Мужчина, освобождавший ноги от оков, замер.
— Кстати, — требовательно смотрю на застывших в немом удивлении парней, — а где эта доставучая гадина? Почему он не пришел меня спасать?!
Двое Темных не сдержались и негромко, но очень весело и заразительно заржали.
— Ангел, — осторожно накрывая мое тело конфискованным у ближайшего прислужника плащом, позвал потрясающе красивый брюнет. — Хорст — это я.
— Да ты гонишь! — подпрыгиваю от удивления и сажусь, благо теперь ничто не мешает двигаться. — Нет, правда, что ли?
С какой-то странной дерзостью поднимаю руку и касаюсь незнакомого лица, провожу пальцами по выразительным скулам, осторожно касаюсь подбородка, а затем напряженных губ.
— Мне нравятся брюнеты, — неожиданно призналась я и обнаглела: — Хочу к тебе на ручки!
Хорст улыбнулся, легко поцеловал мои шаловливые пальчики и подхватил, так словно…
— Я пушинка! — Восторженно ору на всю пещеру. — Люди смотрите, я пушинка!
Гафс и Кебил уже не то что бы ржали — они плакали, прислонившись к стеночке, но мне было пофиг, потому что эйфория требовала, чтобы меня кружили в сильных объятьях, а я требовала того же от подозрительно спокойного Темного.
— А давай ты заберешь меня в Темные Земли? — несла какую-то чепуху я, моментально согреваясь в объятьях горячего мужчины. — Вот прям так на ручках, пешком через весь океан! Чего ухмыляешься? Слабо?!
Не знаю, сколько бы еще глупостей я успела наговорить или сделать, но к счастью эйфория схлынула, вернулся разум и сразу ТАК стыдно стало.
— Ой! — Простонала я, пряча лицо куда-то в область подмышки мужчины, аккуратно несущего меня в неизвестном направлении по темному туннелю катакомб.
— Вот тебе и ой, — негромко, с улыбкой шепнул бывший блондинчик и язвительно поддел: — Значит, целоваться со мной понравилось?
Я застонала, проклиная в который раз несдержанный язык и попыталась зарыться в складках чужой одежды еще глубже.
Так мы и шли: уверенный Хорст со мной на руках, а сзади все еще посмеивающиеся Гафс и Кебил.
Пока не раздался обеспокоенный крик: «Лина!!!»
Я вздрогнула, отстранилась от Темного и повернула голову. К нам торопливо бежал обеспокоенный Руслан.
— Поставь меня… — Попросила Хорста, не отрывая взгляда от стремительно приближающегося героя-спасителя.
Темный напрягся, но осторожно опустил, поправил немного съехавший плащ и, крепко обняв за талию, прижал к своему горячему телу.
Переступая голыми ногами по холодной земле, я дождалась пока Руслан добежит, порывисто обнимет, а потом осторожно, словно стеклянную вазу, обхватит мое лицо руками.
— Теперь все будет хорошо! Слышишь меня? — Торопливо зашептал он.
Глаза, такие родные глаза, которые я помнила с самого детства, горели нехорошим огоньком.
— Ру…
— Тише. Я клянусь, что это больше не повториться. Теперь я постоянно буду рядом, Линка.
Руки Хорста, все еще поддерживающие меня за талию сжались, но мне сейчас было не собственнических чувств Темного.
— Ру… — радостно выдохнула я, и словно с обрыва прыгнула. — Три…
— Что три? — нахмурился Руслан.
А я потянулась, обняла его за шею и глянула в глаза.
— Я пока лежала, придумала список дел, которые надо срочно сделать… Пункт третий — сходить с тобой на свидание.
— Ладно, будет тебе свидание, — счастливо улыбаясь, выдохнул Ру, осторожно прижимая к себе.
— И чтобы это было самое банальное свидание, как у всех, — попросила я. — Ну там с цветами, комплиментами и прочей романтичной фигней. Договорились?
Руслан не ответил, он склонился ко мне и нежно, почти невесомо поцеловал, а вот я осторожничать не стала.
Так мы и стояли, не видя и не слыша ничего вокруг, сосредоточенные только на собственных ощущениях и невероятной близости, связывающей нас.
В какой момент Хорст перестал придерживать меня за талию и ушел, я так и не поняла, да это было и не важно, потому что в душе жило теплое чувство счастья, и я точно знала, кого должна благодарить за свое спасение.
* * *
Я лежала в университетском лазарете и наслаждалась тремя днями отдыха, которые мне прописал врач. Честно говоря, резерв восстановился пару часов назад, но признаваться никому не стала.
В конце концов, можно мне хоть пару дней похалтурить?
— Как ты догадался, что профессор Барадос замешен в моем похищении? — неторопливо жуя крупную клубничку, спросила я у Руслана.
Наглый оперативник, воспользовавшись служебным пропуском якобы для того, чтобы еще раз допросить пострадавшую, лежал рядом со мной на кровати, облокотившись одно рукой на локоть, а второй обнимая за талию.
— Все это время я изучал ты самую бомбу в конвертике, которой пол управления разнесли, — улыбнулся он, с теплотой смотря, как я уминаю за обе щеки сладкую ягоду. — Состав был очень специфичен, — признался Ру. — В него входил и материальная привязка к конверту, и активизация на голос, и формула поглощения магии, и порошкообразный компонент, который оставлял на пальцах весьма специфические ожоги. И знаешь, когда я видел такие ожоги?
— На практических занятиях профессора?
— Нет, — усмехнулся он. — Такие ожоги, я заметил на руках у Барадоса, в тот день, когда мы нашли следы Ромеро у клумбы, — я нахмурилась, вспоминаю нашу неспешную прогулку. — А потом когда узнал про нападение, то сразу же пошел исследовать портал, который тебя унес и…
— В университете на мне защита, которую может обойти только один из преподавателей, — заканчиваю вместо него, выбирая ягодку покрупнее.
— Да, — кивнул парень, неторопливо смещая свою руку немного выше. — А когда он появился у Темных и начал нести обеспокоенный бред, пугая Эмилию всякими ужасами, которые с тобой могут сделать, то я скрутил этого козла и… начал допрашивать, — парень скользнул пальцами под край пижамки и дотронулся до голого живота. — Ну а дальше все сделала твоя Темная подружка, — шепотом закончил он, ловя мои губы, перемазанные клубничным соком.
Полупустая тарелочка полетела на пол, но я ничуть не сожалела о потере, полностью занятая ласковыми поглаживаниями и жадными поцелуями.
Не удержавшись, повалила несопротивляющегося парня на спину и легла сверху, стараясь стереть недавний сон с Крысенышем новыми захватывающими впечатлениями.
— Лина… — простонал Руслан, еще крепче прижимая к себе и осторожно, словно боясь спугнуть, расстёгивая пуговицы на пижаме.
«Пока, девственность, — без всякого сожаления в голосе, сказало либидо. — Ты была с нами не долго».
Другие органы начали шумно прощаться приблизительно в таком же ключе, но облом — штука капитальная.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});