— Самое главное, о чем он нам рассказал, — заговорил президент, — возможность какого-то контакта с пришельцами. Коммуникация возможна, но это односторонний разговор, и на условиях пришельца. Пришелец — когда у него возникает необходимость — может говорить с нами. Мы с ним заговорить не можем.
— Я просил «сто первого» что-нибудь мне сказать, — возразил Джерри. — И, по-видимому, он меня понял.
— А вы не пробовали говорить с ним и дальше? — спросил президент.
— Конечно, пробовал, сэр. Я спрашивал, почему он показал мне, куда идти, что я там найду, почему он хочет, чтобы я туда пошел…
— И он вам не ответил?
— Не только не ответил, но еще и выкинул меня. Правда, на этот раз не так грубо, как в первый, когда я упал на дерево. На сей раз он опустил меня на землю достаточно мягко.
— Наверное, на этот раз он хотел быть уверен, что вы сможете пойти туда, куда он вас послал.
— Вероятно, так, господин президент, — сказал Джерри, — но я думаю, что здесь есть и другая причина. В первый раз я был просто чуждым организмом, одним из многих, с которыми он хотел ознакомиться. Во второй раз я был — чуть было не сказал «другом», но это, конечно, не так. Скорее, знакомым, что ли. Он меня уже знал. И мог использовать.
— И сможет использовать в будущем.
— В этом я не уверен. Твердо могу вам сказать — я не намерен еще раз охотиться за «сто первым».
— А если мы вас попросим?
— А на кой черт это нужно? — вмешался Уайтсайд. — Он же нам рассказал, как обстоят дела. Мы пришельца ни о чем не спрашиваем, он сам нам говорит, что хочет. При таких условиях разговора получиться не может. Он говорит с нами — если это можно назвать разговором, — а мы с ним вообще не говорим.
— Рассказывали, — сказал президент, — что и других людей пришельцы поднимали к себе.
— Я думаю, эти россказни можно в расчет не принимать, — возразил Аллен. — Уже много лет ходят легенды о людях, которые побывали на НЛО. Насколько мы можем судить, в основном это было связано с различными культами, и все служило саморекламе. То, что им говорили на НЛО, — по их словам, — такая немыслимая, невообразимая чепуха, настолько пропитано сугубо человеческим мышлением — хоть и не здоровым, но совершенно человеческим, — что сразу становится ясно, что все это выдумка. При действительном контакте с внеземным разумом результат не может быть ориентирован только на людей. Концепции такого разговора — если не все, то многие — должны ставить нас в тупик. Это еще недостаточно сильное слово. Значительную часть услышанного мы должны просто не понимать.
— Так вы полагаете, что все нынешние рассказы о контактах с пришельцами либо религиозные фантазии, либо откровенная ложь? — спросил Портер.
— Определенно, — подтвердил Аллен. — Я уверен, что мистер Конклин — единственный, кого на самом деле брали внутрь. То, что он нам рассказывает, вполне соответствует нашим представлениям о таких контактах. — Он повернулся к Джерри. — Слов не было, не так ли? Я понял, что слов не было.
— Совершенно верно, — сказал Джерри. — Только картины в мозгу. Иногда отдельные мысли. Но я не могу сказать, чьи они были: мои или чьи-то еще.
— Ну хорошо. Предположим, что вы снова пошли к «сто первому». Вы сказали, что не пойдете, и я не думаю, что пойдете, — но предположим. Как вы полагаете, он стал бы брать вас к себе снова?
— Только в том случае, если бы ему было что мне сказать. Только если бы у него была работа для меня.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Я очень четко ощущаю, что он меня использовал.
— Но мисс Фостер рассказывала о рукопожатии со «сто первым».
— Это было больше, чем рукопожатие, — сказала Кэти. — Более интимно. Скорее, поцелуй. В тот момент я не поняла, что это было. Я сразу подумала о рукопожатии, потому что так это было проще описать. Рукопожатие благодарности, признательности, быть может, одобрения… Чтобы дать мне почувствовать, что она знает о моем существовании, знает, что я присутствую там… Но теперь я считаю, что это было нечто большее. Я уверена, что это был знак настоящей любви. И мое впечатление усилилось, когда они стали делать машины. Они не хвастаются. Не стараются напугать нас, произвести на нас впечатление… Не угрожают демонстрацией своей мощи. И даже не платят нам за то, что мы позволили им есть деревья. Это проявление их глубокой любви к нам. Ну, вроде Деда Мороза. Вроде того, как мы делаем подарок ко дню рождения близкому другу. Как молодой человек покупает розы своей девушке.
— Вы произнесли прекрасную речь в их защиту, — сказал президент. — Но если так будет продолжаться, они нас погубят.
— Но, господин президент, ведь покупают же любящие матери конфеты своим детишкам, не зная, что конфеты портят зубы. Им не сказали — они и не знают. И с пришельцами то же самое. Это только незнание, ничего больше. Они стараются нас порадовать, не представляя себе, чего это нам будет стоить.
— Быть может, вы и правы, мисс, — промолвил Уайтсайд. — Но они меня пугают. Я по-прежнему думаю, что если хорошо разместить несколько…
— Генри, — резко одернул его президент, — не здесь, пожалуйста. Позже, если вы настаиваете, мы поговорим об этом, но не здесь, не сейчас.
— Давайте вернемся к вопросу о контакте, — продолжил Аллен. — По-видимому, чтобы говорить с человеком, пришелец должен поднять его к себе. Мистер Конклин, можете вы себе представить какой-либо способ, чтобы побудить пришельца поднять к себе меня или, скажем, президента?
— Они не станут вас поднимать, — ответил Джерри. — Они просто проигнорируют вас. Что бы вы ни делали, они не обратят на вас внимания.
— Боюсь, что вы правы, — сказал Аллен. — Это у них очень хорошо получается. Они нас игнорируют с самого первого дня. Я не раз пытался представить себе, как они нас воспринимают. Иногда мне кажется, что мы для них не то симпатичные зверюшки, не то маленькие несчастные создания, с которыми надо быть поосторожнее и не наступить ненароком. Но на самом деле, вероятно, и то, и другое неверно. Мисс Фостер, очевидно, думает, что они нас очень любят. В конце концов, мы позволили им опуститься на планету, где есть целлюлоза, спасающая их от полного исчезновения. Целлюлоза позволила им иметь потомство, а без потомства их раса в конечном итоге должна была вымереть. Если предположить, что они обладают человеческими эмоциями, — в чем я сомневаюсь, — то они должны испытывать признательность. При всем моем уважении к мнению мисс Фостер мне не кажется, что они так уж благодарны. Дело в том, что у нас нет возможности помешать им съедать деревья. Я склонен думать, что ими движет не признательность, а непреодолимая деловая этика, хотя они могут и не считать ее таковой. Я знаю, что изложил свое мнение очень неуклюже. Мне кажется, они одержимы потребностью честно и сполна платить за все, что взяли. Мне кажется, именно так они и делают.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});