будет принято после повторного ритуала, Эллия Торнхар. Меня удивляет, что, учитывая значительный ущерб, нанесенный вашим родом жителям королевства и жителям Торнхар, вы считаете себя вправе просить об услуге. Не является ли это проявлением неуважения к короне?
Внутри меня одновременно рос гнев и также невероятное разочарование.
Он отказал.
Я не могла поверить, что он отказал, при всех.
Ему действительно не было никакого дела до чувств других людей, все что его заботило — это королевство и контроль над всеми.
У меня нет никакого шанса расторгнуть помолвку после ритуала, после того как я разбужу источник, меня скорее всего тут же выдадут замуж за Оливера. Все что я могу сделать сейчас — это закончить сегодняшний суд с хоть какими-то остатками гордости.
— Я осознаю, что род Торнхар подвел жителей Валледа и беру за это полную ответственность. Я приложу все усилия для того, чтобы исправить то, что случилось. Моя просьба сегодня не была неуважением к короне, но я не простила бы себе, если бы не попробовала разорвать эту унижающую меня помолвку. Я не готова прожить оставшуюся жизнь, сожалея о тех возможностях, что я упустила.
Король долго смотрел на меня в ответ, ничего не говоря, буравя меня своим тяжелым взглядом. Я же чувствовала в ответ к нему нерациональную обиду и злость, но я ничего не могла с этим сделать. Он не обязан относиться ко мне с пониманием и не обязан принимать мои чувства в учет. Но я правда надеялась, что Феликс Второй не откажет мне после того, как несколько часов слушал о моих унижениях, особенно с учетом того что у него не было никакого повода для отказа.
— Все свободны, — наконец громко сказал король.
Глава 12. Предложение
После перерыва на полчаса король, дознаватели и жюри снова собрались вместе, нас же отправили ждать приговора. Я сидела в кресле в маленькой комнате, вместе с Доротеей и мамой. Алек считался настолько опасным, что содержался отдельно, под огромной охраной. В моей голове была абсолютная пустота от усталости, разочарования и обиды.
Очень хотелось упасть на постель и может даже плакать. Хотелось поддержки, хотелось, чтобы у меня в этой жизни был кто-то, кто сказал бы, что все будет хорошо.
Но у меня не было ни единого человека, на которого я могла бы положиться.
— Боже, какой позор, — мама качала головой, иногда всхлипывая. — Как наш род мог опуститься до этого. Если бы Тревор был жив, ничего бы этого не произошло, — она опять всхлипнула и посмотрела на нас двоих, ожидая реакции и сочувствия.
Но ни я, ни Доротея не спешили утешать ее. Доротея сидела, скрючившись, в кресле. Мне было не особенно интересно, что сестра чувствовала, но я надеялась, что после сегодняшнего дня она начнет брать ответственность за свои действия и мыслить более долгосрочными перспективами, для собственного блага и блага нашей семьи.
— Элли, как ты могла попросить короля отказаться от этого брака? Этот брак — единственное, что еще может спасти наш род от окончательного позора! Если ты выйдешь замуж за Оливера Тенбрайка, наш статус не так сильно упадет после потери источника, и люди, возможно, даже закроют глаза на… поступки Доротеи.
Доротея вскинула голову, услышав свое имя, злобно уставилась на меня и хотела что-то сказать, но передумала. Держу пари, что она все еще проходила через стадию отрицания, не веря, что все это происходит с ней, и что она в глазах общественности никогда не будет той благородной, нежной и достойной дочкой барона, которая во всем была лучше ее никудышной сестры.
— А ты, Доротея… как ты могла распространять всю эту грязь про Элли, как ты могла спать с женихом твоей сестры так, чтобы все увидели? — То, как мама спросила об этом, показалось мне очень странным, я была не уверена, заботил ли матушку моральный аспект этих поступков или тот факт, что все об этом узнали.
— А что ты хотела, мама, чтобы он обратил внимание на такое страшилище, как она? Ты сама говорила мне, что я лучше Элли, так почему она должна была получать герцога, а я должна выходить замуж за какого-то никому не известного третьего сына графа? — Доротея наконец-то не выдержала и стала искать себе оправдания, как всегда, обвиняя других.
— Какая разница, как Элли выглядит, она наследница Торнхар! И она единственная в семье сейчас вызывает уважение. Ты спала с женихом своей сестры! Все об этом знают, как мы сейчас сможем подобрать тебе хоть какого-то мужа, когда у нас нет денег на твое приданое и к тому же будут огромные налоги Лоумисам? Ты вообще понимаешь глубину наших проблем? — мама была на взводе и сейчас в первую очередь была недовольна Доротеей, ведь именно ее имя будут полоскать во всех газетах с самыми грязными намеками. Но я тоже навсегда буду известна как та, которой жених изменял с сестрой.
— Почему я должна получать хоть какого-то мужа? Оливер мой, он мой, я все отдала ради него, я выстрадала право быть с ним, я работала для этого годами! Он не расстанется со мной, я должна быть герцогиней, я все отдала ради этого!
— Он никогда на тебе не женится, Доротея. Ты действительно отдала ему все, он потерял к тебе весь интерес, ты что, слепая? Женщина никогда не должна отдавать всю себя мужчине, тем более до брака.
До этого момента я молча следила за их разговором. Боже, что творится в их головах? Откуда у них еще остались силы обсуждать эту чушь?
Я была на взводе и больше не собиралась слушать этот бред.
— Замолчите обе! — в первый раз рявкнула я на них, и они с удивлением на меня посмотрели. Вообще-то я терпеть не могу повышать голос и верю, что всегда есть способ решить вопрос по-другому. — Я больше не собираюсь терпеть такого поведения от вас обеих. Мама, когда у меня родятся дети, я даже близко не подпущу тебя к ним без сопровождения, если ты собираешься и дальше навязывать такое мышление.
Мама уставилась на меня в полном недоумении — я никогда в жизни не разговаривала с ней таким образом:
— О чем ты, Элли? — осторожно спросила она.
— О том, что в нашей семье больные и ненормальные ценности. Какая разница, какой будет у Доротеи муж, если он будет достойным человеком? Пусть вообще не выходит замуж, если хочет. Почему Алек считал, что он недостаточен, почему он верил, что для того,