джин-тоники, выпитые нами тем вечером в лос-фелисской забегаловке.
– А Хьюго, что ты о нем думаешь? – спросила меня Холли.
– Вот он посложнее будет, – задумчиво сказала я. – Ясно одно: любит хорошеньких.
Я рассказала ей о девушках, присутствовавших на каждой устроенной им в Нью-Йорке тусовке, и его гедонистической версии игры в бутылочку.
– Прямо с голой женщины кокаин нюхали? – Холли была в ужасе.
Я не стала говорить, что я тоже это делала.
– Милочка, это детский сад. – Клайв пожал плечами. – Я здесь и не такое видал.
– Я думаю, они для него что-то вроде аксессуаров, – сказала я. – Для одних мужчин аксессуар – это часы. Для других – привлекательные молодые женщины.
– Ясно, но как он с ними себя ведет, стремно? – спросила Холли.
– Без понятия, – сказала я. – Я думаю, их самих к нему вроде как тянет, из-за его денег.
– Так он вполне себе, – заметил Клайв. – В свое время, наверное, был ого-го. Произношение это британское. Темные волосы, зеленые глаза. Да я бы, может, с ним и сейчас это самое, если поддать как следует.
– Не думаю, что ты в его вкусе, – пробормотала я, и все мы посмеялись над очевидным.
И вот из этой предпосылки я все время и исходила: разумеется, женщины легко сближаются с Хьюго, потому что он богатый, он влиятельный. Так Джессика как-там-ее-фамилия заигрывала с ним в баре “Клуба Искра”, так эти дурочки сами выбирали поцелуй с ним, когда крутящаяся бутылка останавливалась и указывала на них.
Но как-то раз, на третьей неделе съемок, я подняла глаза от своего стола в офисе и увидела, что ко мне подходит Кортни…
Тут, вдруг встревожившись, я умолкаю и с осторожной улыбкой смотрю на Тома Галлагера.
В голове мелькает одна мысль, и меня начинает подташнивать.
Вид у Тома озадаченный.
– Вы в порядке?
– М-м, да, просто…
Давай-ка снова. Дубль второй.
Как-то раз на третьей неделе съемок я подняла глаза от своего стола в офисе и увидела, что мимо идет Кортни.
Ее высокий каштановый хвостик покачивался в унисон со стройными бедрами; она пристроила свой “блэкберри” между подбородком и плечом и хихикала в него.
Когда она вышла, Тара с Чипом, наши координаторы съемок, фыркнули.
Сет кашлянул.
– А ну цыц, – сказал он озорным тоном.
– Что? – озадаченно спросила я, переводя глаза с него на Тару с Чипом, которые старались не встречаться со мной взглядом.
– Ничего-ничего, – сказал Сет. Но что-то явно было.
– Ничего такого, что сказалось бы на фильме, – объявила Тара.
– Хотя кто его знает, – задумчиво сказал Чип, и они заговорщицки переглянулись.
Терпение мое было на исходе.
– Сет, – я приятно улыбнулась. – Знаешь ли ты, в чем дело?
Сет отвернулся от электронной таблицы “Муви мэджик баджетинг”, светившейся у него на мониторе.
– Да просто обычные съемочные сплетни. – Он закатил глаза. – Ты же знаешь, что Кортни с Хьюго водой не разольешь? Так вот, вчера кое-кто видел, как она выходит из лифта в “Мармоне” и уходит из гостиницы около часу ночи.
– Кто это видел?
Как я поняла, Тара, Чип и Джо, наш помощник режиссера, допоздна засиделись в баре “Мармона”. Чип добавил:
– Она, кажется, торопилась уйти. Не хотела, чтобы мы ее видели.
– Да и чего тут такого уж невероятного? – произнесла Тара. – Денег у него куча. Она его помощница.
– Пожалуй, можно сказать, что этому суждено было случиться – после того как ты ее наняла, – добавил Сет, взглянув на меня многозначительно.
– Значит, вы полагаете, что во время съемок Хьюго и Кортни состояли в неких отношениях? – спрашивает меня Том Галлагер.
Никаких недомолвок; глядит в объектив своего микроскопа, не отводя криминалистического взгляда.
Я медлю.
– Я… я не знаю, – говорю я, забеспокоившись. В баре снаружи включили музыку побыстрее, и сквозь стены комнаты до меня доносится ее ритм, напористый и пульсирующий. – Слухи точно ходили. Я… подумала, что мне будет неудобно спрашивать Кортни или Хьюго о том, что произошло.
– Как вы думаете, что произошло?
Я увиливаю от этого вопроса.
– Вы об этом уже спрашивали по поводу Джессики, актрисы. Аналогичная ситуация.
– В каком смысле?
– Молодая, привлекательная женщина, много чего получающая от близких отношений с влиятельным, богатым мужчиной. – Я указала рукой за пределы комнаты. – Такие связи везде, куда ни глянь.
Я пытаюсь отвести луч прожектора подальше, но Том не отступает.
– Можете ли вы сказать, что и у вас была такая связь?
– Что? – Я оскорблена. – Получала ли я что-нибудь от… близких отношений с Хьюго?
Я надеюсь, что мой голос выдает негодование. Но делаю паузу и задумываюсь, благодарная за то, что мы отошли от темы Кортни.
– Дело в том… А кто хоть чего-то не получил от близких с ним отношений? Денег-то сколько. Он всех нас приманил, как мух медом, – и прекрасно это понимал.
Том кивает и продолжает смотреть на меня.
– На меня много всего навалилось, – говорю я с вызовом. – Я была в основном озабочена производством, тем, чтобы не терять времени, денег.
– Как вы думаете, другие тоже знали о Кортни и Хьюго?
Долю секунды я паникую. Снова думаю о том, с кем еще он беседует для этого расследования.
– Сильвии я не говорила. Я боялась…
Снова умолкаю, пытаясь не нарушить тонкой грани между тем, что помню, и тем, что хочу сообщить миру. Я много чего боялась, это правда.
– Я боялась, что… Сильвия рассердится еще сильнее, если узнает, что такое происходит, пока я исполняю обязанности продюсера.
Том хмурит брови, и я всей душой надеюсь, что этого ему будет достаточно.
– Я не хочу сказать, что взаимоотношения Хьюго с Кортни хоть как-то меня касались, – добавляю я. – Но я боялась, что они каким-то образом плохо на мне отразятся. Не совсем… понимаю почему.
Может быть, я хотела, чтобы мои рабочие дела выглядели безукоризненно, чтобы я смогла слетать в Нью-Йорк на рождение моей племянницы. Может, я просто хотела казаться идеальным продюсером. Я и сегодня не вполне понимаю. Но вот одно правда, в каком-то смысле. Я осознаю, до какой степени моя жизнь десять лет назад подчинялась простому, суетному, непобедимому страху: как-то я буду выглядеть в глазах окружающих?
Расшифровка разговора (продолжение):
Сильвия Циммерман, 16.20
тг: Вы помните женщину по имени Кортни Дженнингс?
(Пауза.)
сц: Это имя мне ни о чем не говорит.
тг: Она есть в финальных титрах “Яростной”.
сц: Ну о чем вы, Том? В финальных титрах фильма сотни человек. Не могу же я помнить каждого, кто работал на съемках фильма, который мы снимали больше