— Вот ведь блин! Попали! Сушим весла.
— Что не так?
— Кисляк это.
— Кисляк?
— Ты перезагрузку видел? Туман кислый нюхал? Вот это он и есть. Нельзя нам туда, под раздачу попадем. Откат — хреновое дело.
— Это так называется, когда при перезагрузке остаешься на кластере?
— Ага. Если повезет, после отката всего лишь дураком останешься. Хватает наивных, которые лезут под кисляк. Особенно среди новичков.
— В чем смысл?
— В том, что они идиоты. Думают, что домой попадут. Некоторым недоумкам без толку объяснять, что Улей — билет в один конец. Говори не говори, все равно лезут. Потом ходят, слюни пускают, улыбаются как дешевые клоуны. Ну это до первой твари… Даже мертвяки от перезагрузки уходят, никому нельзя под откат попадать, это закон. Вроде светлеть начинает, тебе не кажется?
— Да, чище стало, через туман уже тростник просвечивает, а только что непроглядной стеной стоял.
— Еще минуту подождем, а то вдруг глаза врут. Кисляк до перезагрузки густеет, потом резко рассеиваться начинает. Где быстрее, где часами держится, особенно в низинах, никогда не угадаешь сколько простоит, но прежней силы в нем уже не будет.
— Этот точно рассеивается, уже почти все можно рассмотреть.
— Согласен, пора двигать дальше.
— Не опасно? Туман через реку наискосок идет, метров через триста в него попадем.
— Перезагрузка прошла, только кислым надышимся, но от этого еще никто не помер. Болтаться тут нельзя, народа на Внешке много, перспективные дела быстро просекают. Будь нога в порядке, можно было высадиться, глядишь, что-нибудь и урвали, но сейчас нам это не светит. Так что тупо уходим, не рискуем.
Уключины скрипели не так уж и сильно, но как только попали в полосу тумана мнение Карата изменилось. Тишина тут стояла оглушающая, и ритмичный звук казался громовым набатом. Рыбака, видно, тоже проняло, остановился, пробурчал:
— Вытаскивай весла. Капну маленько бензина. В нем масло есть, он испарится, а оно останется. Хоть какая-то смазка получится.
Не помогло, так и шли под аккомпанемент душераздирающего скрипа. Никаких звуков более не было: ни рыбы не плескались, ни лягушки не квакали. Видимо перезагрузка всерьез ударила по самочувствию речных обитателей. Туман рассеивался, но все еще оставался густым, так что видимость оставалась ограниченной.
Из дымки вынырнула громада моста. Рыбак указал влево, подсказывая, какой стороной надо обогнуть массивную бетонную опору. Здесь стоячее болото заканчивалось, лодка попала в струю приличного течения, скорость ощутимо возросла. На другой стороне начинаются заросли высокого тростника, наверняка там можно будет найти укрытие, но до этого придется преодолеть почти сотню метров чистой воды.
— Мама, смотри, лодочка! — донеслось сверху.
Задрав голову Карат увидел маленькую девочку припавшую к перилам. Глядя сквозь прутья, она указывала прямо на них.
Белое платьице, такого же цвета бантики, никакого страха в глазах. Он едва челюсть не отвесил от столь неуместно мирного зрелища.
— Мама! Мама! У них там котик!
Рядом показалась молодая женщина в цветастом сарафане. Уставившись вниз она ласково и негромко объяснила ребенку:
— Дяди рыбаки, они ловят рыбку.
— И отдают котику?
— Ну конечно отдают, ведь все котики очень любят рыбку.
Лодка нырнула под мост, мама с ребенком скрылась из виду, а до Карата донеслись отголоски другого голоса, будто кто-то громко говорит сам с собой — собеседника не слышно вообще:
— А когда его дадут? Это что, до остановки пешком добираться? Да что у вас за троллейбусы, без электричества сто шагов проехать не могут.
— Свежий народ, — прокомментировал Рыбак. — Свет пропал, троллейбус остановился, никто ничего не понял.
— Они только что попали? — Карат задал вопрос на который уже знал ответ.
— Ага. Та самая перезагрузка, из-за которой мы только что весла сушили.
— Еще не знают ничего…
— Не знают. Только удивляются, что свет пропал и телефоны не работают. Если скажем, что сейчас начнется, не поверят. Еще и упекут в обезьянник.
— Надо было ружье припрятать. И арбалет тоже. Городская черта, да и сезон не охотничий, могут стукнуть ментам.
— И как же они стукнут? Света нет, связи тоже. Голубиной почтой вызовут?
— Ну а вдруг патруль рядом.
— Патрули тут только у внешников.
— Я не о внешниках, о ментах.
— Да я понял, просто прикалываюсь. Забудь. Еще километр, и начнется новый кластер. Погоня тут не имеет смысла. Да и кто ее собирать начнет ради пары типов в лодке при ружье и арбалете? Тут вот-вот такое веселье начнется, что обо всем позабудут.
— Дети тоже заражаются?
— Если не совсем дошкольного возраста, то да. У подросших все как у взрослых. Только зараженный ребенок недолго бродит.
— Это почему?
— Когда зараженные подъедают других зараженных, бродячих детей кончают в первую очередь. Они ведь мелкие, слабые, легкая добыча.
— А с иммунными как?
— Все плохо по тем же причинам. Вот ты сейчас видел маму с дочкой. Допустим, мама переродится, а дочка останется иммунной. Как думаешь, дите долго протянет?
— Ей лет шесть если не меньше. Без шансов.
— Верно, шансов нет. Даже если эта пара пристроится к мужикам головастым, те тоже не все иммунные, быстро пойдет потеха, где ребенок или ценное мясо, или обуза. Редко кому из мелких везет, для такого должны все звезды сойтись.
— А почему никто не пробует как-то организоваться? Собрать народ, сходу окружить кластер, фильтровать тех, кто перенесся, зараженных валить на ранней стадии, не допускать их развития до опасных разновидностей.
— Ты как себе это представляешь? У нас тут нет государств. Хотя подальше от Удавки встречаются объединения стабов. Не Франция по размерам, но приличные территории держать ухитряются. Только даже у себя они перезагрузившихся не фильтруют.
— Не хватает сил?
— А откуда их взять, если нас тут горстка, а кластеры перезагружаются раз за разом? Я пока эти слова произносил, по Улью их могло четыре десятка обновиться, а может и вся сотня. Да и дело тут не в силах, а в принципе нашего существования.
— Что за принцип?
— Вот ты сам подумай, что будет, если зараженным вообще не давать развиваться? Я отвечу — не будет споранов, а без них мы передохнем быстро.
— Посадить их в загоны, пусть друг друга жрут, сильнейших валить, вырезать спораны.
— В неволе от них полезного выхлопа почти нет. Не растут, не дают почти ничего. Есть мнение, что им не только зараженное мясо требуется, а и свежее. Но кое-где пробовали коровами кормить, то же самое выходило. Говорят, паразит, который контролирует зараженных, сильно против такого обращения. Ему свобода и простор нужны. Но это только байки, за что купил, за то и продаю.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});