Читать интересную книгу Будешь моей! (СИ) - Савельева Алина

Две недели в Италии я ходила как тень за мамками и Викусей, носящимися со всякими предсвадебными хлопотами. И мамы и Вика замечали мое настроение, но особо не лезли с вопросами, потому что я их сразу отшивала. Но когда мы поехали дегустировать свадебные торты, Вика не выдержала и, затащив меня в туалет, заставила все ей рассказать.

— Он меня не простит, — разревелась я, рассказывая, как глупо поступила и что я вообще самая ужасная девушка на земле и Мирон такого не заслуживает!

— Знаешь, мама говорит, что у мужской половины семейства Борзовых очень сложный внутренний мир. Характер, о который зубы можно сломать, еще не самое страшное. Но любовь творит чудеса, и даже самый матерый волк однажды сдался под ее натиском и изменил свою жизнь ради моей мамы и нас, борзых волчат.

— Я и говорю — не простит! Он гордый и своенравный, а я ему таких обидных слов наговорила! — еще больше разревелась я.

Мне хотелось рвать на себе волосы оттого, что я его потеряла. Самого лучшего! Самого любимого! Без которого я не представляю своей жизни. Если любовь это болезнь, то у меня самая последняя стадия. Неизлечимая.

— Мирон тебя очень любит! Помиритесь обязательно!

Оттого, что Вика все время повторяла, что Мирон меня любит, мне легче не становилось. А когда мы вернулись в зал дегустации и попробовали тортики, то мне стало совсем плохо, так что я едва добежала обратно до туалета.

— Мать! Ты что, беременна? — следом за мной ворвалась Вика, крича на всю пекарню.

— Я не знаю, — пробормотала я, уже боясь поверить в это чудо.

— Понятно, не ссы! То есть не писай пока, я в соседнюю аптеку за тестами! — приказала Вика и унеслась.

Спустя пятнадцать минут я, Вика, обе наши мамы и пара сотрудниц пекарни, затаив дыхание, глазели на полосатые тесты.

— Мамочки, что же теперь делать! — пропищала я, окончательно потеряв связь с разумом.

Как теперь все это рассказать Мирону? И как исправлять все, что я наделала? Я такая дура! Просто космическая!

Мамы и Вика пришли в себя быстрее, хотя тоже разволновались до слез, но видя мое состояние, принялись успокаивать.

— Не волнуйся, у меня большой опыт по воспитанию волчат! — ободряюще улыбнулась мама Койота.

— А у меня мини-мажоров, — поддержала моя мама.

— Адская смесь! — расхохоталась Вика.

— Что ты ржешь! Тебя это тоже касается! — прыснула и я, поддавшись всеобщему настроению.

— Да уж! Обменялись братьями!

С поддержкой мам и Вики я наконец-то пришла в себя и хоть и продолжала ужасаться собственному поведению, но теперь у меня будто рассыпался в прах камень, заваливший мне путь к счастью с Мироном.

Конечно, я попросила девчонок не болтать, потому что хочу сама поговорить с Мироном. Может, он и не горит желанием со мной встречаться, но на свадьбу сестры не приехать не сможет.

В день торжества я волновалась больше невесты, ожидая, когда в ворота виллы въедет автомобильный кортеж, который привезет всех гостей из дома моей итальянской прабабушки в Езоло. Именно там Андрей собирал своих друзей на мальчишник, и Мирон, конечно, тоже на нем был.

Нервно растрепывая пышную шевелюру куста азалии, я едва его не сгрызла, увидев, как из машины выходит Мирон. Знала ведь, что он самый красивый и статный парень на планете! Оторвите мне язык! Я больше так не буду с ним разговаривать!

Гордо расправив широкие плечи, Койот выпятил грудь, поправляя ремень брюк и широко улыбаясь встречающим мамам, неторопливо двинулся с ними в сторону дома. Торжество еще не началось, а я уже ревную его к каждой свободной девчонке! Где у меня были мозги, когда я решила предоставить ему выбор бежать за мной или остаться снова холостяком?

Шумная свадьба проходила мимо меня вторичным фоном. На протяжении церемонии и последующих мероприятий я глаз с Мирона не сводила. Мне казалось, что для Мирона уже все в прошлом. Он непринужденно беседовал со всеми, веселился вместе с парнями в курилке, а когда мы случайно встречались взглядами, у меня сразу начинало щемить в груди от его холодного и безразличного взгляда. Он даже не подошел ко мне ни разу, и я не решалась.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Нас рассадили за столом напротив друг друга, и из-за этого мне ни один кусок в горло не лез.

— Не жалейте добрых слов друг другу! Подкидывайте ими дровишек в семейный очаг, и это тепло вам вернется втройне! — громко горланили тосты молодым гости.

Не знаю, как это работает, но я тоже давала и тепло, и ласку. Только ледяной взгляд напротив говорит о том, что этого было недостаточно. Потух огонек, не успев как следует заняться.

Робко улыбнувшись Мирону, в ответ получила только горькую усмешку, от которой у меня внутри все перевернулось.

В результате и это, и все остальное напряжение вечера снова накатило в мои глаза слезы, и я ушла прогуляться по песчаному берегу лагуны.

Я слишком зациклилась на себе, на том, что искренне считаю, что я ради Мирона пожертвовала очень многим, можно сказать, практически всем. Именно из-за этого мне казалось, что он мне теперь обязан всегда и во всем потакать и чуть ли ни стелиться передо мной ковриком в благодарность за оказанную честь. Он слишком долго терпел мои заскоки и вот терпелка закончиламь. Тщеславие и самолюбие, страшный грех, за который я расплачиваюсь уже сейчас.

Так, опустив голову и пиная песок босыми ногами, я брела по берегу, размышляя о том, что моя эмоциональная незрелость несовместима с высоким эмоциональным ай-кью Мирона. То есть для меня-то это как раз бонус, а ему сплошные нервы.

Я непроизвольно охнула от неожиданности, когда мой взгляд наткнулся на босые ноги в подкатанных брюках. Сунув руки в карманы, Мирон стоял на моем пути в расстегнутой рубашке с закатанными до локтей рукавами.

С минуту мы молча смотрели друг на друга, словно пытаясь погасить вулкан эмоций взрывающийся в груди. Это было одновременно больно и волнительно, потому что я вижу в его глазах все те же чувства вперемешку со злостью.

Молча протянув мне руку, Мирон задержался взглядом на обручальном колечке, с которым я не расстаюсь даже ночью и переплетая наши пальцы, повел меня гулять по песку.

Говоря, иногда молчание может сказать больше тысячи слов. И сегодня было именно так. Я так крепко сжимала пальцы Мирона, что он не мог не почувствовать как я соскучилась и как его люблю. Прижималась к его плечу, когда он остановился на краю пирса и рассматривал качающиеся на волнах яхты. И в эти минуты я поняла, что какая бы не была у нас размолвка, легче всего и спокойнее мне дуться и обижаться, если Мирон рядом.

Не будь между нами обид, это была бы самая красивая и романтичная прогулка в моей жизни. Босиком, в вечернем платье гулять по берегу с самым потрясным парнем на свете. Ему идет такой небрежный прикид, хотя когда его кубики обнажены, на него хоть мешковину вешай, а не то что белоснежную рубашку нараспашку с закатанными рукавами.

— Прокатишь меня на своей яхте? — чуть склонил голову Мирон в сторону пришвартованной неподалеку яхты Андрея.

— Легко. Права на ее управление у меня все равно еще год назад отобрали, — выдохнула я, что Мирон решился первым заговорить.

—  Больше ничего не хочешь мне сказать, Аристова? — давит на меня Мирон и конечно имеет права, но я ему сто раз звонила, он не хотел меня слушать.

— А есть смысл, Борзов? Слышала, ты вернулся к прежней жизни и шерстишь танцполы в поисках приватниц на твой шест? — пожала я плечами, не подавая вида, как царапнуло мне слух его насмешливое «Аристова».

— Мой шест слег в глубокой депрессии после твоего решения уйти, — сузил глаза Мирон, кажется, вспомнив все, что я ему наговорила в тот день.

— А ты отпустил, — пожала я плечами, но в полы его рубашки вцепилась, чтобы не удрал.

— Стерва-котенок! — рявкнул Койот, и лишая ответить, накрывая мой рот своими губами.

Кажется воздух вокруг заискрился похлеще свадебного салюта Андрюхи и Вики.

— Подожди! — пытаюсь я на берегу, в прямом смысле, договориться.

В ответ его ладонь еще крепче сжимает мой затылок, а язык проталкивается глубже. С неистовством голодного зверя Мирон стискивает меня в руках и целует так, что у меня подкашиваются колени.