— Итак, у нас чертова свадьба! — сменила тему, не поворачиваясь.
— Да. — Похоже, ни оправдываться, ни даже смущаться Монтойя не собирался. Ну, еще бы!
— А ты не мог быть настолько любезен, чтобы хотя бы ставить меня в известность о подобных масштабных событиях в моей жизни? — Я повернулась и попыталась прожечь Северина взглядом, но это не возымело ни малейшего действия. — Мог бы спросить, согласна ли я.
— Ты согласилась на то, чтобы я все уладил с шумихой вокруг нас. — Монтойя продолжал невозмутимо следить за дорогой.
— И это твой способ сделать это? — Я нарочно и не думала скрывать злость в своем голосе, но этому кобелю плешивому было плевать.
— Да.
— Это самый хреновый способ, который только мог прийти в твою не слишком умную голову! — уже откровенно рявкнула я.
Монтойя хмыкнул и беспечно пожал плечами.
— А по-моему, он просто замечательный! — нагло заявил он.
— Ну, еще бы! Этим же ты на весь мир заявил о своих гребаных правах на меня. Очень удобно!
— Даже если и так! — огрызнулся мой вконец обнаглевший муж. — Ты, черт возьми, и так моя жена, пара, любовница, сладкая моя! Чего же ты от меня хотела? Чтобы я на весь долбаный мир объявил тебя случайным трахом? Я знаю, что ты не слишком высокого мнения обо мне, но хрена с два я назову свою связанную пару случайной шлюшкой во всеуслышание!
— Ты воспользовался ситуацией в своих целях! Ты обещал не давить на меня и не заставлять делать то, чего я не хочу, но соврал! — заорала на него.
— Да не врал я! — вспылил в ответ Монтойя и резко нажал на тормоз. — Да, я воспользовался моментом, но только для того, чтобы в глазах всех привязать себя к тебе, а не чтобы давить на тебя! Я хочу, чтобы все вокруг уяснили, что я теперь недоступен! Думаешь, я до такой степени дурак и не понимаю, что если мне не удастся удержать тебя по нашим законам и используя нашу связь, то человеческие тебе вообще до лампочки! Я, черт возьми, пытаюсь ТЕБЕ продемонстрировать, что теперь полностью твой! Чихать я хотел на весь остальной мир, мне нужно ТВОЕ доверие! Только я понятия не имею, как его добиться!
Северин посмотрел мне в глаза с такой яростной тоской, что внутри все сжалось, отзываясь на эту эмоцию и толкая меня открыться хоть немного, как умолял об этом его откровенный взгляд. Короткое мгновение мне невыносимо хотелось действительно слиться с ним, отдавая свои страхи и тревоги. Совсем чуточку побыть просто слабой, нуждающейся в опоре. Узнать хоть на мгновение, каково это — быть защищенной, а не защищаться самой. Этот отклик внутри напугал и заставил буквально отшатнуться. Нет, доверие — это не то, что я могу ему дать! Не сейчас. Может, никогда. Сзади на все голоса засигналили, Монтойя прервал наш поразительный зрительный контакт и, тихо выругавшись себе под нос, тронулся. Некоторое время мы ехали в тишине.
— Все равно мне хочется тебя прибить, Монтойя, — пробурчала я, желая быстрее стереть память о собственном моменте уязвимости.
— Погоди, пока я оглашу тебе весь список способных взбесить тебя вещей, а потом уж приступай, — криво ухмыльнулся он.
— Что ты хочешь сказать? — нахмурилась я, понимая, что сейчас услышу нечто такое, что мне точно не понравится.
— У нас сегодня совместная пресс-конференция перед шоу.
— Нет!!
— Да, моя сладкая! И на ней мы должны правдоподобно изображать счастливо влюбленных и преподнести сопливо-романтичную историю нашего знакомства и вспыхнувшей дикой страсти.
— Не-е-ет!!! Ты не поступишь так со мной!
— Еще как поступлю! У меня лично проблем с тем, чтобы тискать и целовать тебя на людях, не имеется, так что это тебе придется поработать над выражением личика. Хотелось бы, чтобы оно светилось любовью и безмерной радостью от перспективы стать моей женой, а не жаждой оторвать мне голову.
Нет, этот засранец сейчас откровенно глумится надо мной.
— А если я объявлю, что я бросаю тебя, прямо перед всеми этими камерами? Что тогда? — осведомилась я.
— Помимо того, что весь мир усомнится в твоей вменяемости, если ты решишь отказаться от такого парня, как я? — ехидно покосился мой муж.
— Иди ты… — начала я, окончательно закипая.
— Тш-ш-ш! Пойду чуть позже и только вместе с тобой! Короче, не советую тебе этого делать, дорогая моя женушка.
— Почему?
— Потому что это приведет к такому скандалу и ажиотажу, что тебе нынешний покажется полным штилем. Сама подумай! Репортеры нас на части рвать будут, желая вытащить на свет все грязные подробности такого разрыва. Мне-то не привыкать. А вот тебя они доконают. К тому же я тогда точно начну изображать убитую горем несчастную брошенку, буду рыдать в прямом эфире и ночевать на коврике под твоей дверью, и все тебя возненавидят! — нахально усмехнулся он.
— Ты не сделаешь это, чупакабра ты недоделанная!
— Правильно. Не сделаю, потому что сегодня перед журналистами ты будешь изображать влюбленную в меня без памяти женщину.
— Боже, как же я хочу убить тебя! — закатила я глаза.
И это была правда. Хотя не вся. При виде ухмыляющегося Монтойи мне одновременно невыносимо хотелось и в глотку ему вцепиться, и, забравшись на колени, отыметь его так, чтобы он опять потерял себя, рассыпаясь и содрогаясь подо мной. Вот, видимо, о чем он говорил раньше. И это прямо сейчас происходит и со мной. Злость, запустив мою кровь стремительно бежать по телу, пробудила и другое не менее мощное чувство. Моя парная метка разогрелась и словно стала расползаться по всему телу, вызывая пульсацию и выбешивая меня еще больше. Какой-то замкнутый круг из злости и дикого плотского желания. Как это может быть вообще? Разве можно буквально задыхаться от вожделения к тому, кого хочется удавить? Это что, еще один хитрый выверт матушки-природы, чтобы обуздывать нашу животную сторону и не позволять нам в моменты ярости поубивать друг друга, направляя все в чувственное русло?
Я отвернулась к окну, пытаясь взять под контроль свое состояние.
— Погоди, и это еще не все! — «обрадовал» меня этот мерзавец белозубый.
— Даже боюсь спросить, что еще.
— У нас в выходные откровенная фотосессия для одного из таблоидов.
— Да ты совсем страх потерял! — Меня опять стало конкретно накрывать.
— Юлали! Ну, пожалуйста! Все хотят видеть нас.
— Черта с два! Я не даю на это согласия! — В этот момент мы уже въезжали на территорию, занимаемую «Парящими».
— Мы обсудим это позже, у нас есть еще два дня! — И он втянул воздух полной грудью. Ну еще бы, от меня так разило похотью, что задохнуться можно было!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});