Именно там, шагая по территории зоопарка под руку с папой, она по-настоящему осознала, о чём её перед смертью просила мама. И вспомнила, что у неё всё-таки остался человек, которого можно любить и о котором нужно заботиться. И поняла, что этому человеку плохо не меньше, чем ей.
— А второй раз?
— А? — Варя вынырнула из собственных воспоминаний и помотала головой, чтобы прогнать из головы образ себя двенадцатилетней. — А второй раз… Я тогда в институте училась, влюбилась без памяти в одного… придурка. Конечно, он для меня в то время придурком не был. Мы встречались, я даже жить с ним начала. Готовила ему, рубашки гладила и вообще думала, что это навсегда. А Стас… так его звали… я ему нужна была только для интимных и кулинарно-убирательно-гладильных услуг. Он из богатеньких был, крутой весь, как яйцо. Ну и однажды надоела я ему, другую телочку себе присмотрел. А я ещё тогда сильно переживала из-за отца и Ирины — он меня только-только с ней познакомил… В общем, Стас придумал очень оригинальный способ от меня избавиться. Привёл одного из своих крутых друганов и предложил заняться сексом втроём.
Илья издал невнятный звук, похожий на сдавленное рычание.
— Стас знал, что я не соглашусь, и поставил условие: мол, либо ты всех моих друзей обслуживаешь, либо выметайся. Я, конечно, была в то время наивной, — Варя усмехнулась, — но не до такой степени. Убежала из его квартиры, даже вещи не собрав. И так разнервничалась, что попала в больницу. С кровотечением. Там мне и сказали, что я была беременна.
— Господи… — пробормотал Илья и повёл плечами, будто его что-то душило.
— Угу. Вот после этого я и попробовала походить к психотерапевту второй раз… То же самое. Не могу я нормально раскрыться незнакомому человеку. И не помогает мне это совсем.
— А что помогло? — спросил Берестов глухо.
— Знаешь, как это ни странно, — Ирина. Она меня тогда в больнице часто навещала, почему-то совершенно не обращая внимания, что я с ней довольно грубо обхожусь. Позже я поняла, что она просто очень мне сочувствовала. Моя мачеха не идеальный человек, но сердце у неё есть. Ирина разговаривала со мной об отвлечённых вещах, приносила какую-то еду, и мы её вместе хомячили. А потом стала учить меня рисовать.
— Рисовать?
— Ага. Она ведь художница. Стены в квартирах расписывает, картины малюет, для журналов рисует. Очень талантливая. Узнала, что я совсем не умею рисовать, и начала меня учить. И рисование мне тоже помогло… А потом выяснилось, что она беременна, через девять месяцев родился Дятел — и мне стало не до своих проблем.
Илья какое-то время молча крутил руль, гипнотизируя взглядом дорогу. И, когда они уже подъезжали к Вариному дому, спросил:
— А что… с этим Стасом?
— Понятия не имею. Я его не видела с тех пор, как институт закончила. Думаю, всё у него прекрасно. Нет, даже не так. Всё у него зашибись.
Берестов мрачно усмехнулся, паркуясь возле подъезда дома, где жила Варя.
Может, зря она ему всё это вывалила?.. Странно: так захотелось поделиться, и слова будто бы жгли её изнутри.
— Варь… мне прикасаться? — поинтересовался Илья напряжённо, когда машина окончательно остановилась, и девушка кивнула.
— Конечно. А давай сегодня попробуем не к руке?
— А к чему? — нахмурился Берестов.
— Ну… к чему-нибудь другому. Я закрою глаза, а ты прикасайся. Если мне не понравится, я скажу.
Илья пожал плечами, и Варя, поудобнее устроившись в кресле, опустила веки. Вздохнула, стараясь расслабиться… но всё равно чуть вздрогнула от неожиданности, когда почувствовала пальцы Берестова на своей щеке.
Он сразу убрал руку.
— Нет-нет! — пробормотала Варя, ощущая, как жарко стало лицу. — Продолжай. Мне не страшно.
К его ладони, нежно гладившей щёку, хотелось прижиматься, как будто Варя была котёнком. Но она не прижималась, просто сидела, а Илья бережно проводил самыми кончиками пальцев от виска девушки к её подбородку, а потом чуть ниже, касался шеи… Даже замурлыкать захотелось.
— Так? — спросил он чуть хрипло, и Варя кивнула, вообще не в силах говорить.
Илья осторожно отвёл в сторону её волосы и дотронулся до уха, затем начал его массировать. И это было настолько приятно, что она сильнее запрокинула голову и чуть слышно застонала.
Берестов остановился, услышав этот стон.
— Плохо? — спросил он с беспокойством.
— Нет, — с трудом прошептала Варя. — Хорошо…
Илья вздохнул и вернулся к массажу уха. Потом вновь спустился к щеке, погладил так нежно, что девушка вся покрылась мурашками. Просто с ног до головы…
И снова подбородок, шея… И нежные, бережные прикосновения, будто она из хрусталя сделана.
А когда Илья окончательно переключился на шею и начал аккуратно её поглаживать… Варя вдруг почувствовала странное томление в груди. Словно она тоже жаждала его прикосновений…
И соски напряглись. Да так сильно, что Варя почти физически ощущала, как они трутся о ткань лифчика.
Но Берестов вдруг остановился, отодвинулся от неё и глухо сказал: