кинжала, вынутые из ножен, бьются друг о друга. И это все есть в моем языке. Люблю я также шепот любви.

Трудно мне, мой родной язык, сделать так, чтобы все знали тебя. Как богат ты звуками, как много их у тебя, так трудно неаварцу научиться произносить их, но как сладко их произносить, если умеешь! Вот хотя бы простенький счет до десяти: цо, к1иго, лъабгго, ункъго, щуго, анлъго, анкъго, микъго, ич1го, анц1го. Когда я встречаю человека, который на аварском языке может правильно сосчитать до десяти, я сравниваю это с мужеством, нужным, чтобы перейти разлившуюся реку от одного берега до другого, держа на плече огромный валун. Если сумеешь считать до десяти правильно, то сумеешь и дальше. Теперь ты уже умеешь и плавать. Смело иди вперед.

Что говорить о людях других национальностей! Даже нашим аварским детям старики говорили: "Попробуй без запинки, подряд три раза скажи: "Къода гъоркъ къверк къвакъвадана". Это значит: "Под мостом квакала лягушка". Всего четыре слова, а бывало, мы, аульские ребятишки, целыми днями тренировались, чтобы правильно и быстро произнести эту фразу.

Абуталиб умел говорить по-аварски, он послал своего сына к нам в аул Цада, чтобы и он научился аварскому языку. Когда сын вернулся, Абуталиб спросил у него:

- На осле катался?