Читать интересную книгу Принцесса Анита и ее возлюбленный - Анатолий Афанасьев

Анита не удивилась, когда увидела в комнате Никиту, потому что сперва приняла его за сон. Впечатление сна усиливалось тем, что Никита с ней не разговаривал, а сразу, болезненно морщась, начал распутывать руки и ноги, поддевая, подрезая веревки длинным, страшным ножом. Потом усадил на кровати и натянул на нее свитер и штаны. Она пыталась ему помогать, но у нее плохо получалось. Все тело было словно чужое, одеревенелое. Ей понравилось, как он с ней обращается, словно с куклой, но настораживало его молчание и какая-то суетливость, чего прежде за ним не замечала. Она спросила:

— Скажи, Никита, ты снишься или ты живой?

Он ответил негромко:

— Живой, живой… И ты живая… Где твое пальто?

Она показала на шкаф. Никита достал оттуда ее красивый собачий балахон и с изумлением его разглядывал.

— Это что такое?

Анита смущенно улыбнулась:

— Другого нет. Было раньше хорошее, теплое пальто, но его забрали.

Словно пушинку, он снял ее с кровати и поставил на ноги. Ее закачало, как пьяную, и она ухватилась за него руками, почти повисла на нем.

— Что? Не сможешь идти?

— Попробую.

— Попробуй… Тут недалеко. Машина прямо у дверей.

Никита мог донести ее на руках, но идти нормальным шагом было правдоподобнее. Сзади за поясом у него был засунут родной «Макаров», штанину тяжелил десантный клинок. Он ничего не чувствовал, кроме какого-то свирепого внутреннего напряжения, похожего на то, как если бы его подключили к высоковольтной линии. Он много чего повидал в своей жизни, а уж крови-то нахлебался досыта, но вид распятой, голой, в волдырях и царапинах принцессы с полоумным, жалобным, как у раздавленного кролика, глазами все же его обескуражил. Он был немного не в себе. В длинном коридоре им встретилось трое парней бывалой наружности и полупьяных да какая-то бабка с замотанной серым платком головой, но, по счастью, никто к ним не сунулся. Психологически это понятно. Вряд ли кому-то из местных обитателей могло прийти в голову, что в этом здании что-то происходит помимо воли начальства, да еще среди бела дня. У выхода на улицу охраны не было. Джип действительно стоял у порога. Никита распахнул заднюю дверцу, помог Аните взобраться внутрь. Уложил ее на просторное сиденье и укутал своей кожанкой. Сам переместился на передок за баранку. Обернулся принцессе и попросил:

— Попробуй подремать, кроха. Сейчас поедем.

Анита послушно закрыла глаза и — поразительно! — через мгновение погрузилась в глубокий сон.

Минут через десять на пороге появились Жека с Валенком. У них не все было в порядке. Мика держался руками за живот и у него было нехорошее, задумчивое лицо. Коломеец поддерживал его за плечи. Никита спрыгнул на землю, вдвоем с Коломейцем кое-как подтянули Валенка на заднее сиденье к Аните. Он там и улегся на бок рядом с ней.

— Что с ним? — спросил Никита.

— Ножевое ранение, — ответил Коломеец.

Час назад, когда прикатили в зону и подъехали к пропускному пункту, все пошло чрезвычайно гладко, лучше не бывает. Растяпа охранник поверил на слово, что они с пакетом из Москвы к Зубатому, сам подсел к ним в машину и проводил до здания. По дороге Никита у него спросил:

— Поблядушка московская живая?

Охранник загоготал как припадочный:

— Она двужильная. А вот батяне чуть башку не снесла. Вы за ней, что ли?

— Нам как прикажут, — ответил Никита. — Она где?

Простодушный парняга объяснил, что там же, где обычно, в штрафном блоке на первом этаже. Никита остался в машине, а Коломеец с Валенком в сопровождении охранника отправились к Зубатому. Понесли пакет. Как только исчезли, Никита нырнул в дом, а там уж дело техники…

Увидев на пороге своего кабинета двух незнакомцев, Зубатый, все еще пребывая в подавленном настроении из-за разбитой головы и душевного потрясения, пискляво накинулся на охранника: ты кого привел, сволочь? Тебе тут что, проходной двор?! Охранник стушевался и стал объяснять, что гонцы из Москвы, от хозяина с наказом, как же их не пускать… Зубатый его выгнал, пообещав скорую расправу, а Коломейцу с Микой велел сесть на стулья. Он уже разгадал пришельцев. У них на лбу написано, что подставные. Два раза глядеть не надо. Но прежде, чем вершить суд, следовало провести дознание. Даже по-человечески любопытно, откуда нынче берутся такие наглецы. Запредельное преступное чутье подсказывало, что их появление каким-то образом связано с невестой Желудя. Хотя, конечно, не напрямки. Говорил любезно, растягивая слова:

— Чего соврете, ребятки? Хозяин, говорите, прислал?

— Нет, — ответил Коломеец. — Это мы так, для понту, чтобы на посту не задержали. Мы по личному делу.

— По какому же, коли не секрет? — Зубатый выбрался из-за стола и петушком прошелся по ковру. Он решил, что для дознания вполне хватит одного человечка, второй лишний. Да и душа требовала немедленного обновления. Этих гостюшек сам Господь послал.

Коломеец, ни о чем не подозревая, выдал домашнюю заготовку:

— Хотим поработать на тебя, Кузьма Витальевич.

— Даже так? — будто удивился Зубатый. — В каком же, извиняюсь, качестве хотите потрудиться?

— Мы спецназовцы, — доложил Коломеец.

— О-о, — уважительно протянул Зубатый. — И откуда узнали про здешние места?

— Друганы на Желудя пашут. В его охране.

— Можешь и кликухи назвать?

Коломеец назвал две кликухи — Бобра и Могилы. Оба действительно из спецподразделений Васюкова. Обоих Зубатый знал. Все звучало убедительно. И все было липой. На этом его не купишь. Спайка между «афганцами» и «чеченцами» не меньше, чем у законников. При необходимости всегда друг дружке подсобят. Тут хитрости не требуется. И ему было почти понятно, зачем эта парочка пожаловала. Оставалось совсем малость уточнить. Он спросил миролюбиво:

— Вас сколько, ребятки? В машине еще кто есть?

— Кореш там с нами. Водила.

— Пригодится и водила, — пообещал Зубатый. Сам подумал: трое — вообще перебор. Он стоял как раз между двух стульев и нагнулся, будто поправить сапог. Поверх его спины Мика обменялся взглядом с Коломейцем. У них произошел безмолвный диалог. Мика поторопил друга, дескать, ты же видишь, погань дурака валяет, он нас вычислил, пора действовать. Коломеец глазами ответил, покосясь на часы: еще немного потянем, дадим Никите время. Они представить не могли, с кем имеют дело, хотя одинаково чувствовали повисшую в воздухе марь. Откуда им было знать, что такие, как Зубатый, и в преступном мире наперечет, и там штучный товар. Опасность, чудилось им, шла откуда-то извне, но никак не от растяпистого, хитроватого, старого увальня с плачущим голосишкой и забинтованной головенкой. Все же Валенок потянулся, чтобы занять более удобное положение, и в ту же секунду Зубатый снизу известным воровским приемом воткнул ему в живот любимую финку-самоделку с цветной наборной ручкой. Удар подлый, но верный, и произвел его матерый бандит со скоростью змеиного укуса. Финку чуток провернул, выдернул и с наслаждением нацелился кольнуть вторично, допотрошить жертву, но тут уже не успел. Коломеец перехватил его руку, а Валенок, нагнувшись, вывернул белую голову из грудной клетки, как репку из грядки. Оба услышали, как с тихим всхлипом, словно чайка над морем, выплеснулась на волю бандитская душа. Опустили мертвеца на пол и покинули кабинет, аккуратно притворив за собой дверь.

— Он нарочно, что ли, подставлялся? — спросил Никита, выслушав грустную повесть.

— Конечно, — согласился Коломеец. — Чтобы нас разжалобить.

Валенок слабо хрюкнул на заднем сиденье, давая понять, что оценил их немудреный юмор.

7

Часа через два стало ясно, что до Касимова не добраться. Валенок задыхался, временами терял сознание, и на губах у него проступала розоватая пена, как бывает при поражении легких. Возможно, началось внутреннее кровотечение. Зато принцесса спала как убитая и ни на что не реагировала.

Коломеец развернул карту: они уже пилили по Новорязанскому шоссе. Впереди, в двадцати километрах — старинный город Егорьевск. Зимняя трасса была перегружена, но они уже несколько раз перепроверялись — хвоста не было. Из зоны отвалили благополучно, заковыристой петлей вернулись на Московскую кольцевую, по ней прошли до Новорязанского, и все это, как оба надеялись, в режиме временного люфта. Да и кто сообразит ловить их на северном направлении?

В Егорьевск въехали в пятом часу. Город уютный, с древним обликом. Церкви, собор на горе, перепутанные улочки, множество старых разваливающихся домов, ну и, естественно, новостройки, напоминающие, как и повсюду в таких городах, хищные вставные челюсти.

В Егорьевске оказалось несколько больниц. Добрались до той, которую присоветовали две бабки на обочине. В деликатном разговоре Коломеец у них выяснил, что там и врачи хорошие, и анализы, и снимки, и все такое. Короче, современный уровень. «За денежки, — посулила одна из женщин, — вас там вылечат хоть от чумы. А бедный человек, он и так везде помрет».