– Рада это слышать… почти рада, сэр, – осторожно сказала она, когда он замолчал. – В то же время, хотя мои люди и заслуживают высокого одобрения, тем не менее мы далеко не достигли уровня, который вы определили, командируя меня сюда. Задачу по строительству стапелей мы выполнили полностью, но за последние шесть месяцев корпуса заложены лишь на трети из них.
– Поверьте мне, Шэннон, я это знаю лучше, чем кто бы то ни было. С другой стороны, в Новом Париже назревают перемены, которые просто не оставят мне выбора. Я буду вынужден ускорить процесс развертывания.
– Могу ли я спросить, что это за перемены, сэр? – поинтересовалась она еще осторожнее.
– Ничего катастрофического! – заверил он её. – Пожалуй даже, ничего серьезного… по крайней мере, пока. В основном – говорю это только для вас – всё идет к тому, что нам с президентом вскоре придется в открытую столкнуться с госсекретарём Джанколой. Только эта информация, – прищурился он, и голос его стал жестче, – не должна покинуть стены вашей каюты, Шэннон.
– Разумеется, сэр.
Шэннон испытала прилив неподдельного удовольствия. Тейсман ей доверяет – настолько, что делится явно секретной информацией.
– Не знаю, дойдет ли до этого на самом деле, – продолжил он. – Может оказаться, что мы с президентом беспокоимся зря. Но госсекретарь все сильнее точит зубы на манти, и нам кажется, что в настоящее время он сколачивает себе фракцию в Конгрессе. И с какой-то целью он то здесь, то там допускает намеки на Болтхол.
На лице Форейкер отразилось негодование. Тейсман криво улыбнулся.
– Знаю. Знаю! Он не имеет права этого делать, а если делает, то нарушает Акт о Секретной Информации. Но мы все равно не можем дать ему по носу, как дали бы по носу кому-нибудь рангом пониже. Вернее можем, но президент считает, что в политическом раскладе это нам слишком дорого обойдется. Во-первых, его поддержка в Конгрессе. Во-вторых, если мы обвиним его в нарушении Акта, кое-кто усмотрит в наших действиях лишь оправдание для преследования политического оппонента. Юридически мы вправе привлечь его к суду – при условии, что он виновен в том, в чём мы его подозреваем, – но практические последствия могут подорвать легитимность нашего правительства, которой мы с таким трудом добились.
– Пожалуй, я понимаю, сэр, – сказала Форейкер. – Мне не очень нравится то, что вы сказали, но я вас понимаю.
– Мне это тоже не нравится, – сдержанно ответил Тейсман. – Но речь не о наших чувствах. Мы должны решить, как мы будем реагировать. Я, как и прежде, опасаюсь, что если мы раскроем карты слишком рано, манти запаникуют и впопыхах наделают глупостей. С другой стороны, вы намного лучше, чем я надеялся, справились с модернизацией производства. Сколько «Властелинов» вы планируете выпустить к концу квартала?
– При условии, что не будет никаких непредвиденных задержек, можно с уверенностью рассчитывать на шестьдесят шесть, сэр, – просто, но с вполне оправданной гордостью ответила она – Сейчас у нас тридцать восемь в полной готовности, еще шестнадцать – на различных стадиях доводки, и еще двенадцать верфь должна передать нам в следующем месяце.
– А класса «Астра»?
– Как вы знаете, у них приоритет ниже, чем у супердредноутов, сэр. И коммандер Клапп предложил для ЛАКа несколько модификаций, которые мы решили осуществить не только на готовых птичках, но и учесть при производстве строящихся кораблей, что замедлило процесс. У нас около тридцати «Астр» в полной готовности или в стадии доводки, но у нас нет полных ЛАК-групп для их оснащения. Та же нехватка ЛАКов влияет и на учебное расписание. Думаю, к концу квартала мы сможем довести до боевой готовности не более двадцати, может быть, двадцати четырех.
– Понятно.
Тейсман откинулся назад и поднял взгляд к подволоку задумчиво сжав губы. Он просидел так некоторое время, потом пожал плечами.
– Вы все равно ушли намного дальше, чем я ожидал, – сказал он ей. – Я надеюсь, что мы сможем держать Болтхол в тайне по крайней мере еще один квартал, возможно, два, но на большее уже не рассчитываю А при самом плохом раскладе нам придется снять секретность уже в этом квартале.
Он посмотрел на её озадаченное лицо и взмахнул рукой.
– Если госсекретарь Джанкола пойдет на конфронтацию с президентом в открытых дебатах, я не хочу, чтобы в его арсенале была такая бомба, как сообщение о полной модернизации наших вооруженных сил. По крайней мере, об этом нельзя сообщать внезапно. Я точно не уверен, но подозреваю, что он по меньшей мере просчитал выгоды внезапного раскрытия возможностей кораблей, которые вы здесь строите и оснащаете. Манти явно не заинтересованы в ведении переговоров о возвращении нам оккупированных планет. Почему так – мнения расходятся. Лично я склонен согласиться с генералом Ушером из ФСА[16]: манти нет дела до наших территорий, их занимают лишь политические выгоды, которые дает перемирие команде Высокого Хребта в решении внутриполитических вопросов, но другие люди выдвигают другие теории. К этим другим относятся, боюсь, и большинство аналитиков ФРС[17]… да и разведки флота, если уж на то пошло.
Форейкер кивнула. Когда репрессивная машина Госбезопасности Сен-Жюста была разрушена, президент Причарт лично назначила на пост главы нового Федерального Следственного Агентства генерала Кевина Ушера. Прежняя организация была разделена на две: ФСА Ушера и Федеральную разведывательную службу, задачей которой были разведывательные действия за рубежом на федеральном уровне. Преимуществом тщательно выбранных новых названий было то, что они ничем не напоминали словосочетания «Внутренняя безопасность» и «Государственная безопасность», хотя основные функции и задачи новых органов, естественно, были унаследованы от прежних. Назначив на руководящий пост Ушера, Причарт могла быть уверена, что ФСА не будет заниматься репрессиями. Ходили слухи, что президент хотела объединить ФСА и ФРС под его руководством, но депутаты Конгресса отвергли саму идею создания очередной организации, курирующей и разведку, и безопасность. И как бы Форейкер ни уважала президента Причарт, она разделяла их опасения. Дело было даже не в том, что при другом президенте после Элоизы Причарт и при другом директоре вместо Кевина Ушера подобное агентство могло стать новой Госбезопасностью. Вильгельм Траян, новый директор ФРС, произвел на неё меньшее впечатление, чем Ушер, зато сразу после создания ФРС Тейсман возродил и военную разведку – в качестве независимого агентства в составе флота. Просто существовали вопросы, задаться которыми гражданским аналитикам и в голову не придет, и еще менее вероятно, что они смогут найти на них ответы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});