Но кровь, ДНК, в которой заложены расовые особенности всего лишь одна сторона медали, потому что человек не может развивать свои способности, не будучи помещен в должную обстановку. За многие поколения местность, где живет клан, племя, род, накладывает определенный отпечаток на характер народа. Так, под влиянием этих двух факторов: географии среды обитания и наследственных признаков формируется народ. Народ характеризует его фольклор, мифология, сказки, эзотерика. Не стоит даже говорить, что берущие свое начало древнем Шумере и Персии мифологии индо-европейских народов пересекаются друг с другом: греческая с римской, кельтская с германский и так далее. Поэтому мы, отчасти, несём в себе элементы каждой культуры, освященной арийским знанием и эстетикой, но особенно мы преклоняемся перед такими воинственными цивилизациями, как. скажем, спартанская или германская, которые, как нам кажется являются воплощением закона сильных. Мы гордимся тем, что в наших жилах течёт германская кровь, потому что мы считаем германцев «сливками» белой расы.
ДНК — это своеобразный банк данных нашего подсознания, в котором скрыты наши вечные прототипы. Мы, наверное, далеки от того, чтобы верить в божеств как в неких сверхъестественных существ, мы рассматриваем их как наши архетипы, и если говорить о нашей расе, как германские идеалы. Скажем, к примеру, Донар (Тор у германцев), бог-громовержец, идеал германского воина-крестьянина: смелый, трудолюбивый, искренний. От Дон ара зависит плодородие, урожай, он сражается с великанами Севера (символизирующими силы природы). Другой пример — Вотан, Альфедр — Вседержитель, отец всего сущего — идеал короля-чародея, который владеет всеми тайнами оккультного происхождения — языком зверей и птиц, искусством некромантии, воскрешением мертвых и так далее. Возможно, за мифами стоят реальные исторические события, как, скажем, в случае с легендами о Туле, донесшими до нас повествования о жизни королей и знати этой империи.
Конечно же, природа германской мифологии носит оккультный характер, взять хотя бы Иггдрасиль, мировое древо или Валхаллу, руны. Но мы считаем, философия, которой нас учит наша мифология — это свод жизненной мудрости, напутствие на жизненном пути. Германская мифология — это наследство, оставленное нам, от которого мы не вправе отказаться, и лично мы с большим уважением относимся к любым проявлениям истинной германской природы.
Таким проявлением, несомненно, является национал-социализм. Мы уверены, что национал-социализм есть совершеннейший синтез люциферианскои воли к власти и неоязыческих принципов и символизма. Нагляднее всего это видно на примере Чёрного Ордена: СС. Как сказал Герман Раушнинг: "Глубочайшие корни нацизма произрастают из тайных мест".
Оценить величие благородной расы можно в сравнении с деяниями расы низшей, подлой. После того, как арии покинули Восток, там появились евреи, и их пагубное влияние привело, например, к крушению ассирийской империи. Если все благородное, всё созидательное, что есть в белой расе связано со всем арийским, то когда мы говорим «еврейское», мы подразумеваем обратное.
Германцы всячески старались искоренять имевшие место быть негативные воздействия путём очищения их племени. С теми, кто нарушал природную этику (гомосеки, предатели, дезертиры, извращенцы) расправлялись безжалостно: обычно их топили в фекалиях. Таким образом род очищался от дурной крови. Этот обычай был постепенно забыт, когда общество было отравлено христианством.
Христианство в чистом виде мы понимаем как нееврейскую форму иудаизма с некоторыми присвоенными атрибутами европейских языческих культов. В арийском сознании не присутствовало элементов, идентичных христианским, поэтому христианство чуждо нашей расе. Всем прекрасно известно, что произошло с Западом, когда туда вторглось христианство. Сегодняшнее состояние общества есть результат многовекового прививания христианской «морали», поэтому мы отвергаем такие общественные «причиндалы», как демократия, пацифизм, либерализм, как равно и коммунизм, как негерманские и диаметрально противоположные нашему национальному генотипу.
Посему мы поддерживаем любую идею или концепцию, направленную на разрушение современного общества и способствующую достижению нашей главнейшей цели: реставрации неоязычества. Лично мне очень близка концепция "Священной расовой войны", выдвинутая Варгом Викернесом, поскольку в ней он обобщил и в общедоступном виде представил различные течения, циркулирующие в нашей среде. Поэтому я, как и весь Absurd, являюсь участником проекта "Языческий Фронт", организованного Викернесом.
Многие Блэк-метал группы в последнее время предпочли язычество Сатанизму. То же самое можно сказать и про Absurd?
Мы своих позиций никогда не меняли, но, безусловно, мы движемся вперёд, прогрессируем. Мы не перестаем подчеркивать, что мы родились как блэк-метал группа, и если я не ошибаюсь, были первой группой, которую окрестили германским блэком. Мы настолько же Сатанисты сейчас, насколько были и раньше, с одной лишь оговоркой, что термин «Сатанинский» мы понимаем как синоним слова «ужасающий». Классический образчик Сатанизма, как его иногда называют, средневековый, есть чисто христианское изобретение, впервые описанное в печально известном Malleus Maleficarum, но, с другой стороны, в такой форме Сатанизма присутствуют рудименты дохристианских культов. Поэтому при изучении «средневекового» Сатанизма вы непременно найдёте большое количество языческих символов и мотивов, хотя, они, конечно же, извращены или "христианизированы".
Наше отношение к Сатанизму заключается в том, что нельзя одновременно верить в Дьявола и критиковать христианство. Мы не испытываем никаких проблем, используя Сатанинскую атрибутику, но проводником наших идей служит неоязычество, насколько нам подсказывает наша интуиция и наши значительно возросшие знания по части язычества — источнике и одновременно проявлении "контрдействительности", другой реальности, к которой мы стремимся. Поэтому в таком ракурсе мы — неоязычники, но тесно связанные со всем, что враждебно и чуждо убогой христианской идеологии.
Что послужило причиной убийства Сандро Байера?
Про совершённое нами убийство ходило и ходит множество самых противоречивых слухов, но, в силу ряда причин, мы не намерены ни подтверждать ни опровергать их. Этот Сандро Байер, краснопузый педик, пару месяцев вертелся около нас, но настолько утомил своими занудными приставаниями, что, в итоге, мы послали его куда подальше. Он упорно не хотел замечать нашего отношения к нему, и сказал нескольким своим одноклассникам, что будет и дальше членом нашей компании. Поэтому в этой связи я во всеуслышание заявил, что он никогда не мог быть принят в наш круг и в будущем ему такой возможности тоже не представится.
Это его оскорбило, и с того дня (конец 92-го года) он пытался причинить нам максимум неудобств, распространяя о нас идиотские слухи и угрожая предать огласке отношения Себастьяна с замужней женщиной. Я думаю, в том, что он решил доставить нашему сообществу неприятности как раз в тот момент, когда неприятности раздирали нас изнутри, была воля провидения. Поэтому мы придали дурацким выходкам Сандро гораздо больше значения, нежели находись мы в нормальной ситуации. На беду Сандро он сделал то, что он сделал в неподходящее время, хотя мы всегда весьма определённо давали понять как мы относимся к нашим недругам. 29 апреля 1993 года мы решили прояснить "проблему Сандро" — и мы решили её, пусть и весьма жестоко. А на Вальпургиеву ночь Себастьян и я закопали труп.
Пресса пыталась преподать это убийство как своеобразное "Сатанинское жертвоприношение"…
Нам надоело выслушивать, что мы совершили Сатанинское "ритуальное убийство!" Я заявляю, что в наших замыслах не было никакой «Сатанинской» подоплеки, мы не служили никаких чёрных месс, ничего в этом роде. Эти тупые сплетни своей глупостью напоминают мне дешёвую порнуху! Но, с другой стороны, мы несознательно воспроизвели архаичный ритуал жертвоприношения хтоническим силам: сперва Сандро получил удар ножом, потом был задушен, а его тело было предано земле. И, в общем, я хочу сказать, что это слишком далеко идущая тема, чтобы всё рассказывать в деталях, к тому же моё мнение таково, что это слишком личный вопрос, чтобы кричать о нём на каждом углу. Вдобавок, на земле каждую секунду умирает человек, так что нечего делать трагедию из этого отдельного убийства.
Что было дальше?
Себастьян знался с одной сучкой, которой он слепо доверял, и не нашёл ничего лучшего, как рассказать ей о случившемся. Понятно, что тут же слух пополз дальше, и не прошло и нескольких дней, как родители нашей жертвы узнали обо всём. Они начали прочёсывать лес, хотя, конечно же, не знали, что там похоронен их сын, и нашли его порванную футболку. Они вновь побежали к тем легавым, что допрашивали нас, как и всех остальных учащихся. Один урод, не любивший нас и узнавший обо всём от друга этой суки, настучал в полицию и нас арестовали в тот же день. Когда они пришли за мной, я сидел дома, — занятия в тот день уже закончились, — и пытался придумать какое-нибудь алиби для нас троих. Но «копы» оказались быстрей (знай, что их уже «проинформировали», быстрей оказался бы я!), а через пару часов они взяли и двух моих сообщников.