Завтра все таблоиды будут писать, что владелец “Родена” устроил драку прямо на улице! Новость дня!
Я его бью, а он улыбается. Ну точно псих.
Наконец, он обнимает меня, осторожно прижимает к себе, и я замираю, уткнувшись лицом ему в грудь. Бормочу:
– Я так испугалась за тебя! Пожалуйста, больше не делай так!
– Не могу обещать, – звучит довольное над моей головой. – Но мне нравится, что ты за меня переживаешь.
Поднимаю голову.
Дима улыбается. Вроде ничего страшного, но губа разбита.
– Тебе надо к врачу, – вздыхаю.
– Ерунда, само заживет.
Я достаю влажную салфетку из сумочки и стираю кровь с его лица. Он кладет ладонь поверх моей, прижимает мою руку к своей щеке. И мы замираем так.
Глаза в глаза.
Сердце пропускает удар, и время словно останавливается на миг. Все вокруг исчезает: люди, дома, деревья, звуки большого города…
Остаемся лишь мы.
Дима нежно ведет пальцами по моей щеке. Касается губ.
– Этот тип больше тебя не тронет, – говорит он без тени улыбки. – Я об этом позабочусь.
– Опять? – выгибаю бровь. – Хватит! Ты уже доказал, что сильнее.
– Ты беременная, а он тебя за руки хватает, – хмурится Дима.
– Я бы справилась с ним.
– Марин, ты моя любимая женщина и носишь моего ребенка. Доверься мне.
Любимая?
Он правда это сказал?
Мои губы раскрываются от удивления. Но только для того, чтобы Дима закрыл их поцелуем.
– Мой долг – поддерживать тебя и защищать, – шепчет он, не отпуская меня.
Я выдыхаю. Да, он прав. Мне стоит доверять ему, если собираюсь связать с ним свою жизнь.
– Хорошо, делай как считаешь нужным. Я полностью доверяю тебе, – улыбаюсь, а сама тянусь к его губам. – И очень тебя люблю!
Эпилог
– Может прикупить соседскую квартиру? – задумчиво спрашивает Дима.
– Зачем?
– Чтобы весь этаж был нашим, – говорит он. – Сделаем студию. Будет хорошая инвестиция в будущее для нашего малыша. Да и о других детях пора подумать. Одному ребенку скучно в семье.
– Пора подумать? – ужасаюсь я. – Этот еще не родился!
– Так ведь недолго осталось.
Дима подмигивает, потешаясь над моим состоянием. А я тяжело выдыхаю и кладу руку на живот. Ребенок активно толкается, показывая, что поддерживает отца.
– Давай пока остановимся на одном, – умоляюще смотрю на Диму. – Ты ведь сам говорил, что не хочешь заводить семью до пятидесяти! А теперь что, передумал?
– А ты до сих пор помнишь? – очень искренне удивляется он.
Фыркаю:
– Ну еще бы! Никогда не забуду тот цирк, который ты тогда при Володе устроил. “Может лет в пятьдесят заведу себе молодую жену для детей”, – передразниваю его слова.
– Ой, ты все неправильно поняла. Я тогда планировал, что мы с тобой вдвоем поживем.
– Прямо “поживем”?
– Конечно. Я думал, что мы с тобой поживем до пятидесяти, а потом детей заведем, – и смотрит мне в глаза честно-честно. – Это же была прекрасная идея.
– Даже не сомневаюсь.
Он кладет руку на мой живот. Властно притягивает меня к себе и целует в губы.
– Но я нисколько не жалею о ребенке, – говорит, отпуская меня.
Обнимаю его и тихонько смеюсь:
– Я тоже ни о чем не жалею.
– Так! – в комнату влетает мама. – А ну брысь отсюда, зятёк! Не успела выйти – он уже тут как тут! Кому сказано, что нельзя невесту видеть до свадьбы!
Мне немного неловко, но Дима продолжает довольно улыбаться, даже когда моя мама не слишком деликатно выталкивает его за двери. Напоследок он успевает сказать:
– Выглядишь просто божественно!
Я и правда сегодня хороша. Наверное, потому что невеста. Но выхожу замуж второй раз, поэтому платье не белое, а насыщенного винного цвета.
В салоне мне предлагали пастельные оттенки: голубой, розовый, бежевый...
Но в тех платьях я была похожа на бледного зомби с синяками под глазами от бессонных ночей. А глубокий красный с пурпурным подтоном за мгновение преобразил меня. Мои темные волосы, по которым прошлась рука стилиста, заиграли как черный шелк, глаза стали выразительнее и даже румянец на щеках появился.
– Вот паразит! – цокает мама, придирчиво осматривая меня, и кивает на стул. – Садись, надо прическу и помаду поправить. Не могли не целоваться хотя бы сейчас? До церемонии всего десять минут осталось, а вы как подростки!
Я с улыбкой подчиняюсь.
Мы находимся в загородном особняке Димы, куда уже съехались гости. На дворе зима, поэтому бракосочетание решили устроить в зале. Там несколько дней шли работы, но я не знаю какие, потому что Дима меня туда не пускал. Он сказал, что это сюрприз.
До сих пор не могу поверить, что встретила такого чудесного мужчину. Мне с ним действительно хорошо, как и ему со мной.
И вскоре у нас родится ребенок.
Больше ни о чем не могу думать…
Я переехала к Диме сразу после суда. Он даже охрану ко мне приставил, чтобы оградить от посягательств Толика. Тот пытался подать апелляцию и отсудить часть моей квартиры, но потом как-то резко пропал. Уволился из фитнес-центра, где работал последнее время, выставил свою квартиру на продажу и исчез.
Я была уверена, что без помощи Димы здесь не обошлось. Но на все мои расспросы он только делал большие глаза и разводил руками. Мол, он тут вообще ни при чем.
А через пару недель мне позвонила Ирина – сестра Толика. И сразу начала кричать, что это я во всем виновата. Толик назанимал кучу денег и свалил из страны. Якобы на заработки, но теперь его кредиторы требуют денег с нее и родителей.
В тот момент я не сразу сообразила, о чем идет речь. Она так на меня кричала, что я едва не уронила телефон. Дима понял по моему лицу, что что-то не так. Подошел, молча взял трубку из моих рук, послушал пару секунд вопли Ирины, а потом спокойно сказал:
– Еще раз кто-то из вашей семейки позвонит моей жене – и вам всем придется свалить из страны.
После этого мне звонить перестали. Но как приятно было услышать от Димы это “мой жене”! Пусть, мы еще не были женаты, просто жили вместе, но он уже считал меня своей женой.
А сегодня мы официально распишемся. И я