По лесу в неизвестном направлении двигались не менее часа, обходя все учащающиеся локоны «ржавых волос». И снова мысли о доме отвлекли от запоминания дороги. Да и запоминать ее, если честно, незачем. К чему запоминать, если скоро домой, скорее всего, навсегда?
Не приняла его Зона, как сказал бы Колобок, да и любой другой повернутый на Зоне сталкер тоже. На самом же деле это не Зона не принимает человека, а он сам противится душой и уходит, если сможет, навсегда. Но возвращается в большинстве случаев. И не за деньгами, а за адреналином. Игры мужчин с войной всегда одинаковы во все времена – всем мало крови, адреналина, ощущений и самоутверждения путем избиения слабых. Это только Колобок не смог унять жадность…
Из леса вышли неожиданно. Взору предстало широкое неровное поле, устланное грязно-желтой и серо-зеленой блеклой травой. Впереди в нескольких сотнях метров была насыпь автодороги. Кое-где виднелись небольшие рощицы. Справа впереди на горизонте были видны крыши высотных зданий юго-запада Припяти, утопавшей с этой стороны в посеревшей зелени. Прохор, не говоря ни слова, ушел назад и что-то тихо сказал Жуже.
Фома почувствовал, как под ноги между ступнями что-то упало. Он посмотрел вниз и обнаружил красную пластиковую гильзу от дробовика. В следующий миг между лопаток зажглась сильнейшая немая боль, тяжелой свинцовой волной хлынувшая в голову и наступила непроглядная тьма…
Боль, отключившая свет в глазах, теперь упорно заставляла открыть глаза. Мир словно раскачивался, слышались голоса, но смысл уловить было настоящей проблемой. Фома попытался открыть глаза… и новая, более мягкая, но тяжелая волна боли снова застлала сознание черной пеленой.
Страшная когтистая лапа тяжелого удушающего смрада ухватила горло мертвой цепкой хваткой, забивая дыхание. Именно эта необъяснимая сила неописуемой гнилой одуряющей вони заставила очнуться, ударив в нос с силой разогнавшегося грузовика.
Фома открыл глаза, но вокруг была непроглядная тьма, принесшая сомнения в том, открывал ли глаза на самом деле. И только сейчас сообразил, что постоянный шум в ушах есть не что иное, как перебранка до боли знакомых голосов.
– А ну, заткнулись все! – заорал кто-то, оборвав все параллельные речи.
– Где я? – промычал Фома и попытался встать, но его накрыла волна ноющей боли в спине и тяжесть в висках. Он упал от неожиданности, треснувшись затылком обо что-то твердое, в глаза ударило пятно синевато-белого света, причинив дополнительную боль. Голова взорвалась ударами молота – неизвестный раб-молотобоец отчаянно пытался проломить череп изнутри и обрести, наконец, желанную свободу. К горлу подкатил ком, обещая рвоту. Смрад душил, не ослабляя хватку.
Сквозь свет донесся знакомый грубый голос:
– Живой?
Он не ответил, не было сил. Вонь просто убивала, и Фома кое-как смог накрыть лицо руками, силясь заглушить ее хоть сколько-нибудь, а заодно и закрыл веки от назойливого света сине-белого солнца. Что произошло? Откуда столько боли? Что за вонь?
Любая мысль отдавалась в голове ударами обернутого в вату молота. Сильная рука оторвала его руки от лица и нахлобучила вместо них что-то холодное. Вонь резко прекратилась и стало легче дышать, тошнота хоть нехотя, но отступила. Первой здравой мыслью было слово «маска».
Да, точно! Дыхательная маска! Вот, хорошо.… А что вообще было? Боль в голове такая, будто по ней били ногами. Слоны, как минимум. Точно! Били! Этот удар по спине…
Фома сразу все вспомнил. Они вышли из леса, Прохор ушел в хвост отряда и страшный удар сотряс и выключил сознание. «Вот ведь уроды! Без объяснений, в спину. Явно свои били, чужих и близко не было. Сзади были старик и Жужа. Кто? Нет, старик так не смог бы. Ну да, Жужа, больше некому».
Злость и обида придали сил, разогнав всю боль из тела. Но на большее сил не хватило, встать не получалось. Снова кто-то спрашивал и на этот раз Фома узнал голос, это был Жужа:
– Фома, ты как себя чувствуешь?
– Я себя не чувствую…
– Ф-ф-фу, хвала Черному Сталкеру, пришел в себя! Ты меня узнал? Это я – Жужа.
– Беги, скотина. Сейчас встану и ты труп.
– Э, ты чё?! Чё я тебе сделал?! – пулеметчик искренне удивился.
– Беги… – прошептал Фома и снова вырубился.
Вновь проснулся от того, что замерз затылок. Словно пролежал на куске льда не одну сотню лет. Фома приподнял голову от пола и… едва не упал вперед и в бок. Оказывается, он уже не лежал, а сидел, привалившись спиной к стене. Стена? Он наощупь определил, что пол бетонный, стена, как оказалось, тоже. Значит, находится в каком-нибудь подвале, бункере или еще где…
Голова кружилась, как после карусели, не очень удачно вызывая из глубин рвотные позывы, шум волнами накатывал на сознание, и казалось, что этому прибою не будет конца. Вокруг была тишина и тьма разрывалась несколькими сине-белыми солнцами. Снова раздался голос, говорил Барон:
– На, коли ему, а то он уже часа три в себя прийти не может.
«Три часа?! Да как так-то?! Быть того не может!». Фома резко, но необычайно болезненно пришел в себя. В голове и глазах прояснилось, хоть боль и не отступила и в глазах зачернели пятна, тошноту, словно ветром сдуло. Он огляделся.
Яркие солнца на самом деле были нашлемными фонарями Ганса, Пижона и Барона. Они сидели под противоположной гладкой бетонной стеной, до середины окрашенной темной не то синей, не то еще какой краской. Потолок в трех метрах над головой. Налево и направо длится коридор с бетонным полом и обрывается за пределами световых пятен непроглядной тьмой. Кирилл и Хмырь сидят справа, Жужа слева. Еще дальше влево по коридору что-то светилось зеленоватым в полной темноте.
Жужа повернулся и потянулся к нему, держа наготове шприц.
– Не дергайся. – Сказал он.
– В задницу его себе засунь, урод. – Фома выбил шприц-тюбик из его рук.
– Э, ты чего творишь? Что я тебе сделал?
– Сам знаешь.
– Что знаю? – Жужа неподдельно удивился.
– Мля, крепко же его приложило взрывом. Говорил я тебе, бугор, давай его к бюреру здесь бросим, три часа тут с ним валандаемся, а он еще и предъявы кидает.
– Хайло заткни, урка! – Обозлился Фома – Барон, о каком взрыве речь? Где мы находимся?
– Ты в отключке был, на Жуже ехал, когда Ганс из подствольника за спину отряду шарахнул. Говорит, там кто-то был. Мы в этом тоннеле чуть не оглохли от взрыва. Там, – он показал направо – Завал образовался, от пола до потолка. От взрыва завалило. А где мы, так я не больше твоего знаю.
– Да ты в своем уме? Почему мы вообще здесь? Мы же не собирались под землей идти…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});