— Это они для меня, дядя Матиас? Или так происходит каждую ночь?
Матиас приветственно кивнул Келсону и встал у поручней с другой стороны от Лайема. На нем была простая темно-синяя шелковая туника, и впервые за все время Келсон видел его с непокрытой головой.
— Они делают это каждую субботу, мой господин, дабы возвестить приход Дня Господня. Но сегодня они это сделали в вашу честь — ибо вы их господин в этом бренном мире.
— Но кто делает это, граф Матиас? — спросил Келсон.
— Это братия монастыря святого Сазила, — отозвался Матиас. — Таков данный ими обет, возвещать Благодать Господню беспрестанными молитвами, являя зримый знак своего поклонения. Разумеется, все они Дерини, но вы, вероятно, считаете неразумным таким образом использовать свою силу…
— Отнюдь нет, — возразил Келсон, с любопытством наблюдая за Матиасом. — Я до глубины души убежден, что сей дар — от Бога, и поскольку Он — Господь Света, то разве можно лучшим образом восхвалить Его, нежели сотворить пред ликом Его подобную красоту? — Он с огорчением пожал плечами. — Хотел бы я, чтобы и мой народ также верил в это.
Матиас позволил себе чуть заметно улыбнуться и уставился на свои переплетенные пальцы.
— Думаю, вашему народу предстоит еще многому научиться и, возможно, моему тоже — у вашего народа. Вы оказались совсем не таким, как я представлял себе, Келсон Гвиннедский, хотя Расул с самого начала пытался убедить меня в том, что вы — человек достоинства и чести.
— Лорд Расул весьма щедр, — промолвил Келсон, — но он прав, я стараюсь всегда хранить верность своим друзьям. — Он помолчал немного, прежде чем добавить. — Мне бы хотелось, чтобы Гвиннед и Торент стали друзьями, граф. Нет никаких причин нашим странам враждовать друг с другом.
— Боюсь, мои братья бы с этим не согласились, — ничего не выражающим тоном проронил Матиас.
— Да, боюсь, что так, — негромко поддержал его Келсон. — И если бы все зависело только от них, то сомневаюсь, чтобы ваш племянник смог провести эти четыре года при моем дворе. — Немного поразмыслив, он решил все же не вспоминать давешнее покушение. — Но учитывая, что выбор не принадлежал никому из нас — ни мне, ни вам, ни вашим братьям, — то думаю, что по крайней мере вы по достоинству оцените тот факт, что у Лайема-Лайоса был шанс попробовать лучше понять своих западных соседей, прежде чем взойти наконец на трон… А такой возможности больше не было ни у кого из королей Торента.
Матиас медленно кивнул и улыбнулся.
— Верно сказано, милорд. И в этом вопросе я не стану с вами спорить. И добавлю также, — хотя, возможно, братья осудили бы меня за прямоту, — что, по-моему, все эти разговоры о Фестилах, претендующих на ваш трон, давно утратили всякий смысл.
— Будем надеяться, что вся эта история закончилась с гибелью Венцита, — продолжил он, любуясь розоватыми отблесками, по-прежнему озарявшими город. — Вот уже два столетия, как Имре с Эриеллой покинули мир смертных. И еще добрых сто лет прошло после того, как погиб последний из наследников Фестилов по мужской линии во время той кровавой битвы при Киллингфорде, где погибло столько славных людей из обоих наших королевств… И все это ради чего?
Лайем, притихший, слушал Матиаса, широко раскрыв глаза. Он даже слегка попятился от своего дяди и Келсона, опасливо косясь на Расула. Смуглое лицо мавра не выражало никаких чувств. Матиас продолжал смотреть на противоположный берег.
Несколько мгновений Келсон пристально взирал на всех троих, и сердце его колотилось так сильно, что кровь словно громом стучала в висках. Неужели все это самообман… Или Матиас и впрямь завуалированным образом предлагает ему союз, по крайней мере в том, что касается Лайема? Он использовал все это время чары истины, и Матиас не солгал ни единым словом, однако…
— Вы правы, ради чего погибли все эти славные люди? — повторил он, едва осмеливаясь дышать из страха разрушить очарование этого мига. — Должен сразу сказать, что мы в Гвиннеде считаем Фестилийское Междуцарствием временем чужеземного завоевания, которое прекратили сами же Дерини, которые свергли последнего из Фестилов. Разумеется, после этого в нашей истории было немало темных страниц, однако осмелюсь утверждать, что все последующие столкновения доказали, что мой народ никогда больше не склонится перед чужеземным игом. Увы, многим пришлось пострадать и невинно погибнуть ради этой цели. Но я больше не желаю губить своих подданных в давнем затянувшемся споре.
— Осмелюсь сказать, что в этом я с вами полностью согласен, — мягким тоном отозвался Матиас, не глядя на Келсона, и указал широким жестом на город, где постепенно стал гаснуть сияющий купол. — Однако я вижу, что на сегодня развлечения закончены. В таком случае нам, вероятно, пора отведать тех угощений, что приготовил для нас добрый принц Летальд. — Он положил руку племяннику на плечо. — Не угодно ли присоединиться к нам, Келсон Гвиннедский? Вы всегда будете желанным гостем за моим столом, — добавил он, проходя мимо короля, таким тихим голосом, что Келсон даже не был до конца уверен в том, что слышал.
Больше за весь вечер королю не представилось возможности переговорить с Матиасом, но позднее он обо всем рассказал Моргану и Дугалу, — уже после того, как Матиас и Расул вернулись на борт своего корабля, а приближенные Келсона стали устраиваться на ночь. Под звездным пологом, устроившись на носу судна, Келсон и двое его друзей вошли в мысленный контакт, ибо то, что король желал им поведать, не должен был подслушать никто из посторонних.
«После ужина они с Лайемом долго стояли рядом у борта, — сообщил Келсон после того, как они обсудили все сказанное Матиасом накануне. — Буду очень удивлен, если в это время они не обменивались мыслями, как и мы сейчас. Судя по всему, Матиас искренне любит мальчика и, скорее всего, готов верой и правдой служить ему, однако готов ли он восстать против Махаэля и Теймураза — это совсем другой вопрос, и ответа на него я не знаю».
«Как ты думаешь, следует ли сообщить об этом Арилану?» — предложил Дугал.
Морган мысленно хмыкнул.
«Зачем? Чтобы он вновь принялся жонглировать словами и окончательно нас запутал?»
«Думаю, пока не стоит, — принял половинчатое решение Келсон. — Но если Матиас и впрямь предлагает нам союз, и это сможет повлиять на ситуацию в Белдоре, то позднее мы сообщим обо всем Арилану и посоветуемся с ним. Признаюсь, что лично я опасаюсь Матиаса, потому что он приходится родней Венциту и всему этому семейству… Однако он сам указал на тщетность всех притязаний Фестилов на гвиннедский трон. Этот вопрос уже настолько набил оскомину, что едва ли хоть один разумный человек пожелает вновь поднять его».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});