Выставив руку с палкой, Гайка тормознула знакомый нам по прошлому разу белый джип. Машина остановилось, приоткрылась окно, на мою подругу внимательно посмотрела растрёпанная, с распухшим и от силикона губами девица. Открыла окно полностью. Совершенно очевидно, что она была вообще ни разу не трезвая, высунулась к моей подруге и сказала грозную фразу:
— Слышь ты, коза! Чего тормозишь? Хочешь без погон остаться?
Происходящее на моих глазах, явно выходило за рамки простого человеческого понимания. Даже в тупых иностранных комиксах в полицейских переодевались гораздо больше, чем практически на голое тело накидывали китель и одевали фуражку. И те, кого останавливали, сразу агрессивно так никогда не реагировали. Гайка швырнула палку за спину, перехватила левой рукой девицу за волосы и наполовину выволокли из машины, повернулась ко мне:
— Трахать будешь?
Я отрицательно качнул головой, а она пожала плечами вынула свой любимый пистолет с интегрированным глушителем, и под каким-то ловким углом приставила к затылку. Выстрелила. Первая пуля у Гайки всегда была экспансивная, а вторая бронебойная, потому что никогда не знаешь на какую тварь нарвёшься. Она считала, что останавливающий эффект первого попадания важнее, чем проникающий. Выстрел был сделан очень удачно. Всего несколько капель крови брызнуло через открытый насиликонинный рот. Очевидно, она как-то нашла и повредила мозг у этой курицы. Сунула пистолет обратно в кобуру за бедром, а второй рукой перехватила тётку за лифчик на спине, просунув руку в большой широкий проем майки. Выволокла тело из машины через окно и перетащила к ментам.
Всё получилось лихо, и ей удалось не запачкать машину.
— У меня транспорт есть, дальше ты сам, но могу куда-нибудь подбросить.
— Нет Гайка, я возьму ментовскую. Всегда хотел проехаться. Мне ещё за Трахом надо съездить, он просил, чтобы посмотреть, как мы сестру выбираем.
— Ну как знаешь, тогда я поехала в клуб Эльдарада.
Она делала ударение на каждом слоге. Сняла себя своё небольшое платье-халатик, повязала вокруг бёдер, как дела в прошлом раз и белый джип, со скрипом покрышек об асфальт унёсся в ночь сельского поселения. Вот как она это делает? Это-же полноприводный, в полной комплектации с коробкой автоматом. Как ей удаётся добыть свист колёс из полноприводной машины? Ещё несколько секунд посмотрел вдаль, где уже исчез силуэт белой огромной машины, и направился к ментовской.
Трах? Трах он очень интеллигентный, когда хочет. Я его нашёл там, где и должен был найти, на остановке, сложенной из кирпича и перекрытой тонкими бетонными плитами, в точь-точь такой же, как и миллион других остановок по большим просторам нашей страны. Одет он был как обычно в чёрные джинсы, тёмную майку, чёрную куртку, а его чёрный рюкзак лежал на скамейке. Опираясь на стену остановки был прислонён автомат, обычный Вал, с которыми тут почти все ходят. В руках он держал очки с тонкой оправой из жёлтого металла. Он их снимал с переносицы и совсем по профессорский отводил, а потом вешал обратно на нос, с интересом рассматривая две бутылки.
Я остановился, одел оставшуюся в машине фуражку, подошёл и козырнул:
— Гражданин Трах, предъявите документы на ношение спиртного.
На меня посмотрели сквозь надетые на кончик носа очки:
— Резак, ты зануда. У меня сокровище, а ты с какими-то бумажками. Вот посмотри. — и протянул мне бутылку с выгоревшей этикеткой.
Обычная чебурашка. Повертел бутылку, пожал плечами.
— Эх ты, деревня! Это та, самая, которой наши пращуры отравились. Представляешь, в оригинале, за 20 лет до перестройки делалось? У вас была Перестройка?
Утвердительно кивнул, а он продолжил:
— Эта редчайший экземпляр, уникальный! Всякие виски, они половину партии откладывают, а потом достают из-под полы и говорит мол хранили мы сто лет. Первая бочка и вся такая фигня — коммерция, одним словом. А это невосстановимы ресурс. Много ты знаешь бутылок, которые по-настоящему не использовались больше 50 лет? Не хранились специально, а вот не использовались? Эти две у них на витрине стояли, между стёклами заделали. Сторона северная и солнце на неё не падало и отопление было. Представляешь, две сразу, в одном магазине. Они полстолетия ремонт не делали, так и стояли, наверное, забыли, что это настоящая водка, а думали, что муляж. Вот такие штуки бывают. Это тебе не виски 20 лет выдержки!
Аккуратно, очень осторожно забрал у меня из рук бутылку, завернул в газету, похоже с этой же витрины, судя по цвету бумаги и аккуратно положил в рюкзак, предварительно вытащив несколько обойм к автомату. Затем всё это очень тщательно запаковал, оберегая бесценную находку.
— Ну давай, товарищ мент, поехали. Или ты полицейский?
— Я мент, их в полицаев при мне переименовывали.
— Я тоже всегда хотел с мигалками прокатиться.
— Ты не поверишь, меня Гайка хотела подбросить, но я отказался, потому что хотел сделать тоже самое.
— Так ты уже накатался! Резак, тогда я за руль. И фуражку отдай, жадина! — и Трах содрал с меня головной убор и нацепил на себя.
Бодигуарды, на входе в Эльдарада, были на месте. Очевидно Гайку не стали тормозить и ей не пришлось их убивать. По большому счёту, она была тут, наверное, самой экстравагантный, среди безвкусно одетых тёток, с грудами золота и бижутерии. Нас с Трахом тормознули, опять им не понравились наши автоматы. Трупы охранников привычно разместились в шкафу для одежды. Зашли в зал. Подруга сразу нас увидела и пританцевала, бросив кружок из озабоченных, разного возраста колхозников. Показала пальцем на одну из девицы, те, которые в клетках, и которых кормили домашней сметаной. Я сестру ещё на входе увидел, просто было интересно, заметит ли её Гайка.
В этот раз сестра была одна из танцовщиц. Крупная девка с милым, но некрасивым лицом приседала и дугообразно поднималась, пыталась дёргать и разжать стальные прутья клетки, активно помогая себе мимикой и рывками массивных бёдер.
— Трах, а если девок в клубе не переродиться больше чем одна, как ты сестру отличишь?
— Резак, ты правда тупой?
— Как вы её ищите? Выйти на сцену и сказать, что нам нужна самая отмороженная и озабоченная? Попросить выйти на сцену, если вы не делаете это в туалете или припаркованной машине? Ты же её не видишь?
— Ах, да. Резак, ты не тупой, ты не информированный, я тебе расскажу, но позже. По мне они все одинаковые.
Я ему показал на сестру. Он рассматривал её как в музее, вытягивая шею и смотря с наклона головы, как заумный профессор рассматривает древний экспонат, разбитую крынку или кусок говна мамонта.
— Нет, не знаю, ничего в ней не вижу. Что вы в ней такого рассмотрели? По мне, девка как девка. А вам не нравиться? Они тут все одинаковые и деревенские.
— Очень не нравиться.
— Вам виднее. Как забирать будем?
— Как в прошлый раз, — сказала Гайка и направилась в сторону диджея.
Подруга влезла на сцену и подошла сзади к диджу, приставила пистолет к затылку и выстрелила. Музыка смолкла, но стробоскопы продолжали мигать.
Народ начал врубать, что происходит что-то неправильное. Пристрелила ещё двух девиц, находящихся в подтанцовке вместе с сестрой, дунула в микрофон и томным голосом сказала:
— Город захвачен, возвращайтесь к семьям, беритесь за оружие, грядёт революция!
Народ ломанулся к выходу. Моя подруга намотала волосы сестры на руку и прижала её голову к прутьям клетки. Пока жители сельского поселения, распихивая друг друга локтями и топча упавших, вывалились из клубешника, мы стояли и ждали. Прибили пару героев, решивших стать спасителями или просто тупо попутавших. Эвакуация деревенского клуба много времени не заняла. Мы были одни.
— Гайка, нафига? Ты же это в прошлый раз делала?
Она придвинула к себе микрофон, картинно вздохнули и сказала:
— А мне это не надоедает.
Трах залез на сцену и перехватил сестру у Гайки, выволок из клетки. Грубо облапал, посмотрел в глаза, только что зубы не проверял. Ещё раз пожал плечами и заклеил рот скотчем: