— Да, это так.
Я никогда не уходил. Она просто задушила эту личность во мне. Она просто заставила меня думать, что я стал лучшим человеком. Я ошибся.
Он шагнул ко мне.
— Ее жизнь под угрозой. Если ты не сделаешь шаг вперед и ничего не предпримешь, тогда это сделаю я.
— Что это значит? — огрызнулся я.
— Это значит, что ее жизнь больше не в твоих руках, — рычит он. — Я обещал женщине, которую люблю, двадцать минут назад, когда она плакала в моих объятиях из-за ее лучшей подруги, которая не отвечала на звонки, что я сделаю все необходимое, чтобы убедиться, что с Остин все в порядке.
— Это не тебе решать, — огрызнулся я.
— Я решаю это потому, что ты отказываешься сказать бедной девушке гребаную правду.
— Что случилось с тем, что она стала такой, какой я тебе назвал? — требую я.
— Все изменилось — мягко говорит он.
— Нет. Ты изменился, — рычу я, и он сжимает руки в кулаки по бокам. — Бекки сделала тебя чертовски мягким.
— Коул?
Я поворачиваюсь и вижу Остин, стоящую у подножия лестницы. Ее волосы собраны в узел вокруг лица. Ее зеленые глаза тяжелые, на щеках следы туши от слез, когда она плакала, пока я ее трахал. На ней одна из моих футболок, которая спадает с ее плеча, и это все. К счастью, она достаточно длинная, чтобы прикрыть ее киску. У нее синяки на шее и на руках. И следы зубов на внутренней стороне бедер. Есть и другие, но рубашка их скрывает.
— Господи, — бормочет Дик, оглядывая ее.
— Что происходит? — спрашивает она, игнорируя его.
— Ничего, — отвечаю я.
— Коул, — предупреждающе произносит Дик мое имя.
— Заткнись, Дик, — огрызаюсь я.
— Коул. Скажи мне, что происходит, — требует Остин.
— Это тебя не касается.
— Хватит врать, Коул, — говорит Дэйк.
— Нет…
— Что произошло? — кричит Остин.
В комнате наступает тишина, и я потираю виски. Эта мигрень дошла до того, что мое зрение затуманилось.
— Мы просмотрели электронные письма, — наконец говорит Дик. — Те, что на жестком диске.
Мои зубы стиснуты, и я сжимаю руки в кулаки. Я могу ударить его, но это потребует слишком много энергии. А я и так чувствую себя слишком слабой после пьянки и бурного секса. Если я ударю его, он ударит меня в ответ и, возможно, вырубит мою задницу.
— И? — спрашивает она.
— И мы нашли электронные письма, которые указывают на то, что авария не была несчастным случаем.
— Что ты имеешь в виду?
— Электронные письма доказывают, что Джеффу заплатили за то, чтобы он подделал тормозные магистрали той ночью…
Он останавливается, и я падаю на диван.
Положив локти на колени, я наклоняюсь вперед и склоняю голову. Мое сердце бешено колотится, когда я слышу его слова.
— Я не понимаю, — тихо говорит она.
— Они доказали, что он разговаривал с твоим отцом. У них была определенная сумма и план, — он делает паузу, и я закрываю глаза. — Беннетт проверил средства и подтвердил, что твой отец заплатил Джеффу пятнадцать тысяч долларов за то, чтобы в ночь смерти Илая, Мэддокса и Лэндена у машины Коула отказали тормоза.
Мои мышцы напряглись от его слов, а грудь сжалась. Брюс, мать его, пытался убить меня, и ему удалось убить моих друзей. Он заплатил за это подонку Джеффу. Когда я собирался убить этого ублюдка, он продолжал говорить о том, что я убил своих друзей, но это все время был он.
— Я не… — она прервалась. — Почему мой отец хочет навредить Коулу?
Я смотрю на нее, но молчу. Она стоит там рядом с Бекки, которая тихо плачет, потому что Дик уже все ей рассказал. Остин ни черта не понимает, и я хочу, чтобы он просто заткнулся. Я не хочу, чтобы она знала. Не сейчас. Не сейчас.
— Мы не знаем наверняка, но у нас есть предположение.
Дик вздыхает.
— Какое? — спрашивает она.
— Лилли, — отвечает Дик.
Она хмурится еще сильнее, и мое сердце колотится при упоминании моей младшей сестренки.
Она смотрит на меня.
— Почему он хочет причинить тебе боль из-за Лилли?
Дик проводит рукой по волосам и отвечает.
— Потому что Лилли — дочь Брюса.
ОСТИН
Я смотрю на Дика в полном замешательстве. Лилли — дочь Брюса? Мой отец — отец Лилли? Я перевожу взгляд на Коула. Он сидит на диване, голубые глаза все еще налиты кровью, кожа бледная. Он выглядит как полумертвый.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я сглатываю комок, образовавшийся в моем горле.
— У твоей мамы и моего отца был роман?
Лилли шесть лет. Мой папа и Селеста женаты уже десять лет.
Он сжимает руки в кулаки, и его челюсть заостряется.
— Нет.
— Тогда как ты объяснишь…?
— Брюс, блядь, изнасиловал ее, — перебивает он меня.
— Что? — вздыхаю я.
Бекки всхлипывает рядом со мной, но я не могу отвести взгляд от Коула. Его глаза смотрят на меня с отвращением. Мой отец, будучи таким ублюдком, какой он есть, изнасиловал ее? У нее был ребенок. Ребенка, которого его отец не хотел. И Коул заботится о ней. Он воспитывает ее.
Слезы начинают жечь мои глаза.
— Остин? — Дик привлекает мое внимание.
Его голубые глаза такие мягкие, какими я их, когда-либо видел. Это заставляет меня нервничать, чем, когда-либо, потому что он действительно выглядит обеспокоенным чем-то.
— Теперь мы знаем, что Брюс, Джефф и Джерольд работали вместе. Вам нужно убираться из этого дома. Там небезопасно.
— Мне некуда идти…
— Ты останешься со мной, — прерывает меня Бекки.
— Мне еще нет восемнадцати. Я не могу просто уйти. Они поймут, что что-то случилось…
— У тебя нет выбора, — рычит Дик. — Мы не можем допустить, чтобы Джерольд приехал и увидел тебя там. Если он это сделает, ему понадобится всего несколько секунд, чтобы сложить два и два, а потом, когда он расскажет Брюсу…
Его голос прерывается, и я все понимаю. Мой отец убьет меня, если узнает, что я знаю, что он заплатил другому человеку, чтобы тот попытался убить Коула.
Бекки протягивает руку и нежно поглаживает меня по спине. Я избегаю смотреть на Коула из-за стыда. Все это время он знал, что Лилли — моя сестра, и ни разу не сказал мне об этом. Но зачем ему это? Зачем говорить девушке, которую он хотел только использовать?
— Я заберу свои вещи, — говорю я и, развернувшись, бегу вверх по лестнице.
Слезы текут по моему лицу, пока я переодеваюсь в свою прежнюю одежду и запихиваю свое дерьмо обратно в рюкзак. Я плачу из-за того, что случилось с мамой Коула. О маме моей сводной сестры. Имел ли мой отец какое-то отношение к ее смерти? От этой мысли мне становится плохо.
Я поднимаю сумку, перекидываю ее через плечо и поворачиваюсь. Я останавливаюсь, когда вижу Коула, стоящего на вершине лестницы с руками, засунутыми в карманы джинсов. На его лице привычная маска. Боже упаси его проявлять какие-либо эмоции.
Его глаза обводят следы на моей шее, и я сглатываю комок в горле, но ничего не говорю. Мне нечего ему сказать.
Затем, не говоря ни слова, я обхожу его, спускаюсь по ступенькам и выхожу через парадную дверь.
ГЛАВА 35
КОУЛ
Я просыпаюсь, слыша громкие голоса. Я спускаюсь в кабинет и открываю дверь. Мой отец стоит за своим столом.
Мама сидит в одном из его черных кожаных кресел. По ее щекам текут слезы.
— Я беременна, — шепчет она.
Он проводит рукой по лицу.
— Это вообще мой?
Она фыркает.
— Я не знаю…
— Как долго ты с ним трахалась? — рычит он.
— Я не….
Он опускает кулаки на стол.
— Ты, блядь, беременна, Бетти!
— Он изнасиловал меня, — плачет она.
— Потому что ты позволила ему.
Он бьет ее по лицу.
Я вбегаю.
— Мама!
— Убирайся отсюда, Коул! — рычит мой отец.
— Иди, Коул.
Она выталкивает меня из комнаты и закрывает дверь. Я прикладываю ухо к ней и прислушиваюсь.
— Черт! Как ты могла позволить этому случиться? — требует он. — Теперь ты просто еще одна сломанная сучка. Как и все остальные.