характера, но ты не можешь их выносить. Возможно, были какие-то попытки насилия во взрослой жизни со стороны мужчин или просто конфликты с ними, но туда я точно не полезу. Это слишком личное.
За столом снова наступило молчание. Бегемот, который продолжил есть, жевал совершенно бесшумно. Кир переводил удивлённый взгляд то на бледную Вику, то на своего равнодушного друга, то на Дану, будто ища в её лице подтверждение или опровержение сказанного.
– Вот правду говорят, что вы, врачи, совершенно бездушные люди, – пробормотал он, не то желая уязвить товарища, не то успокоить свою девушку.
– Способность называть вещи своими именами ни имеет с бездушием ничего общего, – возразил Леонид, вытирая губы салфеткой.
– Да, не все готовы слышать правду о себе, даже если это просто констатация фактов, – проговорила Дана, припоминая позавчерашнюю реакцию самого Бегемота на то, что она чуть не назвала его патологоанатомом.
Её невольную усмешку Виктория расценила по-своему. Она хоть и не ждала особой поддержки от подруги, которая, даже называя вещи своими именами в общении с ней всегда соблюдала известную тактичность, но продолжала поддаваться внутреннему сопротивлению. Она не хотела признаться, что Леонид был по-своему прав. Не так хорошо она его знала, чтобы открывать ему своё сердце. Да ещё и после таких самоуверенных заключений. Да ещё и в присутствии Кира.
– То есть в моём стремлении к свободе и независимости ты видишь страх? – спросила она.
– Я не хочу отбирать хлеб у профессионала, – он кивнул на Дану, – я просто сделал вывод и, если ты можешь с нами поделиться, опровергнуть или подтвердить его, милости просим. Если нет – это твой выбор, и мы его уважаем.
Вика с минуту молчала, покусывая губы.
– Твои провокации тебя до добра не доведут, – шутливо пожурила его Дана.
– Возможно. И это тоже будет результат.
– Я не готова обсуждать личное, – проговорила Вика, – но я помню, что Кир был очень откровенен с нами всеми, хотя тоже рассказал очень личные вещи. Поэтому я скажу: да, я в детстве боялась своего отца. Он не просто был строгим, я реально его боялась. Это возможно, как-то повлияло на мою дальнейшую жизнь и мои отношения с мужчинами, но вы понимаете…. Отец не был особенно жесток со мной. Но, возможно, да… в каком-то смысле он нас тиранил.
Дана внимательно слушала. Сейчас она внезапно осознала, что за всё время их дружбы с Викой они бессознательно обходили темы о своих родителях и детстве. И то, что она услышала сейчас, было для неё новостью. То, что она поняла – тоже.
– Я могу спросить? – внезапно подала голос она. Вика кивнула.
– Тебе нравится командовать мужчинами? Контролировать их?
– Нет, – Вика качнула головой, – управлять нет. Я никогда даже не была в такой ситуации, где я бы реально ощущала свою власть над мужчиной. Но…. Как бы это сказать…, – она умолкла, пытаясь подобрать правильные слова. Через секунду она встала и, бросив через плечо, – мне нужно подумать, – отправилась на террасу.
Кир было приподнялся, думая пойти за ней, но Бегемот положил ему руку на плечо. Кир недовольно оглянулся.
– Ты же слышал, – сказал его приятель, – ей нужно подумать. Лучше останься. А я выйду.
Кир кивнул, пропустил его и сел на место.
– Как ты себя чувствуешь после пятницы? – поинтересовалась Дана, воспользовавшись тем, что они остались одни.
– Когда я вернулся тогда домой, – улыбнувшись, ответил он, – я просто свалился в кровать и заснул. Я дрых до двенадцати дня и спал так крепко, что не слышал телефонных звонков. Так что, – заключил он, с мягкой улыбкой глядя на неё, – пока что эффект нашего разговора очевиден. Спасибо тебе.
Он протянул руку и осторожно пожал её пальцы, которыми она теребила зелёную салфетку на столе.
– Пожалуйста, – она улыбнулась в ответ на этот почти детский заговорщицкий жест, – я тоже должна поблагодарить тебя за откровенность. Это нелегко, тем более в компании не совсем знакомых людей.
– Ощущения были очень непривычные. Я как будто снова стал тем мальчишкой и рассказывал тебе снизу-вверх, понимаешь? Когда я потом это вспоминал, я удивлялся, как так получилось. Я думаю, что у тебя есть какая-то редкая способность… когда ты задаёшь прямой вопрос и смотришь прямо в глаза, тебе просто невозможно не ответить. По крайней мере, так у меня. Я как будто мысленно махнул рукой и позволил себе быть с тобой полностью уязвимым, открыться максимально, как мог. И в этом состоянии я не беспокоился ни о чём…. Ты не будешь возражать, если я время от времени буду приходить к тебе на приём? – неожиданно спросил он.
– Не буду, конечно, – ответила она, подумав, – и постараюсь тебе помочь. Но я редко работаю с друзьями. С ними труднее быть объективной. С тобой просто так вышло случайно.
– Да уж, очень случайно.
– Это как нарыв, – сказала она, – который уже назрел настолько, что нужно было слегка надавить на него, чтобы освободиться. Но ты прав. Я часто слышу, что людям трудно говорить мне неправду.
Он вздохнул и покачал головой, снова погружаясь в позавчерашние переживания. Подошёл официант, осведомляясь о горячем. Они не заказывали основные блюда, пока ожидали Бегемота, теперь можно было подумать и об этом.
– Похоже, вечер действительно собирается быть томным, – повторяя Викины слова, рассмеялся Кир, – сейчас остальные вернутся, и мы закажем.
Официант кивнул и отошёл от стола, забрав с собой пустые тарелки и бокалы. Через несколько минут вернулся Бегемот.
– Что ты будешь есть из горячего? – спросила его Дана. Она всё ещё не могла побороть в себе некоторое смущение при общении с ним и не могла не признаться себе, что её восхищает уровень его интеллекта и несколько интригует его манера общаться.
Немного погодя, вернулась Вика.
– Я вроде бы смогла схватить за хвост ускользающую мысль… поняла, как правильно выразиться, – заявила она, садясь, – Я чувствую некоторое подобие власти над мужчинами… даже не так…. Я чувствую себя в полной безопасности только когда мужчины по какой-то причине морально обезоружены. Или даже страдают. Как бы ужасно это ни звучало.
Кир открыл рот. Она повернулась к нему.
– Это почему-то совершенно не касается тебя, – заметила она, – с тобой как-то всё по-другому.
Бегемот тоже разинул рот, собираясь что-то сказать, но Дана быстро накрыла его руку своей.
– Подожди, – сказала она быстро, – так и есть. У них действительно по-другому.
Он удивлённо посмотрел на неё, но промолчал. Она вдруг устыдилась своего касания и убрала руку с его руки.
– Я стала искать этому объяснение, – продолжала Вика, – и просто смотрела на сквер через дорогу. Там гуляют