Читать интересную книгу Статьи за 10 лет о молодёжи, семье и психологии - Татьяна Шишова

— Но ведь в новой редакции УК за сбыт наркотиков предусмотрено ужесточение законодательства…

— Это все слова. Сбыт доказать очень сложно. Да и потом, преступления будут иметь массовый характер. Никаких ресурсов МВД и Госнаркоконтроля не хватит для борьбы с низовым звеном наркоторговли. Ведь ради поимки каждого мелкого торговца 16–17 лет нужно будет проводить спецоперацию, привлекая массу ресурсов.

— Говорят, в последние годы наблюдался существенный спад потребления наркотиков.

— Совершенно верно. Потребление героина заметно упало. И упомянутое постановление — это реакция на сокращение потребления героина населением нашей страны. Правоохранительные органы, пользуясь 1 частью 228 статьи, практически разрушили весь низовой уровень наркоторговли. У нас наблюдается и еще одна интересная тенденция: в России не растет цена на героин. Говорят: «Это потому, что правоохранительные органы плохо борются с оборотом наркотиков. И потом, цена не растет, потому что слишком большое предложение». Но ведь с точки зрения экономической науки цену невозможно оценивать только по характеру спроса. Цена — представляет собой слагаемое спроса и предложения. Я не идеализирую работу правоохранительных органов, но, конечно, они внесли большой вклад в снижение спроса на наркотические вещества. Наркотики стали достаточно трудно доступны. Они продаются на квартирах, на каких-то стационарных точках, но крайне редко продаются сейчас на улице. А вспомните 1994–95 гг., когда простой прохожий, прогуливаясь в Москве по Ленинскому проспекту, видел африканцев, кучками стоявших под фонарями и в общем-то открыто торговавших героином. А правоохранительные органы вплоть до 1996 г. были практически бессильны что-либо с ними сделать.

— Почему?

— На тот момент сложилась любопытная ситуация. У нас было решение Постоянного Комитета по контролю за наркотиками, принятое в конце 80–х гг., определившее размер крупных и мелких партий наркотических веществ. Крупной партией считался очень большой объем наркотического вещества. Но тогда за наркоторговлю и транспортировку крупных партий предусматривалось весьма существенное наказание. И была статья, подразумевавшая тюремное наказание за потребление наркотиков. Верховный Совет РФ в 1991 г. под влиянием правозащитных организаций решил, как они любят выражаться, «декриминализовать» потребление наркотиков, манипулируя лозунгом «нельзя наказывать за болезнь». Поэтому уголовные статьи за потребление наркотиков были полностью отменены. А дозы оставались прежними. И они сыграли свою зловещую роль. Эти дозы оказались настолько крупными, что позволили беспрепятственно торговать наркотиками на улицах. Многим тысячам подростков это стоило здоровья и жизни. Лишь в 1996 Постоянный Комитет по контролю за наркотиками принял другую классификацию доз, значительно их уменьшив, и правоохранительные органы, наконец, смогли отлавливать наркодиллеров.

— Что, в основном, и повлияло на снижение прироста наркомании, не так ли?

— Да, это был один из весомейших факторов. Хотя, конечно, сыграли определенную роль и правильно построенные профилактические мероприятия, и энергичные выступления общественности, и «синдром старшего брата», как его любят называть психологи. В результате подростки стали уходить от потребления героина и других опасных наркотических веществ.

— Насколько снизилась наркомания за последние годы?

— Заболеваемость среди несовершеннолетних снизилась в 3,2 раза: со 141 на 100 тыс. населения соответствующей возрастной группы до 41. И это видно невооруженным глазом. Если раньше я утром, по дороге на работу встречал как минимум трех — четырех подростков, находившихся в состоянии отчетливой героиновой интоксикации, то теперь таких практически не видно.

— Любопытно, что как только в нашей стране началось снижение числа наркоманов, это вызвало повышенный интерес корреспондентов крупнейших иностранных, в основном, англоязычных информационных агентств. Причем, насколько я помню, их особенно интересовало, благодаря чему удалось снизить потребление наркотиков.

— Да, они как-то очень живо интересовались этой стороной вопроса.

— А какая за рубежом реакция на нынешнее постановление Правительства по поводу доз?

— Их прессу я не смотрел, а вот насчет правозащитных организаций могу сказать, что они отнеслись к постановлению весьма одобрительно. А наши правозащитники теснейшим образом связаны с зарубежными.

— Вы сказали, что в 1991 году правозащитные организации сыграли большую роль в либерализации законов, связанных с наркоманией. А как они ведут себя сейчас?

— Они активнейшим образом борются с явлением, которое они называют «прогибиционизмом» — с жесткой линией государства, направленной на преодоление незаконного оборота и потребления наркотических средств. Правозащитники говорят, что наркоман — больной человек и карать его за болезнь нельзя. В этом я с ними полностью согласен. Но затем наши взгляды расходятся. Поборники гражданских прав упорно предлагают и осуществляют мероприятия, направленные на существенное ослабление уголовного законодательства в области борьбы с незаконным оборотом наркотиков.

— Кто из правозащитников особенно активно ратует за «антипрогибиоционистские» мероприятия?

— Руководитель организации «Новая наркополитика» Лев Левинсон, помощник депутата Е.Ф.Лаховой и глава фонда НАН Олег Зыков, ряд функционеров Союза Правых Сил, которые в Думе прошлого созыва имели статус депутатов. В частности, г-н Баранников активно боролся с — как он выражался — «произволом государства в области наркомании», г-н Коптев — Дворников… Есть даже такая наднациональная, международная организация — «Антипрогибиоционистская лига». Она борется и за легализацию наркотиков, и против войны в Чечне, и ксенофобию у нас ищет, и против призыва в армию ратует…

— Как наркоманы в Вашей больнице отреагировали на правительственное постановление?

— «Теперь наркотики будут свободно продаваться на улицах», — вот единодушное мнение наркоманов в нашей, да и наверняка не только в нашей больнице.

С Алексеем Надеждиным беседовала Татьяна Шишова

25 / 08 / 2004

КОГО ВОСПИТЫВАЕМ?

Интервью со специалистом по раннему детскому развитию, практикующим психологом, старшим научным сотрудником Института педагогических инноваций Ириной Александровной Карпенко

В последние годы родители уделяют повышенное внимание интеллектуальному развитию маленьких детей: рано учат их читать и считать, с четырех — пяти лет отдают в мини-лицеи и прогимназии, платят порой немалые деньги за обучение крохи иностранному языку. Эмоционально-нравственное же развитие нередко оказывается «в загоне»: ни семья, ни детские учреждения им сейчас почти не занимаются. А это серьезно сказывается на формировании личности ребенка. Разобраться в данном вопросе нам поможет специалист по раннему детскому развитию, практикующий психолог, старший научный сотрудник Института педагогических инноваций Ирина Александровна Карпенко.

— С какими жалобами чаще всего обращаются к Вам родители дошкольников?

— Самые распространенные жалобы — отставание в развитии речи, расторможенность, недостаточный самоконтроль, грубость, драчливость, страхи, перемежающиеся с возбуждением или, наоборот, подавленностью. Еще родителей беспокоит в дошкольниках сильное стремление к лидерству на фоне страхов, неумения общаться, и повышенной застенчивости. Занимаясь с такими детьми, мы, психологи, естественно, пытаемся докопаться до причин поведенческих отклонений. А для этого анализируем семейную ситуацию и то, как ребенка воспитывают.

— И что выясняется?

— Я бы условно поделила родителей на две группы. Одни — люди, старающиеся не выпадать из русла традиционной культуры, другие исповедуют идеалы «новых русских». По уровню богатства родители, принадлежащие ко второй группе, далеко не всегда дотягивают до настоящих «нью рашенз», но представления о жизни у них очень похожи. Они ориентированы на современный европейский или американский образ жизни, причем понимаемый весьма своеобразно. У ребенка обычно есть своя комната, где его с малолетства приучают спать отдельно. Родители задаривают его игрушками, покупают развивающие пособия, но при этом опять-таки с раннего возраста настаивают, чтобы ребенок играл самостоятельно. Часто ребенком даже при неработающей маме занимается няня. То есть, малыш чуть ли не с пеленок отделяется от матери. Это не русская, а традиционная европейская модель воспитания: там принято рано отделять ребенка от матери, отводя ему особую спальню. Хотя и в традиционной европейской семье дела раньше обстояли несколько по-другому. Вспомним в качестве примера фильм «Синяя птица». Да, дети жили в отдельной комнате, но, во-первых, в семье, как правило, был не один ребенок. А во-вторых, в доме имелись кошки, собаки, птицы — всякая живность. Кроме того, дети активно общались с соседями и с многочисленными родственниками. В тех же семьях, о которых говорю я, все обстоит иначе. Ребенок лишен нормального человеческого общения с окружающими, потому что семья живет достаточно изолированно, с соседями часто даже незнакома. С детьми ребенок может поиграть только, когда к родителям приходят гости со своими детьми, а такая возможность предоставляется нечасто. Значит, ребенок достаточно много времени проводит наедине с игрушками и развивающими пособиями. Казалось бы, все отлично. Малыш погружен в развивающую среду. Но дело в том, что без взрослых эта среда не является развивающей!