Судя по следам, оставляемым чичами, парни скоро должны вступить с ними в визуальный контакт. Пройдя по дну балки, Монзырев буквально наткнулся на Кнута, находившегося в передовом дозоре. Тот сидел на мокром стволе поваленной лесины, тихо поджидая шедших за ним разведчиков. Ребята обступили следопыта полукругом. Монзырев устало опустился рядом на влажную кору дерева. Теперь бойцы мало походили на тех ухоженных людей, сутки назад ушедших в поиск. Грязные, усталые, обросшие щетиной, они из всей амуниции бережно относились только к оружию.
— Что скажешь, прапор?
— Вон за кустарником трупаки брошены, — указал пальцем в сторону раскидистых лещин. — Носороги их в кучу свалили, ветками забросали, и гранаты на растяжки поставили. Растяжки я снял, оружия при убиенных никакого.
— Так! Все здесь! Никто не расслабляется. Идем, глянем, кого ты там надыбал.
Два мертвых тела теперь уже лежали рядом. В добром камуфляже, без курток. Один так и вообще босой. Видно какой-то доброй душе приглянулась обувка, да и размерчик подошел. Монах вгляделся в лицо ближнего к нему трупа. Выпачканная грязью щека и травинки, застрявшие в бескровных губах, свидетельствовали о том, что насчет покойников никто не заморачивался, за ноги затащили за кусты и бросили как отработанный материал. Мертвый фейс соответствовал изученному перед операцией фото.
— Что, командир, никак знакомец?
— Да ты сам приглядись, голова садовая! Это же Халилов, собственной персоной!
— Ё-о-о! А ведь точно! Похоже у воинов Аллаха сейчас уже новый командир.
— Сейчас только поточней удостоверимся и порядок!
Клинком ножа, взявшись за ворот куртки, прямо так, не расстегивая, срезал пуговицы. Перевернув мертвеца на живот, стараясь не испачкаться в кровь на бинтах перемотавших кишечник покойного, заголил одежду на спину, распорол бязь нижней рубахи. Правая лопатка мертвого духа была отмечена давно зажившим шрамом, презентом афганской войны.
— Он! — в один голос вырвался возглас у обоих.
Перед ними лежал труп Халилова, офицера Советской Армии, афганца, орденоносца и вместе с тем, непримиримого полевого командира принесшего беду не в один дом матерям и женам российских воинов.
— Вот и выполнена задача. Можно возвращаться в Ханкалу.
— Ага, а тем часом банда пополнится людьми, оснастится оружием, и как следствие, вмажет нашим. Нет, прапор, мы пойдем дальше. Тут той банды, всего-то десятка полтора осталось, скоро догоним. Не боись Кнут, управимся!
— А, я чо? Мне, что пьяных оттаскивать, что трезвых подтаскивать, все едино, лишь бы задача стояла!
— Тады, ой! Давай дальше шуруй передовым, а мы уж за тобой метров через триста. Я вот только Малька в боковом дозоре на молодого сменю, и двинемся. Судя по карте, верстах в семи отсюда Гена-Хутор, что в переводе — Далекий. Чую туда эта шелупонь рвется. Только вот зачем именно туда?
Они шли по следу духов, чтоб зачистить остатки банды, а сами попали в расставленные именно для них силки. Да как умело расставленные, прямо шедевр. Участники засады, как на охоте распределены по номерам, каждый знает свой сектор, свой маневр. Профессионалы! И где интересно Халилов набрал таких шустряков. Он, Монзырев, тоже хорош, гнал ребят как на стайерской дистанции. Куда бы та банда от них делась, если бы все по уму?
* * *
Первым вышел из лесополосы кадр в грязном маскировочном камуфляже, рассчитанном на «зиму». Погода сыграла с ним злую шутку, своим не вовремя моросящим дождем демаскировала парня. В руках винтовка с оптическим прицелом, на груди лифчик-разгрузка, за спиной торчит труба гранатомета. В свою оптику Дроздов достаточно хорошо рассмотрел человека, идущего в передовом дозоре.
Не отрываясь от наблюдения, коротко объявил в микрофон переговорки:
— Лёд, дозорного пропустить!
В ответ услышал лаконичное:
— Принял.
С этими ребятами он работал давно. Сначала вместе тянули контракт у французов, в их долбаном легионе, затем, совсем недолго пришлось отпахать в «диких гусях», и вот уже полтора года как они на самопасе, вольные стрелки на найме у серьезной конторы, входящей в синдикат специфического профиля. Он, Дрозд, основной. Да и людей у него, раза в два больше чем сейчас с ним в Чечне. Потребовались люди со знанием языка и России, и они здесь. Все бойцы с принципами, все любят деньги, крови не боятся, с багажом боевых действий. В основном Афган, а помимо и бывшие республики Страны Советов, те, кто с соседями не поладил. Правда, в их сухопутную компанию затесалось водоплавающее. Мурьета, бывший мичман, бывший боевой пловец, в свое время под водой избороздил акватории Луанды и Коринто в Анголе и Никарагуа. Вообще-то, Алексей Нагорный парень не плохой, но и не простой. Иногда, кажется, за франк удавит любого, а иногда душа компании, пропьет с друганами последнюю рубаху. Но в деле профессионал. Однако, смотри основная группа соблаговолила проявиться.
Жидкая цепочка по одному выныривающих из балки вооруженных до зубов людей, приковала к себе внимание командира наемников.
«Один, два, три, четыре! Что, и это все? Не густо! Ну, здравствуй Монзырев! Который же из пятерых, ты? Головняк отпадает, минус один. Третий, в основной группе, за плечами несет радиостанцию, значит, тоже ним ты быть не можешь, минус два. Осталось трое».
— Парни, пора! Лед, твой первый!
— Понял!
— Тихий, на тебе третий в основной группе. Валите в глухую. Остальным, стрелять только по конечностям!
— Принято!
— Готовы? Огонь!
Будто кто подставил ногу, Толик споткнулся о почти не заметную кочку, по инерции проялозил берцем по скользкой хляби и растянулся в грязи. Не успел выругаться по поводу своей неловкости, как поднялся ураган стрельбы. Их подловили на открытом пространстве. Шаман, двигавшийся за ним, получил пулю в лоб. Мало того, скорее всего снайпер контролировал ситуацию, вторым выстрелом разбил их средство связи. Это было хорошо видно. А еще, и спереди и сзади послышались стоны вперемешку с матом от Малька и молодого, Стрельца.
Стреляя экономно, короткими очередями, что говорило о профессионализме бандитов, напавшие бросились в атаку, скорее всего, хотели взять разведчиков живыми. Распластавшись, вжавшись в грязь, Анатолий не жалея патронов в магазине Калашникова дал очередь в направлении бегущих к ним абреков. Сбил хитрецам запал на скорую победу. А тут еще из леса стал долбить из своего РПКа Лапоть. Ой, как вовремя! Участвуя в цепной реакции, Князь, лейтенант Князев, вышедший на поле метрах в трехстах левее, разрядил РПГ, по залегшим было врагам. Конечно это как из пушки по воробьям, те, кто напали, скученностью не страдали, но все же, приятного от такого отпора мало, тем более в стане противника появились потери, Монзырев это четко подметил. При веерных очередях Лаптя, он вскочил на конечности и ухватив дрыгавшегося Стрельцова за руки потащил его по скользкой грязи к балке, при этом оскальзываясь сам, набрав на берцы по пуду вязкого грунта. Тяжело, не то слово, тяжело, а тут еще с обеих сторон и пули свистят. Того и гляди заденут. Захекался, кашляя и отплевываясь, затащил молодого за корневой выворотень. Извернулся, выглянул, оценивая ситуацию. Осознав, что нахрапом группу не взять, нападавшие, ретировались так же быстро, как и появились, словно растворились в воздухе. Да кто же с ним игру затеял? Ах, Шамана жалко! И Кнута! Сколько с ними дорог пройдено и водки выпито! Ладно, хоть прапорюга холостой. Вот, что он жене Шамана скажет, вторым ведь на сносях. Бл…ство!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});