просто сказал мне:
– Она не могла сегодня прийти. – И затем, ничего не добавив к этому, перешел к делу: – Вы сказали, что нашли что-то касающееся вашего отца?
Верно, я уже упоминал об этом в нашем телефонном разговоре. И вот теперь рассказываю ему о ключе, который нашел в папиной комнате.
– От чего этот ключ?
– У меня есть кое-кто, кто занимается выяснением этого. Я предполагаю, что это какая-то квартира.
– Квартира?
– Да, вот такой ключ. – Я достаю свой телефон и показываю ему фотографию.
Сам ключ сейчас находится у парня, который ищет его для меня в базе, но на всякий случай я его сфотографировал, и вот теперь, кажется, мне это пригодилось. Хотя я не уверен, что мне следует показывать фотографию этому врачу. Он подается вперед, выказывая явное нетерпение.
– Не могли бы вы переслать мне эту фотографию? Может быть, я смогу помочь.
– Помочь?
– Найти дверь, которую открывает этот ключ.
«На самом деле его слова не лишены смысла – чем больше людей ищут эту квартиру или что бы там ни было, тем лучше», – собираюсь я сказать, но говорю только:
– Спасибо за беспокойство, но, думаю, это ни к чему.
Почему я остановил себя? Может быть, потому что мне показалось странным, что врач предположил, что может помочь мне найти информацию о ключе. Или, может быть, где-то в глубине души я чувствовал, что должен постараться не делиться этой информацией с людьми, за исключением очень ограниченного круга.
– Я понимаю. – Врач, похоже, не особенно разочарован моим отказом.
* * *
Когда я возвращаюсь в Сайтаму, на пути домой от нашей станции кто-то крадет мою сумку. Я иду по узкой улочке, моя большая сумка, в которой я носил документы и все необходимое, висит на плече, и в этот момент мимо меня с жужжанием проносится скутер. Я уклоняюсь в сторону, но затем все мое тело резко подается вперед. Парень на скутере сдергивает с меня сумку, и я падаю на землю. Солнце уже зашло, и, хотя на улице горит несколько фонарей, улица погружена в темноту и вокруг никого нет.
Поднявшись на ноги, я испытываю скорее смущение, чем боль, хотя не сделал ничего плохого. Бегу за скутером, перебирая в уме, что было у меня в сумке.
Мой телефон в кармане куртки. Мой проездной на поезд и мой бумажник в сумке. Это очень плохо? Или все-таки не очень? Я меньше расстраиваюсь из-за потери небольшой суммы наличных, чем из-за необходимости оформлять новые кредитные карты и удостоверения личности.
Пешком я вряд ли догоню скутер, но бегу изо всех сил – так, как не бегал уже много лет.
«Беги!»
Могу поклясться, что слышал его голос. Я бросаю взгляд в сторону и вижу папу, бегущего рядом со мной. Конечно, на самом деле это не он. Это выглядит так, как будто мое воспоминание двадцатилетней давности, когда мне было десять или одиннадцать, вдруг ожило и стало почти осязаемым. Мы были с ним в парке, он помогал мне с тренировкой по бегу. «Давай, Кацуми, работай руками, так ты сможешь бежать быстрее!» Неужели тогда я тоже так тяжело дышал? Было ли мне тяжелее тогда, когда я тренировался впервые, еще ни раз не участвовав в забегах, или сейчас, когда прошло столько времени с тех пор, как я бегал последний раз?
Папа бежит с легкостью, как настоящий спортсмен. Он делает прыжок вперед. «Подожди меня!» – я стараюсь не отставать. Потом он скрывается за углом. Мне за ним не угнаться.
Я должен поймать того парня на скутере…
Заворачиваю за угол, со всех ног бросаюсь вперед – и тут вижу скутер, опрокинутый на бок. Я резко останавливаюсь.
Мне требуется несколько секунд, чтобы осознать увиденное. Скутер валяется на земле, двигатель все еще работает, а в паре метров от него лежит мужчина в шлеме, закрывающем его лицо. Должно быть, его сбросило со скутера, и теперь он с трудом поднимается на ноги. Я замечаю на земле свою сумку и бросаюсь к ней как раз в тот момент, когда незнакомец убегает. Он прихрамывает, но умудряется двигаться достаточно быстро. Я стою там в растерянности, когда вокруг начинают собираться люди.
* * *
– Прямо как в остросюжетном фильме… Так что же произошло в итоге? – спрашивает хозяин прачечной, разворачивая костюм, который я отдал ему в прачечную. – Полиция приехала?
– Да, приехала. Они задали мне кучу вопросов.
– И как так вышло, что этот скутер упал?
– Видимо, его занесло на повороте. – Я слышал это от нескольких свидетелей происшествия. Он слишком быстро вошел в поворот и слишком сильно накренился из-за того, что у скутера узкие шины. – Хорошо, по крайней мере, что он никого не сбил, когда его занесло.
Упав на землю, я повредил свой костюм. Ткань не порвалась, но на ней сильная потертость от асфальта, так что я решил отнести его в прачечную, чтобы спросить, не могут ли они что-нибудь с этим сделать, хотя, строго говоря, это немного не то, чем они занимаются. Разговорившись с хозяином, я рассказал ему о попытке ограбления.
– Ваша жена, должно быть, в шоке…
– Сначала она разволновалась, но сейчас это уже просто забавная тема для беседы, не более того, – говорю я со смехом.
Хозяин прачечной осматривает костюм, и его лицо кривится в гримасе.
– Не уверен, что мы что-то сможем для вас сделать. Ткань довольно сильно повреждена. Но этот пиджак… похоже, он может очень дорого стоить.
– О, правда?
– Он довольно старый, и здесь инициалы, они отличаются от ваших. – Он показывает мне монограмму на подкладке. – У этих иероглифов есть какое-нибудь особое значение?
– Ах да, пиджак принадлежал моему отцу. – Я впечатлен тем, что он заметил эту деталь.
– Получается, это вещь, переданная по наследству?
– Верно. Я бы с удовольствием продолжал носить его, но, думаю, невозможно носить какую-то вещь вечно.
– Давайте я попробую вернуть его к жизни…
Его слова немного поднимают мне настроение.
– Не обещаю, что это будет идеально, но, возможно, нам удастся немного привести его в порядок.
– Это было бы просто здорово!
На самом деле это был бы приятный бонус, поскольку, по правде говоря, я подумывал о том, чтобы на днях отказаться от этого костюма. Конечно, это не только память об отце, но и довольно модный дорогой бренд, и, хотя он отлично сидит и хорошо мне подходит, я все же чувствовал, что не могу носить его постоянно. Возможно, это падение в конечном итоге и есть тот знак, которого я ждал.
Жук-носорог