Слушая его, Виктория вспомнила горькое замечание Джейсона на балу о том, что она ошибается, если считает, что его хоть чуть-чуть заботит то, что думают в обществе… Он лгал, – подумала она с нежностью. – Его явно заботит, что подумают люди». Виктория пристально смотрела на этого якобы хладнокровного, бесчувственного человека, стоявшего перед ней. Он и сейчас выглядел мощным, надменным и уверенным в себе. Было просто невозможно поверить, что он нуждался в сыне, или в ней, или еще в ком-нибудь, – так же, как невозможно было поверить в его беспокойство по поводу того, что люди боялись и не доверяли ему. Невозможно, и все-таки это было так.
Она вспомнила, каким по-мальчишески открытым было его лицо в ночь дуэли, когда он дразнил ее и уговаривал поцеловать в губы. Вспомнила острое желание, чувствовавшееся в его поцелуе, и отчаянную тоску, прозвучавшую в его словах: «Я пытался десятки раз отпустить вас, но не смог».
Возможно, под этой бесстрастной, бесчувственной маской Джейсона такие же одиночество и пустота, какие ощущает и она. Может быть, она действительно нужна ему, но он просто не хочет признаться себе в этом. А вдруг это все ей только кажется?
– Джейсон, – начала Виктория, решив высказать не. – которые мысли вслух. – Вы не можете ожидать того, что, родив сына, я отдам его вам и буду жить отдельной, собственной жизнью. Не может быть, чтобы вы были так холодны и бессердечны, как пытаетесь показать, предлагая мне это. Я.., просто не могу этому поверить.
– Я не буду вам жестоким супругом, если вы это имеете в виду.
– Нет, не это! – взорвалась Виктория. – Как вы можете говорить о браке со мной, как будто речь идет о.., простой коммерческой сделке – без участия чувств, эмоций и даже претензии на любовь или…
– Неужели у вас еще сохранились какие-то иллюзии насчет любви? – фыркнул он с обидным пренебрежением. – Ваш опыт с Бэйнбриджем должен был бы научить вас, что любовь – чувство, годное лишь для того, чтобы манипулировать глупцами. Я не ожидаю от вас любви и не нуждаюсь в ней, Виктория.
Девушка, пошатнувшись и почти теряя сознание от обиды, схватилась за спинку стула. Она уже собиралась сказать все, что думает о его предложении, но он покачал головой, как бы прося ее не делать этого.
– Не отвечайте, прежде чем хорошенько не обдумаете сказанное мной. Если вы выйдете за меня, то будете иметь полную возможность жить так, как захотите.
Сможете построить больницу в Америке и другую – возле Уэйкфилда, а сами остаться в Англии. У меня шесть поместий и тысяча арендаторов и слуг. Одни только мои слуги могли бы дать вам необходимый контингент больных для больницы. Если этого окажется недостаточно, я буду платить им, чтобы они болели. – На его губах появилась мягкая улыбка, но Виктории было совсем не до шуток.
Увидев, что его юмор не достиг цели, он добродушно сказал:
– Вы сможете завесить все стены Уэйкфилда своими этюдами, а если они не поместятся, можно будет разместить их на стенах дома снаружи.
Виктория все еще пыталась переварить тот поразительный факт, что, оказывается, он знал о ее любви к рисованию, когда Джейсон протянул руку и кончиками пальцев провел по ее напряженному лицу, небрежно добавив:
– Обещаю, что буду очень щедрым мужем. От последнего слова «муж» она вдруг похолодела так, что ей пришлось потереть ладони одну о другую, чтобы они согрелись.
– Почему? – прошептала она. – Почему я? Если вам нужны сыновья, то в Лондоне найдутся десятки женщин, готовых на все ради того, чтобы выйти за вас.
– Потому что вы меня привлекаете, и вы это прекрасно знаете. А кроме того, – продолжил Филдинг с дразнящими огоньками в глазах и положил руки ей на плечи, пытаясь привлечь ее поближе к себе, – я вам нравлюсь. Вы сказали об этом сами, когда думали, что я сплю, – помните?
Виктория ахнула, не в состоянии поверить еще одному удивительному откровению: она действительно привлекает его!
– Мне и Эндрю нравился! – со злой дерзостью возразила она. – Но сейчас у меня вообще сложилось чрезвычайно скверное представление о мужчинах.
– Ну что ж, пожалуй, вы правы, – не стал спорить Джейсон, и в его глазах запрыгали веселые чертики.
Она почувствовала, что его руки безжалостно влекут ее и она уже оказывается в опасной близости к собеседнику.
– По-моему, вы много себе позволяете, – задыхаясь, проговорила она. – Вы, наверное, сошли с ума!
– И то и другое верно, – согласился Джейсон, – так что у вас нет выбора. – Его голос охрип, и доводы показались еще более убедительными, когда ее грудь наконец коснулась его рубашки. – Я дам вам все, что требуется женщине…
– Все, кроме любви, – задохнулась она.
– Все, чего женщина по-настоящему хочет, – поправил он, и, прежде чем она смогла осмыслить это, его резко очерченные губы начали медленно, но неуклонно приближаться к ее рту. – Я дам вам драгоценности и меха, – обещал он. – У вас будет больше денег, чем вы могли бы мечтать. – Свободной рукой он обнял ее, растрепав прическу, и почти вплотную приблизил лицо к ее лицу. – А единственное, чего я хочу от вас взамен, так это…
Как ни странно, Викторию удивило скорее то, что он продает себя слишком дешево, требуя от нее так мало. Лорд Филдинг красив, богат и привлекателен – конечно, у него есть право ожидать от жены большего…
Но затем Виктория утратила способность удивляться и рассуждать: их губы слились в бесконечном, будоражащем душу и тело поцелуе. Он коснулся языком ее губ, как бы уговаривая ее приоткрыть их, и когда она сдалась, он проник в ее жаркую глубину. Виктория застонала, и его руки, как бы защищая и оберегая, суля поддержку и опору, сомкнулись вокруг ее талии. Их фигуры слились воедино, словно деревья, пригибаемые друг к другу лунной ночью порывами любовного ветра. И руки их, как ветви, то сплетались, то расплетались, легко касаясь, поглаживая, сжимая и дрожа.
Когда Джейсон наконец отпустил ее, Виктория ощущала лишь туман в голове, жар во всем теле и безотчетный, переполняющий ее ужас.
– Посмотрите на меня, – шепнул он, повернув ее лицо. – Вы дрожите, – сказал он, когда она встретила его взгляд. – Вы боитесь меня?
Несмотря на дрожь, девушка отрицательно покачала головой. Она боялась не его; она боялась того необъяснимого чувства, что сейчас родилось в ней.
– Нет, – коротко ответила Виктория. Его губы расплылись в улыбке.
– Боитесь, но для этого нет оснований. – Джейсон прикоснулся кончиками пальцев к ее пылающим щекам, затем пригладил ее густые волосы. – Я причиню вам боль только один раз, да и то непреднамеренно.
– Как? Зачем?
Его лицо посуровело.
– А может, никакой боли и не будет, так?