Россия не нуждается в арабской нефти — свою продает.
Россия не нуждается в азиатских гастарбайтерах — своих за буграми двадцать пять миллионов.
Россию убивает либеральная идеология и либеральный рынок — без жесткой традиционной государственности развал и распад в хлам очень близки.
Боже мой, если бы вложить кремлевским ребятам с университетскими дипломами и кэгэбэшной практикой еще чуток бы ума в голову и воли в грудки-то, и семинарчик с ними на недельку пожестче — и неплохое могло бы правительство выйти! Но — вряд ли уже…
Истинно говорю вам: дистанцируйтесь от Европы с ее порядками.
А Чечню — либо отцепите напрочь, либо задавить придется. Ну — это вопрос комплексный.
А вчера были взрывы в Махачкале и в Турции.
Братья мои шакалы
2 апреля 2002 года три десятка преследуемых палестинских террористов в сопровождении полутора сотен «палестинских полицейских» и сочувствующих ворвались с оружием в Храм Рождества Христова. Они открыли беспорядочную стрельбу, захватили в заложники около шестидесяти христианских монахов и группу европейских журналистов. Так началась месячная осада Храма израильским спецназом.
Борцы за исламскую свободу пили воду и ели галеты, доставляемые для монахов-заложников. Они справляли в Храме большую и малую нужду. Они сломали водопровод и затопили часть Храма. Они пытались произвести взрыв. Стреляли из окон. И они вели переговоры, требуя себе полной свободы уйти с оружием куда хотят.
Это было в Вифлееме, в величайшей христианской святыне — Храме Рождества Христова, построенном над пещерой, где стояли ясли с младенцем Иисусом.
Что произошло бы в мире, если бы евро-американские (христианские) боевики захватили храм в Мекке или мечеть в Медине? Ворвались с оружием и захватили заложников? В реакции мирового исламского сообщества можно не сомневаться. Европейские посольства в исламских странах были бы вырезаны. Джихад потряс бы планету. Марсель, Лондон, Рим — везде проклятые осквернители огребли бы свое от защитников поруганных святынь. Тут не только гремели бы взрывы — неверных собак резали бы ножами прямо на улицах их собственных городов.
А что же толерантные христиане насчет своей святыни? Окончательное решение вопроса: тринадцать боевиков посадить в самолет, их примут — на полное государственное обеспечение (со всеми семьями, которые к ним переедут) — европейские государства! А еще двадцать шесть пусть едут к себе обратно в Газу и живут спокойно. Прочих — выпустить беспрепятственно, делайте что хотите.
Так можно ли не презирать сгнившее ничтожество, проповедующее политкорректность на месте прежней великой Европы?
Два черных мусульманина в центре Лондона кромсают белого англичанина на куски — они мстят за страдания мусульман в мире. Когда возмущенные белые выходят на демонстрацию — полиция запрещает и разгоняет ее.
Сто лет назад мусульмане, живущие в Англии, были бы счастливы, если после подобного остались бы живы. Хоть вплавь через Ла-Манш спасались бы от ярости толп. А уж то, что убийцы были бы повешены, не может вызывать сомнений. А ныне — евротюрьма со спортзалом, телевизором и компьютером, и многочисленные «правозащитники» — которые почему-то защищают только тех, кого сажают — но никогда не их жертв.
Международный террорист Ильич Рамирес Санчес — Шакал — убийца десятков людей — сидит во Франции на пожизненном. Он пишет книги, они издаются. Так он еще и женился в тюрьме. А почему он не гильотинирован после первого убийства?
Нет, надо же — на уровне ООН принималось решение: на борту торговых судов любое оружие недопустимо. И военизированная охрана на борту недопустима. И стон стоит — что делать с сомалийскими и нигерийскими пиратами? Да ничего не делать — держать один ручной пулемет на судно. Мгновенно кончится «пиратство» дикарей с «Калашниковыми» на надувных моторных лодчонках. Низ-зя!
Как радовался мир, когда российский спецназ высадился на захваченное российское судно, освободил экипаж, а «пиратов» бросили в их резинку — без топлива и воды — и больше их никто никогда не видел.
И мировой шум после расстрела сатирического журнала «Эбдо Шарли» или как он там назывался — объясняется не защитой свободы слова, нет, братцы. Светлая память невинно убиенным, но журнал тупой, пошлый и грязный. И юмор его карикатур — вполне сортирный. И когда Святая Троица изображается как групповое анальное совокупление — хорошо бы художника и редактора заставить сожрать весь тираж. И если для кого-то что-то свято — то издеваться над святыми чувствами кого бы то ни было — жлобство и хамство, заслуживающие пресечения.
Но. Вы в ваших исламских странах изображаете или пишете все, что вам заблагорассудится, даже если это нас оскорбляет. Да, нам это не нравится, но в своей стране делайте что хотите, если только это не планы терактов против нас. А уж мы в своей стране — будем делать то, что хотим мы, и не ваше собачье дело нам указывать. Не нравится — валите все вон, на историческую родину, там и живите по шариату. Вы здесь вообще из милости, ваше дело вообще молчать.
Так что грандиозная демонстрация в Париже с главами государств в первых шеренгах — это жалкая и постыдная попытка доказать, что у себя дома мы пока еще хозяева. Ключевое слово — пока.
Да — христианская Европа кончает самоубийством. Да — дерьмоголовые левые политики и «мыслители» придумывают массу глупых и вредоносных правил и ограничений, которые парализуют нашу цивилизацию и позволяют любому отморозку делать что он хочет, издеваясь нам в лицо.
Реальная война исламской культуры и ментальности против христианской все обостряется. Или мы в своем доме будем полными хозяевами — или нас скоро не будет вообще.
Человек, способствующий гибели своей цивилизации — первейший и смертельный враг, которого необходимо лишить возможности распространять трупный яд своих идей на окружающее. Любым способом! — но лишить возможности уничтожать нашу цивилизацию.
Мы сильны, как никогда — но системно, нашей общей головой, больны, как никогда. На всю голову. Запрещающую нам применять нашу силу для нашего же самосохранения.
Преступник должен уничтожаться. И лоно, его породившее, дом, его вскормивший, должны быть разрушены и вышвырнуты вон, чтобы не встать уже никогда.
Вот поэтому — не надо падать со стула, не надо, — я приветствую и одобряю Рамзана Кадырова. Именно такого лидера не хватает сегодня христианскому миру.
Рамзан усвоил с детства: есть только один способ победить — сделать то, что необходимо для победы. Рамзан знает: сила — это не количество, не закон, и даже не правда, и даже не оружие; сила — это то, что побеждает. А мужчина обязан быть сильным, и обязан сделать сильным свой народ и свою страну. Какой ценой? Такой ценой, которая приносит победу.
Кто-то считает его врагом? Ну так сильного врага надо уважать, и надо учиться у него быть сильным. Ты силен и ненавидишь врага? Ну так уничтожь ею.
Были когда-то и мы рысаками. Несли бремя белого человека, и материки содрогались от ритма подкованных сапог.
Платите по счетам. По счетам друзей и по счетам врагов. А иначе скоро будете питаться объедками со стола дикарей.
Убийца должен висеть
О ком речьПод убийцей здесь понимается тот, кто признан судом виновным в убийстве без смягчающих обстоятельств. Убивший из садистских склонностей, или из корысти, сознательно, с обдуманным намерением. Не из ревности, не в состоянии тяжкого душевного волнения, не по неосторожности, а также не из мести за близкого убитого человека. Он должен быть судим только судом присяжных, и все сомнения в доказательствах трактуются в пользу обвиняемого.
Обозначение проблемы1. Современный Закон цинично подменяет понятия «человек» и «убийца». Декларируя: «Право человека на жизнь священно» применительно к убийце, он имеет в виду в конкретном случае не жизнь жертвы или любого человека, но именно убийцы. Имеется в виду, что Государство — а через него народ, общество — не имеет права посягать на жизнь убийцы. Тогда следует сформулировать прямо: «Право убийцы на жизнь священно».
2. Тем самым юридически право на жизнь невинной жертвы и ее убийцы приравниваются. Разница в том, что жертва своим правом воспользоваться не сумела, но защитить право убийцы заботится Закон. Государство не сумело сохранить жизнь жертве, но уж жизнь убийце сохранит всеми средствами, имеющимися в его распоряжении.
3. Тем самым фактически Закон отказывается приравнивать жизнь жертвы к жизни убийцы. Одна отнята — вторая охраняется. Из пары «жертва-убийца» в конкретном случае Государство охраняет жизнь убийцы. Равновесие нарушается в его пользу, как и равенство.