Читать интересную книгу Должностные лица - Иван Щеголихин

131 заметил… Понял, что у них скрыто под полушубками и поэтому они не разделись в прихожей.

Хлопнула дверь едва слышно, и Мельник сказал:

— У нас есть данные, Махнарылов, — Мельник не называл его теперь по имени-отчеству, прокурор, он и есть прокурор, — что ты написал анонимку против нас и отправил.

— Что за ди-и-кость! — возмутился Вася. — Там же на меня клепают, зачем я сам себя буду хоронить?

— Для отвода глаз, — заметил Калоев. Магомедов легким кивком его поддержал.

— Ни хрена себе, что-то новое — получить срок для отвода глаз! — сказал Вася, и Мельник с ним согласился: имеется в виду совсем не та анонимка, которую разбирала прокуратура только что. Речь идет о другой, посерьезнее.

— Она направлена прямо против меня и моих друзей, — Мельник кивнул на Калоева и Магомедова. — Нам стало известно, что анонимка послана тобой, Махнарылов, в редакцию газеты «Правда» и Брежневу. По одному адресу мы обеспечили перехват, вот она, твоя кляуза. — И Мельник прочитал известную Васе бодягу, которую ему поручил спроворить Шибаев еще той зимой, из газетных вырезок. Вася уже про нее забыл. — Чья работа, твоя?

— Нет, — сказал Вася. — Я не писал.

— Нами доказано твое участие в этом деле, здесь имеется информация, которой располагал только один человек — это ты. Теперь ответь на вопрос, что за это полагается?

Вася понял, пора защищаться, а то чем черт не шутит.

— Я предупредил на комбинате, что меня можно найти у Михаила Ефимовича, он меня пригласил на чашку чая.

— Кому ты сказал?

— Всем объявил, на весь цех.

От Васи все можно ожидать, любой глупости.

— Я сказал так: «Товарищи, в наш город приехал из Совета Министров наш бывший директор, уважаемый Михаил Ефимович Мельник. В настоящий момент он передает всем пламенный привет, поздравляет с переходящим знаменем и приглашает меня на чашку чая. Позвольте от вашего имени к нему поехать».

Мельник переглянулся с Калоевым и Магомедовым, те шевельнули бровями, причем Калоев пальцем показал себе на висок и крутанул им на полоборота.

— «В цеху я объявил», — передразнил его Мельник издевательски. — Отвечай мне, как следователю по особо важным делам, когда я возил овчину и кому?

— Никогда и никому! — ответил Вася без промедления. Мельник вздохнул — бесполезно выпытывать.

— Защем сыпектакыл? — усомнился Калоев. — Сишас он герой, а там будет мокрый, как курица, даю голову на атрез. — Он провел большим пальцем по своей шее. — Он должен уходить.

— С лица земли, — добавил Магомедов.

Нет, они не шутили, Вася знал, чем пахнет разоблачение с этими овчинами. Мельник им все расписал, как юрист, и сейчас они не просто Васю воспитывали на тему чести, долга, они свою судьбу решали и не на день-другой, а на три пятилетки вперед, как минимум, тут, брат, не до шуток.

Васе ясно, что раскололась Соня, они ее всю ночь жарили и все выпытали. А может, и перехватили, у них везде свои. И словно угадав его мысль, Мельник сказал:

— К сожалению, нам не удалось обеспечить перехват второй анонимки, последствия могут быть самые нежелательные. Пятнадцать лет, а кое-кому и вышка. Что прикажешь делать? — Губы Мельника побелели. — Не исключено, что проверка начнется со дня на день, мы потеряли контроль над ситуацией. Ты должен исчезнуть.

— Не понял? — сказал Вася с вызовом.

— Смотри сюда, — Калоев провел большим пальцем по шее слева направо, а челюстью повел справа налево, и картина получилась, как в мультфильме про пиратов. Ну как не совестно человеку? А сын у него на офицера милиции учится под руководством Григория Карловича. Могут, конечно, снять Васе голову и доказать, что ее не было. Как быть, что делать? Можно с разбегу прыгнуть в окно и с рамой на плечах совершить полет. Второй этаж, метра три-четыре, рискованно, тем более Вася давно не прыгал. Можно схватить со стола вон тот чугунок в виде Дон-Кихота, Вася держал его в руках года два назад, позволили посмотреть — килограмм восемь шутильник. От этих двоих он может отмахнуться запросто, а у Мельника ни духу, ни пуху, под стол его загонит. Но зачем скандал в благородной компании?

— Не понял, как это так исчезнуть? — повторил Вася.

— Обыкновенно. Завтра ты подаешь заявление и уезжаешь в Сочи, в Крым-Рым, куда угодно, до тех пор, пока здесь не закончат проверку анонимки, о чем тебе сообщат. Надзор за тобой будет неусыпный и найдут тебя где угодно. Ты знаешь больше других, мы заставим тебя молчать.

— Я и так не скажу, — пообещал Вася. — Зачем мне увольняться? — Дела у него наладились, в деловары его посвятили, что за глупости, не будет он исчезать.

Мельник, Калоев и Магомедов переглянулись и, кажется, все трое побледнели, будто приморозили друг друга взглядами.

— Он нас за дурачков считает, — сказал Мельник и опустил голову. — Мы можем прозевать начало проверки, некоторые сигналы проверяются с помощью оперативных мероприятий. Никто из нас не будет знать, что мы уже под колпаком. — Он с досадой хлопнул себя по карману, будто предвидя грядущее его опустошение. — Ты думаешь, тебя помилуют, думешь, в стороне останешься? Ты сам, мерзавец, укладывал мне канары с овчинами! — закричал Мельник.

— Но, но! Я попрошу!

— Все подтвердят, и он, и он, — тыча пальцем в Калоева и Магомедова, продолжал ярится Мельник. — И его жены, и его дети подтвердят, что ты привозил овчины, являясь сообщником. Речь идет не только о свободе — о нашей жизни. Ты думаешь, будем чикаться? Видел этих людей? — Мельник кивнул на дверь. — Или ты исчезаешь, или мы объявляем тебя вне закона.

— Когда? — спросил Вася. Он человек сговорчивый.

— Хватит тебе на сборы два дня, — сказал молчаливый Магомедов, у которого две жены и шестнадцать детей. — Послезавтра я приеду к тебе домой, а Калоев к тебе на работу, будем проверять. Чтобы нигде тебя не было. Если найдем, пиши завещание.

— Самый надежный хранитель тайны — это смерть, — меланхолично сказал Мельник. Ясно, что дружба кончилась, подлизываться Вася не намерен.

— Я могу идти?

— Сколько на твоих швейцарских? — поинтересовался Мельник. Вася сказал. — Так вот слушай. Через сорок восемь часов ты объявляешься вне закона. Милиция тебя охранять не будет, а вот эти ребята уберут ненужного свидетеля. Пойми, голова садовая, ты сам гибнешь и тащишь за собой неповинных людей.

— Вас понял, — сказал Вася довольно ровным голосом, не дрожащим. — Я могу идти? — И пошел. Оделся. Вышел, огляделся. Эх, жизнь бекова!.. Хотел сразу домой, собирать чемодан, дошел до остановки, — нет, надо предупредить Романа Захаровича. Он виноват, конечно, но шефа не выдал, зачем? Просто легкая невезуха. Вот так вот, славный город Каратас, должен я. тебя покинуть по решению особой тройки.

А может, не надо спешить, Мельник химичит, хочет на его место Калоева или Магомедова? Может, они ему на лапу сунули? Вполне вероятно. Тем более надо поговорить с Шибером. Вася поехал на комбинат. Приехал, Сони не было. Хотел на нее посмотреть, — знает ли кошка, чьё мясо съела? Исчезла. А впрочем, что ей, девчонке, может быть известно о наших великих, государственных, мужских делах?

Роман Захарович был не один, у него сидел Голубь, и они с увлечением прикидывали, какую прибыль может им дать новый цех ковров и паласов, чертили схему, какие-то там квадратики, кубики-нолики, стратегический план, как у командующего фронтами. Настроение у них было вполне приличное, не то, что у Васи.

— Ты чего, Василий Иванович? Чем недоволен? — приветливо спросил его Голубь.

— У сына дела неважные, у Эдика, — нашелся Вася. — Срочно надо лететь в Москву. Зашел посоветоваться с тобой, Роман Захарович.

Тот метнул быстрый взгляд на Васю, прицельный, попросил подождать — сейчас мы тут еще немножко разберемся. Вася сел, чувствуя, как устал, ноги еле держат. Хорошо, что он сказал при Григории Карловиче, тот сейчас же Мельнику передаст, они своего добились — Вася уезжает. Он еще хотел спросить, куда девался Колесо, но подумал, такой вопрос будет лишним. Тем не менее, у кого-то надо срочно узнать.

Голубь закончил деловой разговор и стал прощаться, подал руку Шиберу, подал Махнарылову и ушел. Шеф ничего не знал о Васиных передрягах и отнес его вид на счет вчерашнего, перебрал человек — бывает.

— Стопаря не хочешь? — спросил директор.

— Нет, — мрачно ответил Вася. — Сын звонил. Неприятности. Можно мне улететь сегодня?

— Сегодня поздно, завтра. Но выполни мою просьбу. Тем лучше, шеф командировку сварганит.

— Давай, какую?

— Отвезешь сумму, дам адрес. В интересах дела. Немалую сумму — сто кусков.

Вася дернулся приемник включить, перекрыть информацию, но махнул рукой и начал прикидывать, как он рассует сто тысяч, чтобы при досмотре не погореть.

— Попрошу в крупной купюре.

— Какая есть. Вызубри и запомни номер телефона.