Читать интересную книгу Он украл мои сны - Федор Московцев

Таня охватила взглядом веселящуюся группу и прислушалась, будто пытаясь уловить застывшую мелодию.

У этой картины была удивительная история – как история Андрея и Тани. Полотно принадлежало Василию Кохраидзе. Три года назад у него возникли серьезные проблемы и он уехал в Абхазию. В Москве у него осталась квартира, которую он два года назад предоставил Андрею с Таней (когда они приехали в столицу на пару недель). Сам Василий вскоре тоже прибыл в Москву инкогнито (он не мог открыто появляться, так как было полным полно недоброжелательно настроенных по отношению к нему граждан, включая представителей правоохранительных органов). Андрей выполнил для него целый ряд услуг, и Василий, не имея возможности расплатиться (к тому же был должен Андрею), отдал кое-что из домашней обстановки – что-то из антикварной мебели и картины. (сама квартира была впоследствии продана). Андрей погрузил вещи в контейнер, отправил в Волгоград, а сам уехал в Петербург. Благополучно забыв про контейнер. Получать который была вынуждена Таня. Она спрашивала: что делать с вещами, но он как-то отмахнулся. И она сначала организовала перевозку контейнера на дачу, а затем в более надежное место – к родственникам, которые проживают в частном доме. Перебрав вещи, она взяла кое-что себе в дом, в частности эту картину – «Мы выбираем, нас выбирают». Автор – некий известный итальянский художник. Имеется сертификат, кроме того, в полотно зашиты волосы художника – чтобы впоследствии можно было подвтердить авторство по ДНК.

Забавно, что Андрей на какой-то выставке купил копию этой картины. Покупка обошлась недешево, а когда Таня сообщила, что у неё хранится оригинал, он отмахнулся: «Ну… чтож поделаешь».

…Итогом её раздумий стал очередной пост в Живом Журнале:

Posted at provokatsia.livejournal.com

«Уффф! Наконец-то я дома – после недельного отсутствия. Ох уж эти многочасовые sex sessions, после которых болит промежность и больно ходить! Первым делом вешаю четыре новых писюна на свою Стену Славы. Симпатичные такие, огромные, вздыбленные, со следами моей губной помады… один эякулирует прямо в кадр!

Ах, да, я же еще не писала здесь, что у меня целая стена членов – над моим столом вывешены фотографии половых органов тех парней, с кем я когда-либо имела половой контакт.

Как вы уже поняли, за последнюю неделю мне удалось побывать еще с четырьмя. Чтож, неплохо. Не буду уже шокировать вас общим подсчетом, скажу лишь, что это несколько десятков… между пятью десятками и семью… и конечно же необходимо учесть, что далеко не у всех моих мужчин мне удавалось сфотографировать МПХ (мужской половой æ¥й), очень часто было просто не до этого. Ну а такие мимолетные вещи, как минет в баре или на лавочке – просто не вошли в историю, увы.

Ой!!! Блин, сейчас вот снимаю трусики… мама дорогая, они все пропитались спермой, и даже на юбке следы! Что немудрено: те двое, которые меня только что изволили отпустить, так накачали меня спермой, что она не поместилась вся во мне и часть вытекла, оставив следы на одежде.

Вот, фотографирую всё это дело и сейчас разошлю всем мужчинам, с которыми я на данный момент сплю. Думаю, это будет очень интимный жест. Здесь вывешивать фотографии не буду – ибо ни с кем из виртуальных друзей не трахалась… ПОКА)))»

Глава 83

Проснувшись от холода, Андрей приподнялся, чтобы посмотреть в окно. Всю ночь трясся на заднем сиденье, и тут такая непривычная неподвижность.

«Заправляется что ли, почему стоим?»

Да, это заправка. Но Рудаков не заправлялся – он спал, откинувшись на водительском сиденье. Выбравшись из-под пледа, Андрей надел джинсы, обулся, открыл дверь, вылез на улицу, прошелся, размял ноги, потянулся.

Затем постучал в окно водительской двери. Очнувшись, Рудаков, поднялся, открыл дверь.

– Доброе утро!

Андрей огляделся: лес, трасса, АЗС, всё такое незнакомое.

– Салют. Мы где?

– А..а..а… до Москвы километров пятьдесят осталось.

– Чего?! – Андрей ошалело уставился на водителя, потом посмотрел на часы – было шесть утра. Он рассчитывал, что в это время они уже проедут МКАД и выйдут на трассу Москва – Волгоград. И тогда к концу рабочего дня реально успеть в кардиоцентр.

А теперь болт – через час на Ленинградке и на кольцевой будут такие пробки, что ни в сказке сказать, ни пером описать.

Рудаков повинился – дорога была сложная, полно большегрузов, в нескольких местах ремонт, пришлось ехать по грунтовке, поэтому его сморило, и он остановился немного передохнуть. И заснул. И кстати, неплохо бы позавтракать. А то со вчерашнего обеда ничего, кроме своего языка, во рту не держал.

«Подержи вот это!» – Андрей чуть было не показал ему неприличный знак.

Они поменялись, Андрей сел за руль и выехал на трассу. В районе Зеленограда они заехали на заправку BP, на которой заправились, подкрепились в Макдональдсе, потом вернулись на заправку, чтобы выпить кофе в тамошнем кафе. На это ушло более сорока минут, но такая задержка не имела большого значения – к пробкам они успевали аккурат вовремя.

Движение замедлилось на подъездах к Химкам, МКАД, как ожидалось, стоял в обоих направлениях. Средняя скорость на участке от Ленинградки и до Каширского шоссе составила, наверное, тридцать километров в час. И только в половине десятого, вырвавшись на Каширу, Андрей смог разогнаться до ста километров в час.

Всё утро он раздумывал, стоит ли просить Халанского встретиться вечером после работы вне кардиоцентра, и наконец решился. Прецедент уже был, причем главврач сам, по собственной инициативе приезжал к дому Андрея. А Андрей уже бывал в гостях у Халанского и как-то раз навещал его в МНТК «Микрохирургия глаза», когда ему оперировали катаракту.

И, когда остановились на обед, он, углубившись в лес, подальше от шума дороги, набрал Халанскому на мобильный. Поздоровавшись, спросил, приемлемо ли встретиться вечером в любом удобном месте, и объяснил причину: задержка в пути, а до утра нет возможности ждать, надо ехать дальше.

Реакция Халанского была предсказуема: разумеется, он не сочтет за труд выйти из подъезда за деньгами, если их туда подвезут, даже если это будет посреди ночи. Андрей назвал предполагаемое время:

– Около девяти вечера, Станислав Анатольевич.

Глава 84

От нервного напряжения Таню буквально тошнило. Андрей или Ренат? Ренат или Андрей… который через несколько часов приедет. Отдаться ему, наконец?! Она знала, что если встретится с ним, то уже не сможет ему сопротивляться. И что тогда – получается зря она прошла через многомесячный тяжелый искус в качестве затворницы и покорной рабыни, верной своему распутному хозяину?! Выходит так, что эта тяжелая жизнь сломила её характер, и она навсегда останется в статусе наложницы, тайком совокупляющейся со своим господином в те редкие дни, когда он соизволит о ней вспомнить?!

Она мучительно размышляла, чертила сравнительную таблицу достоинств обоих парней, и в конце концов задумалась: насколько труднее от каждого из них отказаться? По всему выходило, что легче отказаться от Рената, который всегда ощущался как бы в отдалении, держался каким-то замкнутым бирюком и не стал, как выразилась мама, «своим сукиным сыном» (и только потому, как утверждает Лена, до сих пор представляет какую-то загадку и вызывает интерес); и гораздо сложнее отказаться от Андрея, который вошёл в жизнь, стал её частью, и отказаться от него – всё равно что отказаться от самой себя.

Но… она была морально готова к тому, чтобы воплотить в жизнь фантазии, так красочно описанные ею в ЖЖ-блоге. Она открыла себя навстречу новым впечатлениям. И первым мужчиной, кто мог помочь ей в этих творческих исканиях, был, конечно же, Ренат. Тем более что ей было интересно с ним, пускай их общение – как виртуальное, так и по телефону – часто на эмоциях, но это откровенное общение, совсем не то, что с Андреем, каждое слово которого таит двойной а подчас тройной смысл. Он хорош… но она не знает для кого… наверное так следует о нём думать.

Но Ренат какой-то слишком странный и весь на кривых понятиях и на эмоциях. Почему он вчера отключился? Когда перезвонит? Почему нигде не сказано, что делать с неврастениками?

…И наконец он позвонил. Первым его вопросом было: «Ты сказала «бешенство матки», «мужик тебе нужен»? А позволительно спросить: в Волгограде вымерли все парни?»

Она довольно непринужденно выдала:

– Свободная любовь не для меня – потому что я боюсь заразиться, ну и вообще это аморально.

– Аморально? Это тыʹ говоришь? Ты хочешь сказать, что ты там одна скучаешь, и никогда ни с кем…, – его голос содержал в себе некую странную, гулкую, дребезжащую ноту, отчего всё произносимое им раздражало Таню.

Слово за слово, он наседал с какими-то странными обвинениями, она принципиально отвечала ему наперекор, вставляла шпильки, и это пикирование вылилось в грандиозную сцену ревности – Ренат кричал, что больше не доверяет Тане и пускай она катится с Андреем куда подальше. На пике катарсиса он прервал разговор.