Читать интересную книгу Ни дня без мысли - Леонид Жуховицкий

Статистика бурный рост среднего класса подтверждает: нынче машину имеет, как минимум, каждая третья российская семья. С дачами сложнее – но тут есть кое—что, помимо официальной статистики. Фискальные органы подсчитали, что сегодня в стране есть от десяти до пятнадцати миллионов нигде не зарегистрированных частных домов. Формально они как бы не существуют, поскольку в списках не значатся, и налоги в казну с них не идут. Меня, при всей моей лояльности, это не огорчает: важнее, что эти как бы не существующие дома стоят на российской земле, и живут в них российские граждане, и растут в них российские дети. А государство, не получая с них положенной дани, отнюдь не страдает – ведь миллионы россиян, самостоятельно решая свои жилищные проблемы, снимают с высшей власти эту головную боль.

Но гораздо важнее, мне кажется, другое.

По самым оптимистическим оценкам, к среднему классу можно причислить, хорошо, если процентов двадцать россиян. Можно ли всерьез считать квартирой панельную «однушку» на троих, дачей сарайчик с верандой на шести сотках, а машиной антикварный «запорожец», у которого на каждом ухабе отваливается глушитель? Принадлежит ли к среднему классу наш пенсионер, перебивающийся с батона на кефир? А студент, с двадцатью «евриками» в кармане ухитрившийся объехать пять европейских стран, он кто – турист или бродяга? Как ни считай, ну никак не наберется в нашей стране 55 % благоденствующих граждан. Так откуда же эти обнадеживающие проценты?

Мне кажется, дело вот в чем.

Скромно, неслышно, без уличных боев и героических баррикад, в России победила Революция, которую не жалко писать с большой буквы. Революция эта – психологическая. Каких—нибудь пятнадцать лет назад и на митингах, и на кухнях любой разговор выходил на то, что мы не живем, а выживаем, и правительство должно обеспечить нам нормальную жизнь. Теперь о правительстве и его долгах перед несчастным народом вспоминают разве что политики, которые сами в это правительство хотят. А миллионы россиян трудоспособного возраста поняли несколько крайне важных для себя вещей.

Поняли, что правительство заботиться о них никогда не будет, да и не должно, если они не дети, не пенсионеры и не инвалиды. Поняли, что нормальность их жизни зависит только от них самих, от их квалификации, опыта и трудолюбия. Поняли, наконец, и это главное, что здоровому человеку быть бедным стыдно. Потому—то и отказываются причислять себя к социальным аутсайдерам, иждивенцам при власти.

И, честное слово, не так уж существенно, есть у каждого из них машина с дачей или нет. Нет – так будет. Будет потому, что они уже сегодня смотрят на жизнь глазами среднего класса, потому, что стремятся к поставленным перед собой вполне достижимым целям, потому, что рассчитывают на себя и верят в себя.

Не поддержать эту конструктивную психологическую волну было бы глупостью, если не преступлением.

Но странно и даже нелепо вот что. Во всех развитых странах именно средний класс составляет фундамент нации и основу электората – поэтому все разумные партии в своих программах ставят во главу угла защиту интересов именно среднего класса. Видимо, Россия к развитым странам пока не относится: у нас большинство партий декларируют все, что угодно, от диктатуры пролетариата или туманной духовности до беспрекословной поддержки президента – а вот о среднем классе забывают, словно в стране его и вовсе нет. В нашей болтливой политической элите средний класс не представлен никем.

Но что может сделать власть, чтобы в очередной раз не прозевать возможность быстрого прорыва к той стабильно растущей экономике, которая возможна только на фундаменте развитого среднего класса? Она может не отталкивать народ от рынка, не давить, не грабить, короче – не мешать. Вот это и есть роль государства в благоустроенной справедливой стране – не мешать гражданам хорошо работать и, как результат, хорошо жить.

Если верить опросу – а ему очень хочется верить! – больше половины россиян это уже поняли. Остается надеяться, что понятливой окажется и российская власть.

ОПТИМИЗМ НА ПОРОГЕ КЛАДБИЩА

Опять три десятка наших сограждан отправились на тот свет из—за дешевой сивухи. Ну почему, почему мы пьем всякую дрянь? Вопрос дня. И месяца. И года. И всей нашей жизни…

Мы, россияне, народ цивилизованный, образованный и, чего уж там скромничать, умный. Полмира снабжаем мозгами – и не какую—нибудь Уганду, а США, Германию, Австрию, Израиль. Вроде, и там не тупые живут, но наши земляки в честной конкурентной борьбе их без особых проблем одолевают. А если в той же печальной Уганде вдруг обнаружится великий изобретатель, чудо—хирург или гениальный хакер, прямо из джунглей обувший Всемирный банк на полмиллиарда долларов, за спиной у него наверняка московско—одесское происхождение.

А теперь ответьте: почему же мы, такие цивилизованные, образованные и умные, регулярно заливаем в себя всякую отраву, от поддельного одеколона до автомобильного шампуня? Почему, приобретя по случаю японский суперкомпьютер, тут же переоборудуем его в самогонный аппарат? Может, не знаем, что это не только вредно, но и смертельно опасно?

Почему же не знаем? Еще как знаем! Знаем – но пьем.

Что в Воронеже сотни людей угодили в больницу, а то и на кладбище, не знаем? Что в Ростове, Иркутске, Перми и других центрах культуры врачи стоном стонут от количества отравившихся, не знаем? Знаем. Но – пьем. Потому что – я—то причем? Это ведь в Ростове травятся, а я в Вологде живу.

Мне кажется, причина этого явления не глупость и даже не легкомыслие, а вполне достойное качество – наш непобедимый оптимизм. Конечно, хлестать, что попало, крайне опасно, конечно, кто—то обязательно сыграет в ящик – но кто сказал, что именно я? Народу в России вон сколько, и я под эту раздачу не попаду. Скорей всего, не попаду.

Если полагаете, что таким клиническим оптимизмом обладают только алкаши, ошибаетесь. И другие не хуже. Вот мы никак не можем стать чемпионами Европы по футболу. Ну, не получается. Но не везде мы такие невезучие. Скажем, по раку легких наш рейтинг на континенте самый высокий. Не потому, что генетически предрасположены, а потому, что курим, как ни одна иная нация. Англичане не курят, шведы не курят, даже поляки остерегаются – а мы дымим в свое удовольствие. Может, не знаем, что половине курильщиков гарантирован рак? Почему не знаем – знаем! Но ведь есть еще и другая половина, она как раз для меня.

Мы оптимисты не только в медицине – в политике тоже. Великий (серьезно, великий!) вождь Владимир Ильич Ленин в начале прошлого века официально заявил – нынешнее поколение будет жить при коммунизме. Не факт, что он ошибся. Возможно, он просто имел в виду своего младшего современника, знаменитого художника Бориса Ефимова. Борису Ефимовичу сегодня сто семь лет, и дай ему Бог дожить до всеобщего счастья. А мы все тоже оптимисты: абсолютно уверены, что, если прогнать это правительство и поставить другое, оно наверняка станет думать не о себе, а о нас. И дипломаты наши прямо—таки оголтелые оптимисты. Северная Корея испытала атомную бомбу, Иран вот—вот испытает – а наши международники убеждают, что осудить нарушителей всех конвенций, может, и надо, но мягко, чтобы не огорчать. Ну, полетят когда—нибудь ракеты – но почему обязательно на нас? Других стран, что ли, нету? А если ядерное устройство по нечаянности взорвется прямо в шахте, вполне может случиться, что смертоносное облако поплывет не на Читу или Саратов а, допустим, на Токио или какой—нибудь Сидней.

Так что, дорогие сограждане, выпьем чего—нибудь покрепче и подешевле за наш несокрушимый оптимизм…

Наши политологи который год безуспешно ищут национальную идею. А она есть, проверенная веками. И формулируется предельно кратко: «Авось пронесет». Правда, в народе столетиями живет еще одна афористичная фраза: «Береженого Бог бережет». Но она куда менее популярна.

НЕРУШИМЫЙ ПЛЕТЕНЬ

Итак, вот вам политическая новость: в самопровозглашенной Приднестровской республике провели референдум, в ходе которого подавляющее большинство граждан, девяносто с чем—то процентов, высказалось за независимость с последующим присоединением к России.

Результат референдума – воля народа. Имеет право народ сам решать свою судьбу? Я иного варианта не вижу, воля народа священна.

Ну, а как теперь быть России? В какую сторону не шагнешь – все плохо. Признать референдум? Но ведь у самих полно автономий, вдруг завтра какая—нибудь из них тоже захочет присоединиться к Ирану или Индонезии. Не признать – тогда, извините, какие же мы демократы?

Ко всему прочему, это ведь только начало. На очереди подобные же референдумы в Абхазии и Южной Осетии. И, не исключено, в Косово. Исход всех трех можно предсказать заранее – везде народ выскажется за независимость. Как реагировать нашей великой державе, постоянному члену Совета безопасности ООН? Никак не реагировать? Увы, не получится – вынудят. Мало того, что ситуация опасна и двусмысленна – у нее еще и куча осложнений. В Абхазии и Южной Осетии три четверти жителей ходят с российскими паспортами, в Приднестровье их тоже хватает. Должна Россия защищать россиян? Не должна – обязана! Кому нужна страна, плюющая на своих граждан? А Сербия наш союзник, хотя уж очень относительный, и признавать отрыв от нее священного Косова поля по меньшей мере не комфортно.