водопое и, сам того не ожидая, выстрелил.
– Твою мать! Захочешь, не повторишь, – выдохнул парень, соскакивая с коня.
Пуля из штуцера ударила кабанчика под лопатку, разорвав сердце. Зверь умер, не успев даже хрюкнуть. Елисей и сам не ожидал такого результата. Он и стрелять-то не собирался. От неожиданности тело сработало быстрее головы. В итоге перед ним лежало килограммов пятьдесят прекрасного свежего мяса. Покачав головой, парень снял черкеску и, закатав рукава, взялся за дело. Бросить такую добычу он просто не мог.
Привычно разделав тушу, Елисей нашел неподалеку подходящее место и принялся обустраивать лагерь. Для сохранности мясо требовалось засолить, закоптить или просто зажарить. Этим он и собирался заняться. В данной ситуации он мог только зажарить мясо, так что, разделав тушу, Елисей отправился собирать хворост. Аккуратно срезав дерн, парень выкопал ямку и развел огонь. Нарезав мякоти, Елисей нанизал ее на ошкуренные ореховые прутья и занялся готовкой.
Тихо ворча про себя, парень несколько часов перерабатывал добычу до самой темноты. К ночи от туши остались только шкура и костяк. Убедившись, что справился, Елисей испустил вздох облегчения и, натянув гамак, завалился спать, подвесив мешок с шашлыком на дерево. Проснувшись, парень первым делом проверил оружие и, убедившись, что добытое мясо никуда не делось, начал собираться.
К вечеру, выбравшись к уже знакомым местам, Елисей вернулся в лес и принялся искать место для лагеря. Отойдя от аула и тракта километров на восемь, парень нашел небольшой распадок и, осмотревшись, решил остановиться здесь. Место тихое и, похоже, нехоженое. Густые заросли кизила укрывали распадок со всех сторон. Оставить тут Буяна можно было без опаски. Сильный, драчливый жеребец легко отобьется и от волка и от любого другого хищника. А медведей в этих местах нет. Медведи водились выше в предгорьях. Это было уже проверено.
* * *
– Ну, и где джигиты местные бродят? – еле слышно бурчал Елисей, рассматривая в бинокль аул. – Тут их ждешь, словно близких родственников, а они и не чешутся.
Вот уже три дня он терпеливо наблюдал за поселением, успев запомнить в лицо всех стариков и детей. С женщинами было сложнее. Горянки, выходя из дома, старались прикрывать нижнюю часть лица уголками платков. Но перепутать в подобной ситуации мужчину с женщиной было просто невозможно. Такое понятие, как трансвестит, в этих местах просто отсутствовало как факт.
Религия не та. Местные сами за подобную выходку камнями закидают. В общем, ошибиться Елисей не боялся. Но его настораживало, что молодых мужчин в ауле не было. Так обычно бывало, если они уходили в набег или воевать с соседями. Был еще вариант. Перегон скота на зимние пастбища. В этом случае горцы тоже надолго уходили из дома. Но то стадо овец, что парень видел в ауле в прошлый раз, паслось на соседнем лугу.
Выходит, все-таки набег. Соседи тут одни, и это родственный клан, который, кстати, вписался в историю с кровной враждой. Сделав такой вывод, Елисей задумчиво почесал в затылке и, собравшись, помчался к соседнему аулу. Три часа ходу по густому подлеску, и он снова достал из сумки бинокль. Очень скоро выяснилось, что и тут, так же как и в прошлый раз, в ауле были только старики, женщины и дети. А вот это уже наводило на неприятные мысли.
Снова снявшись с места, Елисей принялся обходить аул по кругу, выискивая место, где прошло много коней разом. Не заметить такой след на мягкой земле не смог бы только слепой. Очень скоро, найдя место, где горцы ушли из аула, Парень мрачно хмыкнул и, пройдя параллельно следам пару километров, удивленно проворчал:
– А чего это вас вдруг в горы потянуло? И самое неприятное, что ушли все способные держать оружие. То есть воины. Странно это. Проверять надо.
Судя по следам, ушли горцы два дня назад. То есть тогда, когда сам парень только начинал наблюдение за первым аулом. То есть сбор был здесь, а дальше вся команда ушла куда-то в горы. У Елисея складывалось такое впечатление, что кто-то снова собрал в кучу оставшихся непримиримых, готовясь учинить очередное безобразие. Подумав, парень развернулся и двинулся к распадку, где оставил коня.
Спустя три часа он добрался до места и, быстро свернув лагерь, отправился обратно. Почти три десятка всадников, двигаясь без опаски, оставляли за собой такой след, что ошибиться просто невозможно. Буян легко шел вдоль тропы размашистой рысью, словно и сам заразился азартом погони. Елисею даже приходилось придерживать жеребца, чтобы не утомить его раньше времени. К ночи они проскакали таким аллюром почти сорок километров.
К удивлению парня, след все больше сворачивал в горы, уходя и от тракта, и от крепости, и тем более от города. Вскоре предгорья сменились горной тропой, и Елисей, придержав коня, тихо протянул, оглядывая округу:
– А ведь вы не иначе собрались ко второму перевалу прорываться. А раз такими силами, то добром вас туда пропускать не хотят. Ой, чует мое сердце, тут опять серьезный междусобойчик намечается. Ладно. Поехали дальше. Повезет, найду место, где им подарочек оставить.
Спустя двое суток парень выехал на широкое горное плато. Приметив в стороне густую рощу, Елисей пришпорил коня и, добравшись до нее, с облегчением перевел дух. Двигаясь постоянно по лесу, он уже начал отвыкать от открытых пространств. Да и места эти были ему совершенно незнакомы. В общем, парню было чего опасаться. Забравшись в самую чащу, Елисей распустил Буяну подпругу и, повесив на морду торбу с овсом, отправился на разведку.
В том, что где-то рядом есть очередное поселение горцев, он не сомневался. Петушиный крик поведал о том весьма конкретно. Выбравшись на опушку рощи, парень снова достал бинокль и, наведя его на аул, злорадно усмехнулся:
– Ба, какие люди! Что-то меня терзают смутные сомнения, что вы, ребята, собрались тут на большой той. На праздник так не одеваются. Значит, собрались вы тут воевать. Интересно, а сколько троп с этого плато в долины ведут? Блин, хоть разорвись, то ли я умный, то ли я красивый. И за этими следить надо, и тропы поискать не мешает. Но что-то мне подсказывает, что пользуетесь вы самой удобной тропой, чтобы сюда попасть. А значит, мне ее придется малость испортить.
Пронаблюдав за аулом и его гостями до самой темноты, парень вернулся в рощу и принялся устраиваться на ночлег. Проснулся Елисей от того, что слегка замерз. Нещадно зевая, парень мрачно осмотрелся и, вздохнув, принялся собираться. Еще только начало светать, поэтому он торопился покинуть плато, пока горцы не вздумали