По полу были разбросаны какие-то папки, бумажки, из коробки вывалились книжки в мягкой обложке. Одна из них надорвалась. На листах с черно-белыми квадратными полями остались следы подошвы, без сомнений, грубая лапища Кая.
Ая хотела было поднять все, потянулась собирать вещи, но взгляд зацепился за изображения шахматных фигур среди клеток. Внезапные воспоминания о словах на крыше заставили поморщиться: иногда приходится жертвовать пешками.
Почему так просто было причинить кому-то боль?
Ая оттолкнула бесполезный мусор в сторону, загоняя под кровать, и бессильно поползла обратно к двери, хотелось убраться подальше.
Ее беспокоило, что сделает Кай. Расскажет, что она ходила к полиции? Это лишь его догадки, но они могли подпортить и так сомнительную версию Аи. Придется оправдываться, Левин не захочет ей доверять, и тогда… не получится найти доказательства. Ведь она за этим здесь.
И что она устроила? Снова глупость на эмоциях. Почему нельзя было договориться с Германо? Объяснить, он ведь тоже курсант, должен быть за закон… И она спасла его от Жана, он ей должен. Он мог бы помочь с Левиным, ведь они связаны, трудно действовать так.
Но рассказать парню про планы УКЭ — правильно ли? Разговор с капитаном должен остаться в секрете.
Кай мог выдать Аю морионам, выдавать прямо в тот момент, как она думала об этом, разговаривать с Левиным где-то там за стенкой. Но перед глазами возник образ, как парень кричал, выжигал ее взглядом: «Думаешь, я не хочу вернуться?!». В нем говорила настоящая злость.
Пытаясь обидеть, унизить, уничтожить Аю, он выдал себя. Свои настоящие чувства. Он не превозносил морионов, не считал это место стоящим, хоть и послушно тренировался, спал, ел среди них и даже напрашивался на какие-то задания. Это просто способ выживания. Как у нее.
Нет, подумала Ая, ему здесь самое место. Он этого заслуживал. Пусть гниет, подыскивает себе другую пару. Она выберется, а он — пусть и дальше бросается на людей, как бешеный пес. Такой же, как Жан.
Но снова мысли прервал образ: Кай лежал на песке, а старший маг говорил о своем великодушии. Не Ая ли только что вела себя так же? То торжество, которое испытала, видя страдания противника, как он беспомощно трогал шею.
Так просто…
«Он заслужил, заслужил… — повторяла про себя Ая. — И я бы его не убила. Это слишком. Слишком сложно. Левин говорил о двух сильных магах, настоящих…»
А ты не настоящий?
Ая не думала, что можно применять магию так близко, вслепую. Для этого нужен был размах, место для маневра. Энергия вытекала откуда-то изнутри, и помыслить ее можно было только снаружи, вокруг тела, будто выпуская на свободу. Магия ощущалась, как облако, из которого можно брать. Столько, сколько позволит. И управлять потоками.
Но в этот раз энергия словно распространилась по венам, чувствовалось биение чего-то постороннего. Это не было похоже на привычный поток, который можно направить в видимую точку, как учил Иван. Он никогда не говорил о том, что внутри есть что-то такое. И он говорил Ае быть осторожной, бережной с энергией — она так хрупка. Разве из нее можно сделать по-настоящему смертельное оружие?
Вразрез с этим шел и стиль Жана, те мощные удары… Слишком грубые, интенсивные. Конечно, у каждого эспера получалось по-своему, но этот напор поразил Аю еще тогда. Что-то внутри подсказывало, что поэтому она не сразу вмешалась и позволила издеваться над Каем.
Ая сидела у двери и обдумывала бой на площадке, потом в комнате, слова Левина — и так по кругу. В один момент она вырубилась, поняла, потому что свет за окном как-то резко изменился: небо приобрело нежно-сиреневую окраску.
Когда Ая снова открыла глаза, уже наступило утро, но в комнате все еще оставалось пусто. Горло пересохло, и Ая поползла в ванную, стала жадно лакать воду из-под крана. Обычно она была неприятная с привкусом метала, но в этот раз Ая не чувствовала. Ей было все равно.
Она опять уснула. Периодически приходила в себя и замечала, как день становился ярче, но все остальное оставалось неизменным. Она была одна.
А потом дверь открылась.
Глава 20. Напарник для неудачницы
— Оденься и на выход. У тебя двадцать секунд.
Вадим бросил на пол какие-то серые тряпки и скрылся. Это были штаны с курткой.
«Вот спасибо, — подумала Ая и тут услышала счет за дверью. — Черт».
Она поднялась и резко переоделась. Не знала, что ее ждет, но злить морионов не планировала. Не успел Вадим досчитать, как она, запыхавшаяся и растрепанная, выглянула из комнаты.
Мужчина довольно кивнул:
— Вот красотка.
Ая поперхнулась.
Он проводил ее по коридору к выходу, где уже стояли другие ребята, все облаченные в похожие серые куртки с темными пересекающимися полосами на месте, где могли бы быть погоны. Это экипировка, поняла Ая. Не столь внушительная, как полицейский плащ, и без звезд, но все же походившая на какую-никакую униформу.
Кай тоже был там. Он угрюмо сжимал подбитую губу и смотрел в пол. Ая вспомнила, как махала кулаками вчера — это след от нее? Стало не по себе, и она решила изучать что угодно в противоположном направлении, лишь бы не видеть напарника, пока все шли к машине. Стена, песок, мусор — все было очень интересным.
На улице было солнечно, но яркий свет оказался обманчив. Холодный ветер кружил спутанные волосы в диком танце и заставил застегнуться по самое горло.
Затемненное стекло ожидавшего фургона чуть опустилось, из салона поползли монотонные басы музыки. Левин окинул Аю мимолетным взглядом с водительского сидения.
— Выглядишь прескверно, — он натянул солнцезащитные очки. — Какие-то мысли терзали всю ночь?
У Аи не нашлось, что ответить, только засунула руки в карманы. Впрочем, морион, и не ждал. Вадим скомандовал всем забираться в машину.
Ая села последней, и автомобиль сразу двинулся с места. Тело слегка пульсировало от гипнотизирующей музыки. Низкие тянущиеся ноты перемешивались с высокими. Песня словно шептала, пробираясь в сознание. По коже пробегали мурашки.
Пассажиры