взять дело в свои руки и добиться того, что они считали справедливостью. Если этот человек был так убежден, что Билли Коули был ошибочно осужден, как далеко они готовы были зайти, чтобы очистить его имя? Если за этим стоял сам Билли — Анна могла бы поспорить, что он зайдет довольно далеко.
Но, возможно, это не входило в его намерения.
Как она уже думала, у полиции не могло быть достаточно улик, так что это, должно быть, способ отомстить кому-то исключительно для собственного удовлетворения. Правильно это или нет, но они решили, что Билли невиновен, а кто-то другой виновен. Снять вину и переложить ее на кого-то другого, возможно, было способом избавиться от чувства вины. Или поделиться им.
Единственное, что знала Анна, так это то, что ее мать сыграла важную роль в том, что Элизу забрали из-под опеки Билли. Но что, если на этом все не закончится?
Глава 74
2019
Лиззи
Дом тихонько похрапывал, когда она вернулась в комнату прошлой ночью. Лиззи наблюдала за ним, по ее лицу катились тихие слезы. Она все еще была потрясена воспоминаниями Роба о том, что произошло в ее спальне, когда ей было восемь лет, его слова эхом отдавались в ее голове:
— Это была ты. Ты, кто прикоснулась ко мне. И заставила меня прикоснуться к тебе.
Она никогда не испытывала такого ужаса.
Ее собственная реакция была быстрой, пропитанной недоверием:
— Мне было восемь лет, Роб… почему ты это говоришь? Зачем тебе лгать о чем-то подобном?
Но, когда он рухнул в кресло, закрыв голову руками, она поняла. Он не лгал. После того, как он взял себя в руки, он рассказал Лиззи все, что помнил о том дне. Как он взбесился. Как он думал, что Билли убьет его, если увидит, или если Элиза расскажет ему. Кто поверит мальчику постарше, а не восьмилетней девочке? И уж точно не отец девочки. Она будет рассматриваться как жертва, а не он. Роб сказал, что он выбежал из бунгало и вернулся в безопасное место в магазине, а потом несколько недель боялся, что Билли Коули придет за ним.
Он никогда ни с кем не говорил о том, что произошло. После многих лет игнорирования это отодвинулось на задний план — на смену инциденту пришли другие проблемы: Элизу увезли, Джони похитили и убили. Он рассказал Лиззи, как сначала думал, что каким-то образом свалит вину на Джони. Как будто кто-то мог узнать о нем и Элизе, сложить два и два и получить десять. Предположим, что он был преступником, тем, кто прикасался к девочкам, и люди подумали бы, что он тоже причинил вред Джони.
Сердце Лиззи болело за него. Его детство было перевернуто, разрушено. Невинность потеряна.
Так же, как и у Лиззи.
Только она была причиной страданий Роба.
— Мне так жаль, — сказала она.
— Ты не можешь винить себя. Ради бога, ты была ребенком, а дети экспериментируют. Просто то, что ты сделала, было более, ну… взрослым, чем большинство. Обвинение… в оскорблении, которое тебе причинили.
Лиззи отвернулась от своего спящего мужа и медленно выдвинула нижний ящик комода, доставая кусок ткани — тот самый, который она нашла в голове куклы. Она сидела молча, вертя в руках окровавленную полоску материи. Она изучала его. Материал был из ее платья, она узнала выцветшие желтые цветы по фотографии Элизы, на которой оно было надето. Одна из немногих фотографий, на которых она видела себя с детства. Инстинкт подсказал ей взять его, когда она была в сарае Анны.
Должно быть, это ее отец вложил полоску ее одежды в голову куклы. Но почему? Лиззи работала над пониманием того, что Билли пытался показать, что он невиновен в похищении и убийстве Джони Хейз. И, может быть, показать, кого он считал действительно ответственным. Но Лиззи не могла понять, какое отношение ко всему этому имела ее окровавленная одежда.
На долю секунды ужасающая мысль пришла ей в голову. Была ли она там? Присутствовала ли она при убийстве Джони Хейз?
Она покачала головой, сделала глубокий вдох. Нет, конечно, ее там не было. К тому времени она уже была взята под опеку. Красное пятно могло быть ее собственной кровью или краской. Ничего общего с Джони. Услышав историю Роба и держа в руках часть ее одежды, ее выбило из колеи, и ее мысли путались. Она должна была сдерживать эмоции, мыслить логически.
Теперь, в холодном свете дня, поспав лишь урывками, Лиззи открыла свой ноутбук. Дом проснулся рано, принял душ и отправился на прогулку по садам отеля типа «постель и завтрак», чтобы «подышать деревенским воздухом». Она избегала вступать с ним в разговор. Ее разум был слишком переполнен, ей нужен был покой, чтобы собраться с мыслями. Лиззи начала читать заметки в файлах, которые она сделала на каждого интересующего ее человека. Где-то там может быть ссылка на недостающий кусочек головоломки. Фотографии на стене в доме Роба тоже не выходили у нее из головы. Первое мая. Тина Хейз наблюдала, как Джони танцует вокруг майского дерева. Билли Коули стоял рядом с ней, плечом к плечу.
Если она сможет снова увидеть Роба, было бы неплохо поближе рассмотреть фотографии и спросить Нелл, сохранились ли у нее еще какие-нибудь с того времени. Просматривая старые фотографии, она могла бы докопаться до правды, выяснить, что скрывали жители Мейплдона. Лиззи взяла мобильный, чтобы написать сообщение Робу. Раздался поток звонков. Она нахмурилась. Это было ужасно много уведомлений с момента последней проверки. Однако сигнал появлялся и пропадал, так что, скорее всего, тогда и просочилась целая куча сообщений. Она пролистала их, чтобы посмотреть, есть ли что-нибудь срочное, с чем нужно было разобраться. Все они казались несрочными — на одно письмо от редактора, который заказал статью о Билли Коули, требовался ответ, но остальные могли подождать.
Затем одно из сообщений привлекло ее внимание. Анна написала ей сообщение в среду днем. Действительно, была задержка в получении уведомлений, если это заняло так много времени.
«Привет, Лиззи, просто чтобы держать тебя в курсе — мы получили ногу, как и ожидалось. Записка внутри: КТО-ТО ЗНАЕТ, ГДЕ ОНА. Я говорила об этом с Пэтом Верном, но мама по-прежнему непреклонна, что мы не должны беспокоить полицию. Я хочу пойти и повидаться с Нелл и Робом — подумала, что было бы разумно, если бы мы пошли вместе. Ты не могла бы приехать завтра днем?
Анна.»
Лиззи была на удивление озадачена ножкой и запиской