вытащила из нее сердце. Трепещущий орган пульсировал в моих руках и источал жар, в то время, как тело Каина было практически ледяным. Он потерял слишком много крови.
Мои руки тряслись, когда я опускала трепещущее сердце на место. По моим представлениям, сразу после этого должна была начаться регенерация, но ничего не происходило. Дыхание дракона, кажется, наоборот замедлилось.
— Регенерируй, – приказала я со злостью. – Давай, исцеляйся.
— Зачем? – слабым голосом спросил он.
Мне захотелось его ударить. Идиот. Всегда есть, ради чего жить, даже если сердце разбито.
— Просто сделай это, – процедила я. По щекам вновь покатились слезы. Он ждал от меня немедленного прощения? Признания в том, что дальше все будет хорошо? Я не могла ничего обещать. Мне все еще требовалось время на исцеление. И, кажется, эти мысли были такими громкими, что Каин услышал.
Приоткрыв глаза, он посмотрел на меня мутным взглядом.
— Обещай, что дашь мне еще один шанс. Что хотя бы попытаешься простить меня.
Я прислушалась к себе. Да, это было возможно. Более того, я даже хотела этого, потому что мысль о жизни без моего истинного причиняла мне боль.
— Обещаю, выдохнула я. Но тебе придется приложить максимум усилий.
Закрыв глаза, мужчина улыбнулся, и его кости начали срастаться на глазах, закрывая ужасную рану. Вряд ли я когда-либо смогу выкинуть это зрелище из своей памяти, оно будет вечным напоминанием о том, что чуть было не произошло.
Прошло примерно полчаса с тех пор, как началась регенерация. Грудь Каина полностью затянулась, но глаза он больше не открывал, слишком истощенный процессом. Вокруг него было так много крови, что ее терпкий запах, пожалуй, будет еще долго преследовать меня в кошмарах. Но я стояла рядом, изо всех сил сжимая кулаки, и ждала.
Наконец, дыхание мужчины стало глубже и ровнее, и я смогла перевести дух. Возможно, на восстановление понадобится время, но Каин будет жить.
Бросив последний взгляд на своего истинного, я переместилась в общежитие. Соседок, как всегда, на месте не было, видимо, ушли на занятия. На моей кровати стояла огромная коробка. Заглянув внутрь, я с удивлением обнаружила там платье, и лишь потом вспомнила про осенний бал. Значит, Каин хотел, чтобы я пошла. В том, что платье – его подарок, у меня сомнений не было.
Что ж. Посмотрев на часы, я начала собираться.
Глава 24
Каин
После того, как Леона в очередной раз исчезла, я проклял свою глупую затею. Хотел воззвать к ее состраданию? Воззвал. И выставил себя слабаком в ее глазах. В то время, как нормальные мужчины добивались благосклонности своих дам упорными ухаживаниями, я делал ошибку за ошибкой, пока, кажется, не прошел точку невозврата. И стоит ли удивляться, если потерял ее навсегда? Идиот.
После мучительно болезненной регенерации я, будто в тумане, направился в душ. Кожа зудела от толстого слоя покрывшей ее крови. Горячие струи упруго хлестали мою подставленную спину, и на миг мне захотелось, чтобы это действительно было больно. Я это заслужил. Но, глядя на сбегающие по ногам розовые ручейки, не мог не думать о Леоне. Пока она жива, у меня оставалась надежда. Возможно, понадобится огромное количество времени, но я заслужу ее прощение, исправлю свои ошибки и получу свое долгожданное “долго и счастливо”.
Хорошим знаком стало то, что я все еще ощущал присутствие своей феи в нашем мире. Она не пересекла границу Алассара и, судя по всему, оставалась где-то поблизости. От вспыхнувшей надежды сердце в груди едва не разорвалось. Наскоро промокнув тело полотенцем, я выскочил из душа и направился к зеркалу.
— Эрик, – мой голос эхом отразился от разгромленных стен спальни.
Фей ответил спустя несколько долгих мгновений.
— Леона? – я затаил дыхание в ожидании ответа.
— Не вернулась, – сухо подтвердил мой будущий тесть.
От облегчения с губ сорвался протяжный выдох.
— Я бы на твоем месте не обольщался, – тем же тоном продолжил Эрик. – Это еще ничего не значит.
— А не мог бы ты…
При помощи гримуара мы немного усовершенствовали канал связи, и фей мог точно также отслеживать любой объект в Алассаре, как я это делал в Фоэре. И, несмотря на особенность фей скрываться от волшебных зеркал, в нашем мире это правило не работало, и отец без труда мог найти свою дочь.
— А самому поискать? – ехидно прищурился Эрик.
После моего предательства связь с Леоной ослабла, потому что она полностью отказалась от меня, как от своей истинной пары. Но в обратную сторону татуировка все еще работала, вот только… Я все равно не мог ее найти.
Эрик равнодушно наблюдал за моими усилиями, сложив руки на груи.
— Может, ты оденешься для начала? – не выдержал он, почему-то быстро обернувшись назад. Испугался, что придет его супруга и застанет нас за этой милой беседой? – И прибери уже свою кровавую баню, смотреть тошно.
Моя спальня действительно превратилась в хафф знает что, но тратить время на уборку я не собирался. Проще было выбрать себе новую спальню, а здесь устроить капитальный ремонт. Отмахнувшись от пожелания Эрика, я снова сосредоточился на поисках своей истинной, пока не услышал протяжный вздох.
— Она в общежитии, – будто нехотя сообщил фей. – Примеряет платье.
После того, как Леона покинула Алассар, я первым делом заручился поддержкой ее отца. Мне пришлось нелегко, доказывая упрямому Флорену, что его дочь имела для меня огромное значение. Жест с вырванным сердцем был полностью его идеей, но я без сомнений пошел на этот шаг, чтобы доказать правдивость своих слов и твердость своих намерений. Как оказалось, фей знал свою дочь лучше, чем я. И если сейчас она в своей комнате и примеряет подаренное ей платье…
Скомканно попрощавшись с будущим тестем, я бросился к шкафу, надеясь, что хоть что-то из одежды уцелело в учиненном погроме.
Мне повезло, и парадный наряд, приготовленный по случаю бала, оказался цел и невредим. Переодевшись и убрав волосы в фамильную боевую косу, я перенесся в комнату Леоны, рассчитывая обнаружить ее там. Да, это было необдуманно и довольно глупо, но мои нервы звенели натянутыми струнами, так сильно мне хотелось ее увидеть, убедиться, что моя истинная действительно не покинула Алассар. Тем сильнее было разочарование, когда вместо своей феи я обнаружил двух полураздетых эльфиек, которые при виде меня, однако, не подняли визг, а обменялись плотоядными взглядами.
Не став у них ничего спрашивать,