Читать интересную книгу Повести и рассказы - Семён Самсонов

— И я обманул, — огорчённо сказал Ян.

— Кого? — спросил отец.

— Серёжу. Знаешь, он мой настоящий друг, а я его обманул…

— Ну, это поправимо, сынок. Придёт время, и ты, может быть, опять встретишься с Серёжей, объяснишь всё, и он будет твоим другом ещё больше, чем тогда, в Артеке.

А сам Иосиф Шпачек подумал: «Значит, действительно крепкая дружба завязалась у сына с уральским мальчиком Серёжей». Он посмотрел на Яна и удивился. У мальчика исчезла весёлость, потухли горящие голубые глаза, и весь он выглядел так, как будто ему объявили смертный приговор. До сих пор от него всё скрывали, и вот неожиданная трагическая новость. Доктор Шпачек подумал, что это будет большим ударом для сына, но решил начать разговор именно с этого, чтобы сын до конца понял всё, о чём он будет говорить дальше.

— Твоя мать, — продолжал отец после паузы, — хотела для тебя, для твоих товарищей, для нашей родины счастья и свободы, боролась за то, что ты видел в Советском Союзе, боролась за новую Чехословакию, как все честные чехи, которые борются сейчас с оккупантами и фашистами… Ты меня как-то, Янек, спрашивал о войне, о честных чехах и о своём учителе пане Краузе. Теперь, я думаю, ты лучше поймёшь меня. Ты ведь теперь мальчик большой, кое-что и сам понимаешь, а это очень важно и для тебя, и для меня… Ты недавно сказал мне, что один мальчик нашёл литеры и у него был обыск дома. Этот мальчик Франтишек Марек? — просто спросил отец.

— Да, папа. А ты откуда знаешь? — удивился Ян.

— Отца Франтишека гестаповцы посадили в тюрьму. Он, вероятно, вернётся нескоро. И привёл гестаповцев на квартиру к Марекам ваш учитель, пан Краузе…

— Но Франтишек пана Краузе не видел…

— Конечно, пан Краузе сам не ходил с обыском, но он агент гестапо. Он донёс, и гестаповцы пришли…

Так постепенно отец и сын разобрали все события в школе за зиму, и по каждому из них Ян получил подробное, страшное и в то же время неопровержимо убедительное объяснение. Тут были и конфеты Зденека, завёрнутые в листовку, и сочинение Яна. Были проанализированы все разговоры пана Краузе с учениками, о которых доктор знал от сына. И теперь Яну сделалось ясным всё, о чём раньше он только смутно догадывался.

Разговор с отцом не ограничился только событиями в школе. Отец и сын вспомнили торжественное обещание пионера, которое Ян знал наизусть, письмо Серёжи, разговор о Советском Союзе и тетради Яна. Они говорили просто, говорили, как товарищи, о необходимости быть осторожным, если хочешь бороться за свободу Чехословакии. Яну никогда не было так ясно, как сейчас, что такое борьба, и он почувствовал себя сразу на голову выше своих школьных товарищей, которые не знают того, что он узнал сегодня. Но это не вызвало у него ни чувства легкомысленной гордости, ни желания похвастаться перед товарищами. Он просто повзрослел и решил, что отныне будет вести себя осторожнее и умнее с учителем, с товарищами, с каждым, с кем приходится встречаться, разговаривать.

Больше всего Яну понравилось то, что отец с ним разговаривал, как с равным. А ещё Яну понравились рассказы отца о победах Красной Армии под Москвой и Сталинградом, о том, как честные чехи помогают Красной Армии. Был разговор и о трусах. Трус, побоявшийся за свою жизнь, за себя, всегда может погубить не только себя, но и подвергнуть смертельной опасности своих товарищей, оказаться предателем, — заключил доктор Шпачек разговор с сыном.

Только о своей работе доктор Шпачек пока ничего не сказал сыну. Для мальчика достаточно и того, что он узнал сегодня.

А Ян уже думал о том, как ему быть с учителем. Сейчас он возненавидел учителя окончательно и думал, думал о том, как вести себя, чтобы не выдать правды, с которой он будет жить всегда. Но мало только верить в правду, надо и бороться за неё. Только не знал ещё Ян, как бороться…

О многом Ян ещё хотел спросить у отца, но пришёл дядя Вацлав, которому уже сообщили, что его ждёт доктор Шпачек.

* * *

— Дядя Вацлав, у вас зубы заболели? — спросил Ян.

— Болят, Янек. Ничего не поделаешь, стар я, пора и моим зубам болеть.

У доктора Шпачека давно было заведено дело на «больного» дядю Вацлава, чтобы при случае отвести подозрения.

Когда Яна выпроводили «погулять», доктор и дядя Вацлав присели. «Больной» — в кресло, где только что сидел Ян, доктор — на своё место. Они давно работали вместе и понимали друг друга с полслова. Но на этот раз доктор подробно рассказал о пане Краузе, о сыне, о последних событиях в школе со шрифтами.

— Как у вас? Все шрифты в порядке? — спросил доктор.

— Сегодня принёс последнюю партию…

— Дома?

— Да.

— Уберите сегодня же.

— Будет сделано! — понимающе ответил дядя Вацлав.

Потом они говорили о сводке из Советского Союза, о подготовке к Первому мая. Оба, конечно, понимали, что не будет никаких торжеств, как раньше, когда улицы Праги заполнялись густыми толпами радостных людей, морем развевающихся знамён, звонкими и боевыми песнями. И всё же революционный долг требовал отметить этот великий пролетарский праздник по-боевому.

Говорили о Юлиусе Фучике, который, по данным от верных людей из тюрьмы «Панкрац», всё ещё находится: в Праге в ожидании окончания следствия и суда… Они оба хорошо знали его, и каждый из них думал, что, наверное, допросы, на которые Фучика вызывают во дворец Петчек, в гестапо, проходят совсем недалеко от Градчан, но ни они, ни Фучик не знают подробности жизни и работы друг друга. А как бы ему было приятно знать, что газета живёт и Прага продолжает бороться.

До праздника Первое мая времени оставалось не так уж много. Да и забот немало — с газетой, с листовками, с распространением напечатанного. Из Кладно были получены приятные новости. Там успешно действовала группа подпольщиков. Наладилась более прочная связь с другими промышленными центрами страны — всё это было большой, опасной, но героической работой подпольщиков-коммунистов, в которой дядя Вацлав и доктор Шпачек принимали активное участие.

ПРОВОДЫ

Новенькая грузовая машина «ЗИС» вырвалась из-за поворота просёлочной дороги, окаймлённой весёлыми, недавно распустившими свои яркозелёные листья берёзками, и понеслась, шурша колёсами, к лагерю танкистов. В кузове машины сидели пионеры, празднично одетые, с красными галстуками, возбуждённые предстоящей встречей с экипажем, которому они завтра вручат свой танк «Пионер».

В центре кузова сидел Серёжа с баяном. Он играл сегодня с большим чувством, и песни, то просто весёлые, то боевые, зовущие, неслись по дороге вслед за машиной пионеров. Только Леночка Громова, сидя в кабине с шофёром, немного грустила, потому что там, в кузове, весело, а тут, в кабине, не очень. Но её посадили сюда потому, что она самая маленькая и недавно прихворнула. Когда собрались ехать, думали Леночку совсем не брать, но Серёжа Серов сказал:

— Без Леночки нельзя. Она завтра будет читать наказ и пусть по-настоящему знакомится с танкистами, чтобы завтра не робеть…

На опушке берёзовой рощи, обнесённой редкой изгородью, за которой раскинулся военный лагерь, стоял лейтенант Бучковский, ожидая гостей. Его экипаж находился в палатке, готовил встречу пионерам. Недалеко от палатки стоял танк, на темнозелёной башне которого было написано «Пионер». Танк был прекрасен и грозен. Его сделали из уральской стали уральские мастера оружия, и вот теперь он стоит и ждёт, когда уральские танкисты-добровольцы поведут его в бой с врагами Родины.

Длинный стол, накрытый красным бархатом, был украшен зелёными берёзовыми ветками и подснежниками. Всё это сделал механик-водитель сержант Агапов. На противоположной от входа в палатку стене висели портреты Ленина и Сталина, любовно обрамлённые молодой хвоей. Это постарался башенный стрелок Русанов. Радист Фролов накрывал на стол. Он аккуратно расставил бутылки с фруктовой водой, небольшие вазочки с конфетами и печеньем. Всё уже было готово к приёму гостей. Танкисты Агапов, Русанов и Фролов в начищенных сапогах, ожидая гостей, стояли возле палатки.

Пионеры, встреченные лейтенантом Бучковским, сошли с машины, построились в колонну по три и с песней направились к палатке. Впереди шли Серёжа с баяном, Ваня с пионерским знаменем и Юра с барабаном. Только Леночка да лейтенант Бучковский не были в строю. Они шли сбоку колонны, и Леночка, больше всех возбуждённая и радостная от того, что их встретил сам командир танка «Пионер», держала лейтенанта за руку.

Когда все сели за стол, Серёжа открыл пионерский сбор. Лейтенант Бучковский рассказал об экипаже, познакомил пионеров с механиком-водителем, башенным стрелком, радистом. Двое из экипажа, Фролов и Русанов, в бой пойдут первый раз. Они работали на заводе, делали танки. Механик-водитель Агапов уже воевал — на груди его горел орден Боевого Красного Знамени. Лейтенант Бучковский — участник Сталинградской битвы. Всем пионерам хотелось знать о боевых делах командира танка «Пионер». Когда он рассказал несколько боевых эпизодов, Леночка вдруг спросила: