Читать интересную книгу О возвращении забыть - Сергей Коротков

Сталкер медленно слез с дерева, присел, прислушался. Китаёзы не торопились прийти и сменить своего часового или окликнуть его на худой конец.

"Конец-то, действительно, стал для него худым!" — мелькнуло в голове сталкера.

Он проверил, отключен ли КПК, чтобы не пискнул в ненужный момент, переложил оружие в другую руку и осторожно, почти на корячках пополз влево. Туда, где стреляли!

***

По лицу Зрячего тремя ручьями тёк пот. Ужасно не хватало воздуха и хотелось пить. Но еще больше хотелось жить! Хоть как, хоть где, но жить! А еще было очень страшно! Как никогда. Потому что в затылок ему, закрытый только банданой цвета хаки, упирался ствол, а твердый, сухой, строгий голос чужака овладел не только разумом свободовца, но, казалось, и его гениталиями. Зрячий ощущал, как тает и хладеет его "хозяйство" между ног, как слабо в коленях и шевелится от мурашек ткань штанов. Он чувствовал, что холодный металл на затылке — это некое продолжение и часть кого-то кошмарного и хладнокровного. И от этого лучшему следопыту "Свободы", попавшему так глупо впросак, становилось хуже и тошнее. И он "поплыл".

— Последний раз тебе вопрос! Сколько вас и зачем?

— Пятнадцать… было… щас одиннадцать осталось. На наемников напоролись. А здесь выслеживаем группу туристов-ученых с тремя сталкерами. Кажись, с ними Полтора. Ценное что-то ищут или, наоборот, пустышка, не знаю! Ищем их…

— Зачем? Они вам насолили?

— Ну… нет. Так. По территории нашей прошлись без спросу, да в глаза им глянуть, куда и зачем прут сразу после Вспышки.

— Ты уверен, что они по вашей территории прошли?

— Ну… да.

— Точно уверен? — голос стал более строгим.

— Нет, в общем-то, не прошли. По нейтральной топали.

— Вот-вот, и я о том же! А кто тебе сказал, что там вообще ваша территория?!

— Ну-у… — свободовец замолчал, снова сглатывая ком в горле, — не знаю, так повелось, наверное…

Зависло молчание. Где-то недалеко, между корпусами, рыкнул зверь, затем тугим протяжным эхом раздался стон. Зомби! Так гнусавят только они.

— Как кличут тебя? — голос сзади будто не обращал внимания на тьму города, кишащую тварями и двуногими убийцами, отчего лежащему на плите стало страшнее и холоднее.

— Зрячий.

— Ясно, — задумчиво сказал незнакомец, тут сердце и гениталии следопыта окончательно сжались в точки, но голос неожиданно продолжил: — Слушай сюда! Если хочешь еще пожить на этом свете, ты должен уйти из Зоны, покинуть ее навсегда! Хочешь жить?

— Да-да… конечно… хочу! — залепетал свободовец.

— Раздевайся!

— Что?

— Я сказал, раздевайся, мля!

Снова где-то рядом ухнул мутант, завыл зомби, затем еще один. Будто переговаривались, но протяжно, громко, открыто постанывая.

— Совсем? — ошарашенно спросил Зрячий, переходя на шепот.

— Нет. Оружие, броник, снарягу, всю экипировку, рюкзак долой. Сам оставь противогаз и нож. Обувь оставь себе. И вали отсюда! Ясно излагаю?

— Да… да, конечно!

Свободовец стал снимать из положения сидя все, что на нем было. Он сморщился, понимая, что вмиг сейчас распрощается со всем своим неплохим скарбом, а с одним ножом и в футболке пойти прочь в ночь — это верная смерть. Но более скорая и неминуемая смерть — если не послушаться и не отдать все! Зрячий не считал себя Рембо или Джеки Чаном, чтоб броситься врукопашку на незнакомца явно сильнее его и вооруженного, поэтому смиренно выполнил указания. Очень хотелось надеяться на то, что он не зарежет его, Зрячего, прямо сейчас, когда все снято и отдано. Было жутко страшно, но никак не стыдно и не позорно. Стыд придет позже, а в эту минуту хотелось жить и исполнить все, что просит чужой.

— Знаешь, где твои?

— Да.

— Топай туда, к ним. И молчи, иначе засмеют! А насчет погони или преследования я не боюсь — ночь, зверьё, аномалии и сам Мертвый город не позволят вам и десятка шагов сделать! И еще. Если вернетесь из города на типа "свои" Армейские склады — собирай манатки и вали из Зоны. Ты хороший стрелок и боец-следопыт, но второго шанса Зона тебе не даст! Понял?

— Да.

— Иди. И передай своим, что в соседнем с их ночлегом здании, в водонапорной башне, замурованы до полусотни скелетонов. Пусть не лезут туда. А то выпустят горе себе и всем на голову! Ясно?

— Да.

— Все. Чеши отсюда и не смей оглядываться!

— Да-да. Благодарствую!

Зрячий засуетился, сгорбленно подался прочь, боясь обернуться и получить пулю. Он нырнул за угол корпуса и замер, прислушиваясь. Его не преследовали. Хорошо!

Свободовец от озноба съёжился и огляделся. Ночь полновластно вступила в свои права, накрыв и город, и Зону. Градусов семь-восемь, темень кое-где хоть глаз выколи. Но зачастую все-таки улицы подсвечивались, обнажая футуристические картины разрухи и ужаса. Источники подсветки весьма различались: отблески кострищ, неизвестно кем поддерживаемых, но не людьми; мелкие очаги пожаров; аномалии; множество артефактов после Вспышки, дающих небольшие свечения.

Звуков море — тихих и приглушенных, далеких и близких душераздирающих, резких и монотонных, громких и сильных. Но вся эта какофония резала по ушам и мозгу так, что слабому хотелось сразу застрелиться.

Ночь в Мертвом городе имела еще одну дополнительную усугубляющую своей жути — на любой посторонний, "не родной", не местный звук здесь сразу откликались другие, а затем привлекались их источники. Стоило отвисшей ставне окна от времени, ветра и ржавчины в петлях отпасть, брякнув о землю, как на этот звук и к этому месту начинали стекаться мутанты.

Зрячий дышал через раз, боясь спугнуть ночь, чтобы ночь не обратила внимания на него, не увидела его, человека, здесь.

Нож в руке не придавал никаких сил и уверенности. Ноги подгибались и коченели. Рядом осыпалась гадская штукатурка, опылив ноги свободовца и его разум. Он чуть не умер от разрыва сердца. Он понял, если не уйти отсюда в течение минуты, то точно сдохнет от собственных потуг и переживаний.

Зрячий определил примерное направление, глубоко, но тихо продышался и отпрянул от стены. Какие болты, детекторы, осторожности?! Сейчас главным было быстрее добежать до товарищей, найти их, спрятаться за их телами, в самой гуще толпы. Залезть в костер с ногами и головой, ибо только огонь мог сберечь его от всякой нечисти и холода.

"И зачем я, на хрен, ваще сунулся в дозор и разведку, оторвавшись так далеко от лагеря?! Позарился на артефакты, ёптеть!" — корил себя следопыт, пробираясь через заросшую ограду клумбы.

Он действительно отправился в дозор по поручению Фиги, но, завидев "слёзы" и пару "ломтей мяса", увлекся как грибник, встретивший полянку белых. Так и оторвался от своих аж метров на двести, что по местным меркам в городских чащобах Зоны равносильно "очень далеко".

И что сейчас? Пояс с артефактами, любимая снайперка, прочее оружие и снаряга потеряны, душа в пятках, а товарищей не видно, никто его не хватился, не вспомнил о нем.

Зрячего и правда никто не искал! Забаррикадировавшись от псов и зомби, шныряющих по бывшей транспортной площадке возле водонапорной башни, со стволами в обнимку и "пионерским" костром у входа в склад группа "Свободы" пыталась скоротать ночь, чтобы утром, если все нормально, двинуть в обратку.

Какие на фиг Полтора и туристы? Какие преследования? И так потеряли четверых, да еще двое раненых вон в углу жмутся. Срочно на базу, в тепло и безопасные стены. Артефакты собирать, мзду с прохожих брать да фраеров гонять.

Стрелять не хотелось, дабы не привлекать всех тварей города, а особо наглых зомби и скелетонов, лезших в щели ворот и на баррикады, часовой отгонял факелом на длинной палке.

Бойцы-анархисты откровенно дрожали и матерились, проклиная Зону, старшего и этих туристов, которые, видимо, сгинули на тот свет. Фига как мог поддерживал дисциплину и уровень настроения, хотя "Свобода" и в мирных условиях не могла похвалиться оными.

Поэтому, когда одна из фрамуг склада на втором этаже скрипнула и оторвалась, а в нее полезла размытая фигура в обносках скелетона, народ чуть не разрядил туда все боезапасы. Фига вовремя остановил своих людей, сам чуть не отдав концы. Понимая, что скелетоны не могут лазить в окна, он отмел мысль и о наемнике — с ними они, свободовцы, вроде разобрались. А ночью лазить по Мертвому городу могли только мутанты или…

— Зрячий, ты, что ли?

— Я-я, братцы-ы, я-я! — чуть не заревел от радости и счастья следопыт, скатываясь по доске вниз и бросаясь к товарищам и спасительному костру.

***

Вертолет снова затрясло в невидимой турбулентности, стенки и внутренности его завибрировали, нагоняя жуть и волнение даже на бывалых солдат. Они прижимались друг к другу, закрыв глаза и вцепившись в скамейки, оружие и вещмешки. Лампа в салоне мигала, динамик гудел, давление ощутимо закладывало уши и сжимало виски.