Читать интересную книгу Кыся 3: Кыся в Америке - Владимир Кунин

А все остальные – и Совет безопасности, и Библиотека ООН, да и Генеральная Ассамблея – лежали где-то далеко-далеко внизу и казались игрушечными.

Сбоку протекала река Ист-Ривер, вроде нашей Невы, а на другой стороне Ист-Ривера уже начинался Квинс. Это мне тоже показал, конечно, Ларри Браун, тыкая носом в иллюминатор и не спуская меня с рук, потому что действие виски "Олд Феллоу", наверное, уже прошло, и меня снова начал бить нервный колошмат.

И это несмотря на то, что мы с Ларри уже раза три-четыре прикладывались к его "бурбону"…

Наши летчики немного поговорили с землей, немного с "пентагоновцами", и те стали снижаться на специализированные вертолетные площадки внутри самого Комплекса ООН.

Мы же, в отличие от них, совсем немножко пролетели вперед и стали плавно опускаться на аккуратную зеленую полянку перед самым-самым Дворцом Генеральной Ассамблеи.

Причем, нужно отдать должное этой, казалось бы, небольшой полянке, – с каждой секундой она становилась все больше и больше и наконец превратилась в огромную зеленую площадь, окаймленную невысоким строгим кустарником, бело-оранжевыми лентами полицейского ограждения и уймой Нью-Йоркскотуристского народа.

А на самой полянище сбоку стояли невероятно длинные, карикатурные автомобили-лимузины, опять репортеры со всеми видами камер, и отдельно ото всех, максимально приближенные к месту посадки нашего вертолета – группа Людей, в которой я, как ни всматривался, не мог никого узнать – ни Шуры, ни Рут, ни Тимурчика…

– Моих никого нет! – яростно рявкнул я и тут же понес летчиков по пням и кочкам:

– Я так и знал, что эти мудаки что-нибудь напутают и сядут не там, где нужно! Вот пусть теперь летают по всему Нью-Йорку и сами ищут!

Но наши моторы уже были выключены, над нами еще вхолостую по инерции крутился и посвистывал винт, и…

и в этот момент в кучке Людей, направляющихся к нашему вертолету, я узнал мэра Нью-Йорка мистера Роберто Джулиани! Которого видел всего один раз в жизни, да и то мельком, во время празднования ирландского Дня Святого Патрика!..

Он шел к вертолету и вел за руку небольшого Человечка. А потом этот Человечек вырвал свою руку из руки мэра Нью-Йорка и помчался вперед! Вот тут я сообразил, что это Тим Истлейк!!!

Тим мчался ко мне, раскинув руки в стороны, и что-то кричал на весь Манхеттен, но мы не слышали ЧТО, мы только ВИДЕЛИ его крик!

Я вырвался из могучих лап Ларри Брауна, на ходу лизнул его в ухо, чтобы он не обиделся, и рванулся к открывшимся дверям вертолета.

Как сказала бы Киевско-Мюнхенская Кошка Циля, "об подождать трап – не могло быть и речи!". Я вылетел на поляну навстречу Тимурчику, напрочь забыл о своем весе и прыгнул на этого ставшего мне ужасно близким мальчишку. Естественно, я тут же опрокинул его на землю и, облизывая всю его мордочку, лихорадочно зашептал ему в ухо:

– А Шура?.. Где Шура?! Шура где?!! Тимурчик! Где Шура?..

– Ну, ты даешь, Кыся! – тиская меня и подозрительно принюхиваясь ко мне, сказал Тимур. – Где это ты так надрался?!

– В вертолете, в вертолете!.. Я стресс снимал! Где Шура, я тебя спрашиваю?!

– Разуй глаза, пьяная морда! – по-русски сказал мне Тимур. – Вон они с мамой идут… Ой, что у нас тут творится!.. Моя мама так "запала" на твоего Шуру, что…

Дальше я уже ничего не слышал… И ничего не видел. Только Шуру.

Он шел рядом с Рут в тех же самых темно-зеленых вельветовых брюках, которые мы еще с ним покупали на нашей районной барахолке у станции метро "Академическая". Он был в той же самой теплой спортивной куртке, подаренной ему его Варшавским другом и собутыльником польским журналистом Сташеком…

На Шуре не было ничего американского. Я увидел его таким, каким я оставил его в своей памяти навсегда. Он был только чуть бледнее обычного.

Я сполз с Тимура и не поскакал навстречу Шуре, а пошел… Я шел к нему уже так давно и так долго, что на всякие подскоки и прыжки, а уж тем более на стремительный бег, у меня просто не было сил. И торопиться мне было уже некуда.

Шура попытался было рвануться ко мне, но Рут мягко придержала его, и он просто медленно опустился передо мной на корточки. Я подошел.

Мы посмотрели друг другу в глаза, оба не сказали ни слова, и я тупо и неловко полез на него, цепляясь когтями за ветхую польскую курточку.

Я вскарабкался к нему на грудь, намертво обхватил передними лапами его за шею, а задними вцепился в него так, что оторвать меня от Шуры можно было бы только лишь по частям и с применением серьезных технических средств. Вместе со мной Шура встал во весь рост. Я почувствовал его запах, который снился мне столько месяцев. Услышал, как бьется его сердце… Ощутил тепло его рук и, уже совершенно не соображая, что я делаю, поднял голову в синее НьюЙоркское небо и завыл!!!

Потом мне говорили, будто звук моего голоса был столь ужасен и одновременно столь призывен, что, словно по мановению волшебной палочки, из всех окрестных улиц, начиная с Сорок второй и кончая Сорок седьмой, где раскинула свои грандиозные дома Организация Объединенных Наций, к нашей поляне с Президентским вертолетом, с самим мэром Роберто Джулиани (я уже не говорю о том, какую свиту он для понта приволок с собой на эту встречу!), с тучей репортеров и толпами зевак, стоявших за полицейским ограждением… вдруг, откуда ни возьмись, СТАЛИ СТЕКАТЬСЯ КОШКИ И КОТЫ ВСЕХ МАСТЕЙ, ПОРОД И НАЦИОНАЛЬНЫХ ПРИНАДЛЕЖНОСТЕЙ! ИМ БЫЛО НАПЛЕВАТЬ НА ВСЕ: НА ОГРАЖДЕНИЯ, НА МЭРА, НА ВЕРТОЛЕТ, НА ВСЕХ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ! СВОБОДНЫЕ СОЗДАНИЯ – ОНИ ШЛИ НА ВОЙ СОБРАТА, И КАЖДЫЙ ИЗ НИХ СЛЫШАЛ В ЭТОМ ВОЕ ЧТО-ТО СВОЕ, СОЗВУЧНОЕ СО СТРУНАМИ ДУШИ ЛЮБОГО КОТА, ЛЮБОЙ КОШКИ ЛЮБОЙ НАЦИОНАЛЬНОСТИ!..

Потом говорили, что Котов и Кошек было десятки тысяч! Во всяком случае, когда мы вечером смотрели телевизор, зрелище это было ГРОЗНЫМ И ВПЕЧАТЛЯЮЩИМ.

Но в тот момент, на этой ООНовской лужайке, я ничего не видел. Даже Шуру не видел, я его чувствовал под своими лапами, ощущал всем своим телом, каждой шерстинкой, слышал его дыхание, и мне было этого вполне достаточно.

Правда, кое-что я все-таки услышал. Это когда мэр Нью-Йорка мистер Роберто Джулиани спросил у Тимура:

– А скажи, Тим, что бы я мог сделать для тебя и твоего кота Мартына?

Тимур немедленно ему ответил:

– Сэр! Мы с Мартыном были бы вам очень благодарны, если бы вы дали ему официальное разрешение ездить в Нью-Йоркских сабвеях и автобусах, а то мне приходится прятать его в рюкзак и я каждый раз рискую нарваться на штраф.

– Ол райт! – сказал мэр. – Вы сегодня же получите это разрешение. Что еще?

– Ничего, сэр. Большое спасибо. Со всем остальным у нас теперь все в порядке, – вежливо ответил ему Тимур.

СО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ У НАС ТЕПЕРЬ ВСЕ В ПОРЯДКЕ… С ОСТАЛЬНЫМ У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ… ТЕПЕРЬ У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ… У НАС ВСЕ В ПОРЯДКЕ… ВСЕ В ПОРЯДКЕ… В ПОРЯДКЕ….

ПОСЛЕСЛОВИЕ КОТА МАРТЫНА К ТРЕТЬЕЙ ЧАСТИ СОБСТВЕННОГО ЖИЗНЕОПИСАНИЯ ПОД НАЗВАНИЕМ "КЫСЯ В АМЕРИКЕ"

Ну, можно так кончать книгу?!

Я нарочно привел шесть вариантов финальной фразы, которой В. Кунин хотел закончить МОЮ книгу.

Он, видите ли, считает, что финал должен быть "открытым". Чтобы любой Читатель, взявший эту книгу в руки и дочитавший ее до конца, мог бы сам вообразить себе, что там произошло дальше.

– Ни фига подобного! – сказал я ему. – Все эти ваши заигрывания с воображаемым Читателем, дескать, каждый Читатель в той или иной степени соавтор Писателя, которому Писатель должен беспредельно доверять и даже, вот как вы, предлагать Читателю самому стать соучастником процесса сочинения книжки, – все это мура Собачья!

– Это книга МОЯ, – сказал я. – И я требую абсолютной досказанности! А всякие соучастники-соавторы мне нужны, как Зайцу триппер! Кстати, это ваше же собственное выражение… А потом, я совершенно не хочу никому доверять свою историю! Вас я уже знаю, а посторонним Людям в МОЕЙ книжке делать абсолютно нечего. Мало ли что мне припишет и напридумывает воспаленный нездоровой фантазией и тяготами сегодняшней жизни мозг Читателя-Соавтора?! На хрен мне все это сдалось?

Если вам просто надоело возиться с МОЕЙ книгой – так и скажите. Дескать, я Человек пожилой, и несмотря на ежедневную зарядку и нерастраченность желаний, сил у меня не так уж много, а к тому же я всю жизнь писал короткие киносценарии – не больше семидесяти пяти страниц на пишущей машинке, а тут впятеро больше, и я от вас, уважаемый мистер Мартын-Кыся Плоткин, просто-напросто устал!

Да ради Бога! Елки-палки, кто тебя держит?!.. Вообще-то я с Куниным на "ВЫ", это у меня уж так сорвалось на нервной почве. Извиняюсь…

Однако мой литературный обработчик господин Кунин Владимир Владимирович считает, что фраза Тимура: "СО ВСЕМ ОСТАЛЬНЫМ У НАС ТЕПЕРЬ ВСЕ В ПОРЯДКЕ…" – это конец МОЕЙ книги. А вот я, например, этого не считаю!

В конце концов, уважаемый ВэВэ, Читатель, с которым вы так пошловато заигрываете и откровенно метете перед ним хвостом, дочитав эту книгу до фразы Тимурчика, вправе узнать, что со всеми нами произошло дальше!..