других посетителей, разговаривали приглушёнными голосами, не шутили и не смеялись. Тот или иной «сосед» периодически с опаской поглядывал на парня.
Тут Анджана осенило за кого они его принимали, и он чуть не заржал в голос: молодёжь явно видела в нём представителя службы госбезопасности. «Вот блин вырядился называется в не броское, – с иронией подумал он, – а главное, в универсальное… для агентов гебни».
На сцене, занимающей всю противоположную от входа части танцплощадки, настраивал инструменты камерный оркестр солидного состава. Публика всё прибывала и к восьми вечера не осталось свободных мест вдоль стен и окон.
Ровно в восемь в центр зала вышел импозантный мужчина лет тридцати— тридцати пяти в однобортном серо-голубом вельветовом костюме, подпоясанным поясом такого же цвета с золотистой пряжкой, белой рубашке и фиолетовым шейным платком вместо галстука.
– Уважаемые дамы и господа, – хорошо поставленным голосом профессионального конферансье обратился он к присутствующим в зале, – позвольте мне объявить об открытии нашего бала. Я вам могу пообещать, то вас ждёт интересный вечер и необычный благотворительный аукцион.
Ведущий подождал, когда публика очнётся от полудрёмы ожидания и подтянется ближе к центру танцплощадки.
– Дамы и господа, начинаем наш богоугодный аукцион, вся выручка от которого пойдёт в пользу сиротского приюта в Гайке, – возвестил ведущий. – Первым лотом является эта очаровательная незнакомка.
Открылась дверь, ведущая, как видимо, в служебные помещения и оттуда вышла, а вернее величественно предстала пред взором присутствующих молодая дама в маске летучей мыши. Девушка выглядела шикарно и, в тоже время, таинственно: черное платье из неизвестного Петру материала до колен, расшитое золотистыми полосками, придающими наряду сходство с зеброй, из под полы платья выглядывал черный воздушный, по-видимому, тюлевый подъюбник; шею украшало белое жемчужное ожерелье, в ушах— висячие серьги с крупными камнями; ноги, обутые в черные туфли и одетые в тёмно-фиолетовые чулки, украшало по два серебристых кольца. Длинные тёмно-каштановые волосы ниспадали свободными прядями чуть ниже плеч, а зачёсанные ото лба, висков и затылка пряди открывали высокий лоб.
«Летучая мышь» вышла в центр зала и замерла, подперев рукой правый бок, и кокетливо изогнулась, призывно приподняв подбородок.
– Дамы и господа, – объявил конферансье, – лот номер один «Летучая мышь». Объявляется аукцион на право пригласить нашу незнакомку на тур вальса-открытия бала. Стартовая цена пять рублей. Шаг аукциона— один рубль. Делайте ваши предложения, господа.
На танцплощадке воцарилась мёртвая тишина: молодые люди обеих полов явно не ожидали такого развития событий и буквально опешили, потеряв дар речи. Первым пришёл в себя молодой человек, одетый в желтый блейзер, поверх чёрной рубашки и в желтые-же брюки-клёш. Он поднял руку вверх и заявил:
– Шесть.
– Шесть … раз, – объявил ведущий, – Шесть … два.
– Семь, – немного робко произнёс другой парень, одетый также ярко: в синий пиджак, малиновые брюки, рубашку в крупную клетку под цвет брюк и с галстуком такого-же цвета в белый горошек на шее.
– Восемь, девять, десять, – ставки посыпались как горох.
На «двадцати» предложения закончились.
– Двадцать… раз, – начал отсчёт аукционист, – двадцать… два.
– Двадцать один, – раздался решительный голос и тут Пётр осознал, что это прозвучал его голос: поддавшись всеобщему азарту, парень сам не понял, как включился в аукцион, поднял руку для привлечения внимания, и повысил ставку.
Он с недоумением посмотрел на свою поднятую руку, словно обнаружил у себя третью верхнюю конечность и медленно опустил её.
– Двадцать один… раз, двадцать один … два, двадцать один… – произнёс ведущий аукциона, сделал небольшую паузу и закончил, – три. Продано!
Помощница конферансье-аукциониста шустро подбежала с подносом к Петру. Парень достал из внутреннего кармана две красненькие купюры по десять рублей, серебряный рубль из кармана брюк и положил деньги на поднос.
Дождавшись, когда помощница вернётся к нему, аукционист проверил сумму и возвестил:
– Право пригласить нашу незнакомку в образе «Летучей мыши» на первый тур вальса принадлежит молодому человеку под номером 62.
Зал грохнул бурными аплодисментами. Было совершенно непонятно кому аплодировали— давшему высокую ставку Петру; получившей высокую цену «Летучей мыши» или им обоим. Конферансье повернулся в сторону сцены и дал отмашку оркестру.
Дирижёр торжественно объявил: – Арчибальд Джойс, вальс «Осенний сон». Музыканты как будто робко, словно пробуя на вкус каждую ноту, взял первые аккорды, постепенно наращивая темп и громкость.
Пётр подошёл к выигранному призу и галантно пригласил даму, и они заскользили в вальсе под звуки чарующе музыки, то и дело перебрасываясь дежурными фразами и не делая никаких попыток познакомиться поближе.
Уговаривать гостей вечера никому не пришлось и в мгновение ока образовалось более двух десятков пар, самозабвенно кружившихся в вальсе.
Мелодия вальса, достигнув своего апогея, стала медленно, но неуклонно затухать и затихла окончательно. Вращение пар замедлялось в такт с музыкой и замерло окончательно. Образовавшуюся тишину разорвал вал аплодисментов.
Пётр проводил партнёршу к краю танцплощадки, откланялся и направился было к своему месту возле окна через центр зала, но был перехвачен на полпути конферансье.
– Дамы и господа, – обратился он вновь к присутствующим, удерживая Петра за локоть, – вечер сюрпризов продолжается, как и наш благотворительный аукцион. Новым лотом нашего благотворительного торга является победитель первой акции. И так, дамы и господа, лот номер два. За право пригласить этого молодого человека объявляется стартовая цена пять рублей. Шаг аукциона— один рубль. Делайте ваши предложения, уважаемые дамы.
Во время торгов Пётр пытался отыскать глазами свою первую партнёршу, но та, вероятно, покинула танцзал и её черно—золотистое платье нигде не просматривалось. Он испытал не один укол по самолюбию, когда в довольно вялотекущем торге его «приобрели» всего за восемь рублей. Благо партнёрша попалась вполне достойная. Анджан успел хорошо рассмотреть её, пока она шла «забирать» свой приз. Стройная брюнетка уверенным шагом направлялась к нему. Роскошный красный цвет её платья создавал образ роковой и смелой женщины, а отделка в виде страз и металлических деталей на поясе, бретелях и груди делали этот образ еще более богатым.
В это время дирижёр объявил: «Дмитрий Шестакович, Второй вальс».
– Разрешите пригласить вас, молодой человек, – низким грудным голосом произнесла леди в красном и присела в полу реверансе.
– С удовольствием, – ответил Пётр и выставил руку в сторону девушки ладонью вверх. Девушка с готовностью накрыла ладонь парня своей ладонью, и они вышли в центр зала.
Бал закончился далеко за полночь. Пётр ещё четырежды поучаствовал в аукционах и по, иронии судьбы, выиграл заключительный торг этого вечера. Последний «приз» он как раз провожал домой.
Эту русоволосую красавицу он приметил давно, особенно её нестандартный наряд морковного цвета в белый горошек на бретельках. Пётр долго пытался понять для себя: является ли сей