Читать интересную книгу Лунное дитя - Алистер Кроули

Догнав автомобиль, он схватил Абдул-бея за горло; выволок наружу и начал тщательно избивать, главным образом ногами. Полиция, однако, вмешалась довольно быстро: выхватив шашки, к ним подбежали трое ажанов и положили конец этому действу. Они арестовали всех, однако Сирилу Грею удалось уйти от них уже известным нам способом, предъявив клочок бумаги, как тогда, на станции Море-ле-Саблон.

— Я иду к портному. По поручению министра, — произнес он многозначительным тоном, хотя и с издевательской усмешкой. Взяв под козырек, полицейские отпустили его.

— В конце концов, меня это вообще не касается, — бормотал он, примеряя новый мундир под восхищенным взглядом портного — можно сказать, полномочного представителя того общественного класса, восхищение которого чьей-то красотой всегда находится в прямой зависимости от того, во что эта красота тому обошлась. — Нет, все же лучше однажды полюбить и потом потерять, чем никогда не любить, — продолжал он. — Хуже всего, когда терять нечего. Бедная Лиза! Бедный Абдул! Хотя, наверное, это меня все-таки не касается, как сказано выше. Моя задача сейчас — разгадать замысел врага и убедиться, правильны ли были мои догадки… Боже мой, сколько же сил и времени на это уйдет! Как подумаешь, что иначе убедить наших в серьезности намерений Кровавого Билла смогут только восемь миллионов солдат, поставленных им под ружье, то сразу поймешь, что задача предстоит нешуточная.

Он отправился в казармы, где предъявил свой патент и приказал как можно скорее доставить его к генералу Крипсу. Настроение у него было самое отвратительное. Автомобиль, впрочем, был предоставлен ему немедленно.

Лизу с турком продержали в участке около суток, после чего тоже отпустили. Встреча с Сирилом, его внезапное вмешательство в их ссору с Абдулом всколыхнули в ней прежние чувства. Она бросилась к нему в студию, но та оказалась заперта, консьержка же не могла или не хотела ничего сообщить ей. Лиза помчалась в орденский дом на Монмартре. Однако и там ей сказали лишь, что он вступил в британскую армию. Поиски по другим известным ей адресам тоже не привели ни к чему; наконец она нашла лорда Энтони Боулинга. Он отнесся к Лизе весьма сочувственно, признавшись, что симпатизирует ей с самой первой встречи; помочь же, то есть устроить ей встречу с Сирилом, он тоже был не в состоянии.

— Впрочем, у вас есть возможность попасть на фронт, — сообщил он. — Запишитесь в Красный Крест. Одним из его отделений здесь заведует моя сестра. Если хотите, я напишу ей записку.

Лиза готова была запрыгать от радости. Воображение уже рисовало ей картины, гораздо более яркие, чем если бы это была реальность. Она представляла себе, как Сирил со своим отрядом драгун в последней яростной атаке возьмет стены Берлина, его смертельно ранят, и она спасет его, возможно, даже отдав ему свою кровь, Он вылечится, его произведут в маршалы и пэры — нет, в графы; чем плохо? Сирил Грей, граф Кельнский (за то, что под Кельном он переплывет Рейн и вырвет ключи от города из дрожащих рук бургомистра, чтобы перебросить их через реку своим не столь решительным товарищам); и он, с украшенным золотом и бриллиантами Крестом Королевы Виктории на мужественной груди, поведет ее, Лизу, к алтарю в церкви Святой Маргариты в Вестминстере.

Да, учить Магику стоило уже ради того, чтобы уметь так ясно заглядывать в будущее! С сожалением отвлекшись от этих прекрасных видений, но все столь же стремительно она помчалась к леди Марсии Боулинг, чтобы записаться на курсы медсестер. Об Абдуле она больше не думала. На самом деле она никогда бы не увлеклась им, если бы не мешавшие этому препятствия. Что же касается самого Абдул-бея, то он страдал безмерно, что и выразил в тот же вечер несколько необычным способом. Мы не будем искать в этом глубокую философскую подоплеку, даже если она действительно была — это не так уж интересно. Интереснее будет узнать, как именно он поступил. Отправившись на Итальянский, Бульвар, он нашел там кокотку и пригласил на ужин в шикарное «Кафе де Пари». По окончании ужина, который можно описать лишь как вариант уже известного нам «лошадиного» способа излечения желудочных колик, к нему подошел метрдотель и с изящным поклоном вручил запечатанный конверт. Открыв его, Абдул-бей нашел там приказ Дугласа немедленно явиться к нему на квартиру па Фобур-Сен-Жермен.

Выбора у турка не было. Извинившись перед своей очаровательной спутницей, он оставил ей стофранконую банкноту и поехал по указанному адресу. Дуглас принял его необычайно приветливо. — Поздравляю вас, молодой человек, вы одержали блестящую победу! Вы добились успеха там, где опытнейшие и сильнейшие мастера потерпели самое позорное поражение. Я вызвал вас, чтобы торжественно сообщить: вас примут в число Четырнадцати. Там как раз освободилось место, знаете ли, с сегодняшнего утра.

— Баллока казнили? — догадался Абдул.

Дуглас кивнул, холодно усмехнувшись.

— Почему же вы не спасли его, учитель?

— А зачем я должен был его спасать? Он пытался обмануть меня, и я его уничтожил, другим в острастку!

Извинившись, турок постарался возможно убедительнее выразить свои верноподданнические чувства.

— Правда, мы вряд ли сможем сейчас устроить вам Главное испытание, — продолжал Дуглас. — Идет война, и оно как бы… теряет в весе. У нас у всех и без этого слишком много подобных дел. Однако без Испытания тоже нельзя. Скажите, в каких вы отношениях с Германией?

Абдул вздрогнул, и сердце у него учащенно забилось.

— С Германией? — наконец пробормотал он. — Почему с Германией, полковник? (Он постарался подчеркнуть голосом это его звание французского офицера.) У меня нет с ней никаких отношений… Я хотел сказать, у меня нет по этому поводу инструкций от моего правительства. Сказав это, он поднял глаза и увидел взгляд Дугласа, полный насмешки и презрения.

— Вы пытаетесь играть со мной в кошки-мышки?

Турок усиленно запротестовал.

— Тогда, надеюсь, вы мне скажете, что могло бы означать вот это?

И Дуглас извлек из жилетного кармана пятидесятифранковую банкноту. Турок машинально взял ее, все еще не придя в себя от удивления.

— Посмотрите на нее хорошенько!

Турецкий агент посмотрел банкноту на свет. Под цифрами, обозначавшими номер, светились две булавочные дырочки.

— А-а! — воскликнул он. — Так, значит, вы…

— Значит, я. Возможно, теперь вы поймете, что своими трудностями в Индии британские войска также обязаны нашей Ложе, а именно г-же А.Б., влияние которой на определенные индийские круги очень велико. Вы, с вашей стороны, могли бы попытаться повлиять на мусульманские части французской армии, я имею в виду африканцев. Но будьте осторожны: вам предстоит выполнить гораздо более важную задачу, касающуюся боевых частей французской армии на фронте. Вы отправитесь в мой домик, который я тут снимаю под видом святого аскета. Его хозяйка мне очень доверяет. Вы представитесь ей как йог и будете всячески поддерживать в ней эту иллюзию. В саду — вот здесь, возьмите этот план, — находится секретный телефон. Провод от него идет в тот дом, где вас крестили и женили, помните? Оттуда он идет на ту сторону Сены, в квартиру одного старого оккультиста-бельгийца — он выдает себя за друга Метерлинка, ха-ха-ха! На самом деле его зовут фон Вальдер, он из Дрездена. От него провод под землей идет дальше, на целых триста миль — спасибо министру Бекассо, помогшему организовать прокладочные работы, — и оканчивается в городе, где находится резиденция германского кронпринца. Вам придется сидеть в саду и медитировать, как положено йогу, а на самом деле слушать и записывать все, что вам будут говорить и передавать. Через вас пойдут все донесения туда и обратно. Моих агентов вы будете узнавать по надпиленной пуговице. У каждого донесения будет порядковый номер, так что вы тотчас заметите, если что-то не дошло. Вам все понятно?

— Это просто невероятно! Вы и представить себе не можете, как я горжусь тем, что мы с вами — на одной стороне! А то эта ваша французская форма меня все-таки пугала

— Риза ещё не делает монахом, весело ответил Дуглас. — А теперь, сэр, я предлагаю вам провести ночь за обсуждением наших дальнейших действий — и бутылкой этого прекрасного виски, которая совершенно случайно нашлась сегодня у меня в доме. И оба шпиона с усердием принялись за выполнение этой двойной задачи, завершить которую им удалось лишь к утру. Днем Дуглас отправился в Суассон: во французской армии он был командиром сигнальной роты — еще одна услуга добрейшего г-на Бекассо.

Его собственные планы и дальнейшие действия были ему совершенно ясны: он тоже сковал их загодя, причем уже более пятнадцати лет назад.

Глава XXIII ЯВЛЕНИЕ КИТАЙСКОГО БОЖКА НА ПОЛЕ БОЯ; ЕГО УСПЕХ У НАЧАЛЬСТВА; СТРАННОЕ УВЛЕНИЕ, ВИДЕННОЕ ИМ НА ПУТИ В ПАРИЖ. ДАЛЕЕ — ОБО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ, ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ, И О КОНЦЕ ВСЕХ ВЕЩЕЙ,В КОТОРОМ, ВОЗМОЖНО, КРОЕТСЯ НАЧАЛО НОВЫХ