— Одно ясно, — сказал Крылов, — свертывать наши боевые порядки они будут по берегу, а это значит, что подставят они себя целиком под стволы заволжской артиллерии.
15 октября все началось, как и накануне. Опять небо прикрыли самолеты, потускнело солнце, немецкая артиллерия била по всей площади в районе заводов. Противник продвигался, но продвижение нисколько не было похоже на наступление. И все же продвигался. Он уже находился в пятистах метрах от КП, и опять пришлось вводить в бой охрану штаба и штабных работников.
Ночью начал переправу стрелковый полк из дивизии Людникова. Переправа всей дивизии ожидалась не ранее ночи с 16-го на 17-е. В ночь на 17-е на правый берег переправился комфронта А. И. Еременко.
Чуйков и Гуров вышли его встречать на причал, но бронекатер подошел совсем не там, где его ждали. Еременко вошел в штольню и застал там Крылова над картой. Был он хмур, озабочен, но ожидавшихся упреков не последовало.
— Пришел поглядеть, как вы тут живы! — сказал он Крылову. — Товарищ Сталин приказал мне самому у вас побывать и доложить, что здесь творится. Показывай карту!
Но карта ничего нового не могла показать командующему фронтом. Он слушал доклад Крылова о состоянии дивизий и тяжело вздыхал.
Пришли Чуйков и Гуров. Чуйков начал говорить о необходимости маршевых пополнений, о недостатке снарядов.
— Все знаю! — перебил его Еременко. — Снарядов дадим, хотя и сами на голодном пайке... Сам должен понимать, что не одна шестьдесят вторая за Сталинград ответственная! Да будет тебе известно, что неспроста теперь в районе Сталинграда действуют три фронта: Донской, наш Сталинградский и Юго-Западный!
Чуйков улыбнулся.
— Два новых фронта для охвата с флангов всей немецкой группировки!
— Ну это не нам обсуждать! — оборвал Еременко командарма. — Для шестьдесят второй задача остается прежняя: Сталинград отстоять! А командный пункт переводи. Не дело здесь устраивать с гитлеровцами потасовки...
17 и 18 октября бои продолжались с неослабевающей силой и днем и ночью.
Противник проник на территорию завода «Баррикады» и остановился. Его силы явно иссякли, надо было ожидать новой перегруппировки.
Новый командный пункт армии развернули поблизости от устья Банного оврага, напротив Мамаева кургана, в центре расположения армии. Это была последняя смена КП.
Пока налаживалась связь, Военный совет армии обсуждал уже в который раз в последние дни сложившуюся обстановку. Пришли к выводу: для того чтобы повторить с такой же силой новый удар, каким он был 14 октября, Паулюсу понадобится несколько дней на перегруппировку. Немецкие военнопленные из самых различных частей все в один голос показывали, что их части понесли невероятные потери. О том же повествовали захваченные разведчиками письма и дневники немецких офицеров и солдат. Но и 62-й армии нужно было хотя бы три-четыре дня для того, чтобы привести себя в порядок. Ожидалось и новое подкрепление — 45-я дивизия, но принимать ее предстояло в очень трудных условиях.
19 октября Донской фронт возобновил свои атаки на северном фланге немецкой группировки. Опять облегчение наступило только в налетах немецкой авиации. Никаких других существенных перемен это наступление для сталинградцев не принесло. 22 октября перешла в наступление ударная группа 64-й армии. Когда чуть стихало в городе, с армейского КП был слышен отдаленный гул канонады. Бои развернулись в пятнадцати километрах от центра города. Полковник Герман доложил, что немецкое командование перебрасывает 100-ю легкопехотную дивизию под Купоросное. Опять же и это обстоятельство не могло иметь решающего значения, эта переброска не ослабляла сил Паулюса, задействованных в городских боях. Опять же ни войска Донского фронта, ни ударная группа Юго-Восточного фронта нигде не смогли сломать оборону противника.
Из книги Г. К. Жукова «Воспоминания и размышления»:
«Наступление Донского фронта и контрудар 64-й армии облегчили тяжелое положение 62-й армии и сорвали усилия противника, нацеленные на овладение городом. Не будь помощи со стороны Донского фронта и 64-й армии, 62-я армия не смогла бы устоять и Сталинград, возможно, был бы взят противником».
Из книги Н. И. Крылова «Сталинградский рубеж»:
«Но ни южные наши соседи, ни северные, перешедшие в наступление несколько раньше, и на этот раз не смогли достигнуть сколь-нибудь существенного территориального успеха. Как и при прошлых контрударах, враг оказал и тем и другим ожесточенное сопротивление. Тем не менее одновременные активные действия против обоих флангов фашистских войск, осаждавших Сталинград (а 64-я армия вскоре возобновила их вновь), задержали предпринятую Паулюсом перегруппировку, помогли нам собраться с силами».
Из книги В. И. Чуйкова «Гвардейцы Сталинграда идут на запад»:
«Я склоняю голову перед мужеством солдат и офицеров 1-й гвардейской, 24-й и 66-й армий, которые вступали в бой, не ожидая полного сосредоточения и подхода артиллерии усиления. Отборные комсомольские части, наши десантники шли на штурм укрепленных вражеских позиций, обильно поливая родную землю своей кровью, в то время как армия Паулюса втягивалась в изматывающие ее уличные бои в Сталинграде. Твердая рука и несгибаемая воля маршала Жукова помогли обеспечить эти атаки на вражеские позиции в сентябрьских боях.
И, склоняя голову перед героизмом гвардейцев, я должен сказать, что в те дни и часы вся страна поднялась на защиту Сталинграда... Бог победы — это полное и действенное взаимодействие всего народа, всех его вооруженных сил и в большом и в малом...
Я, как бывший командующий 62-й армией, в свою очередь, со всей ответственностью заявляю, что Сталинград мог быть взят противником лишь при одном условии: если бы все до одного солдата были убиты. Ни один из защитников Сталинграда не перешел бы с правого берега на левый. Мы дали клятву партии и народу: стоять насмерть! От этой клятвы нас могла освободить только смерть. Сие убеждение было продиктовано не только осознанием стратегической обстановки и необходимостью удержать город. Это было веление сердца. Оно отражало тот перелом в сознании советского солдата, который произошел у стен Сталинграда: отступать хватит!»
* * *
Сталинград отстаивали не только войска 62-й и 64-й армий, отстаивала вся наша страна. Поэтому Паулюс не смог снять ни одного солдата из Сталинграда, не вывел ни одной части из района города. Но ему все же удалось, хотя бы и с оттяжкой, перегруппировать свои войска для нового штурма.
Крылов, сводя воедино донесения армейской разведки и частей, анализировал обстановку, видел опасности, но и видел, что усилия немецких войск обречены опять же на провал. Да, потеснить кое-где защитников Сталинграда, быть может, немного немецкому командованию удастся и на этот раз, но какой ценой. Немецкая авиация по-прежнему безраздельно господствовала над городом, но теперь ее воздействие на линию обороны советских войск сильно ограничилось. Расстояние до противника измерялось несколькими шагами. Если до этого из тактического целого немецких наступательных элементов: авиация, танки и за ними пехота — в городских боях были обесценены танки, то теперь выбыло и авиационное звено. Бомбить передовые позиции советских войск немецкие летчики при таком сближении позиций противоборствующих сторон не могли. Вместе с тем каждое их новое сосредоточение войск для нанесения концентрированного удара при корректировке с правого берега попадало под результативное воздействие артиллерии с левого берега.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});