Читать интересную книгу Дорога в Омаху - Роберт Ладлэм

— Он подкупил все наше племя!

— Удивительно! И как же ухитрился он сделать это? Редуинг ввела прославленного бостонского юриста в курс того, что поведал ей брат ее Чарли.

— Могу я задать вам пару вопросов, а может быть, и все три?

— Конечно, — ответила Дженнифер, опускаясь в обитое кожей кресло, стоявшее рядом с креслом Пинкуса, и добавила спокойным и вместе с тем обескураженным тоном: — Нас одурачили! Самым форменным образом!

— Ну, это еще неизвестно, моя дорогая. Обратимся к совету старейшин. Возможно, члены его — мудрые и великие люди, но получили ли они соответствующие полномочия от племени уопотами?

— Да, — пробормотала Ред.

— Прошу прощения?

— Это была моя идея, — произнесла Дженнифер немного громче, в явном замешательстве. — Подобный статус придал им чувство гордости, в котором они так нуждались. Я бы никогда-никогда не подумала, что они примут какое бы то ни было решение, не посоветовавшись предварительно со мной или, в случае моей кончины, с кем-либо еще из нашей группы.

— Понимаю. А были ли сделаны какие-то оговорки в акте об этом опекунстве, скажем, на случай смерти одного или всех уполномоченных лиц? Или о замене кого-либо из них кем-то другим?

— Что касается последнего, то для этого достаточно лишь соответствующего решения остальных членов данного представительного органа.

— А были ли такие случаи?.. Когда бы заменили, к примеру, кого-нибудь из тех, с кем, как говорится, сумел наладить контакт генерал Хаукинз?

— Нет. Все они по-прежнему в совете старейшин и пребывают в добром здравии, — думаю, потому что питались в свое время столь редким в наши дни буйволиным мясом.

— Ясно. А содержит ли тот документ какое-либо упоминание об избранных детях племени, на которых непосредственно возлагается осуществление попечительских функций в соответствии с волеизъявлением вашего народа?

— Нет, это было бы унизительно: для индейцев, как и для восточных народов, очень важно сохранить лицо, свое достоинство. Мы просто знали — или считали, будто знаем, — что в случае возникновения какой-либо проблемы за помощью обратятся к одному из нас... Откровенно говоря, я полагала, что ко мне.

— И не без оснований, должен признать.

— Да, конечно.

— Но в бумагах вашей корпорации нет ничего, что бы юридически обосновывало или разъясняло функции вашей группы?

— Нет... И все — та же гордость. Истинная гордость. Признание за нами попечительских прав означало бы появление управленческого органа, ставящего себя выше совета старейшин, а это — не в традициях племени. Теперь вы понимаете, что я хочу сказать? Этот ужасный человек держит в своих руках мой народ. Он может говорить и делать от его имени все, что ни вздумает.

— По-моему, вы всегда можете предъявить ему в суде обвинение в неблаговидных намерениях и мошенничестве.

Но в таком случае вам пришлось бы рассказать все как есть, что в силу известных обстоятельств крайне нежелательно. Итак, ваш брат прав: не исключено, что вы потерпите поражение.

— Мистер Пинкус, из пяти членов совета старейшин трое мужчин и одна женщина — в весьма преклонном возрасте: им за восемьдесят; самому же молодому семьдесят пять. И разбираются они в юридических тонкостях отнюдь не лучше,-чем тридцать лет назад, когда их знание законодательных основ сводилось по существу к нулю.

— Они не должны «разбираться» в юридических тонкостях, мисс, Редуинг: все, что требуется от них, это вникнуть в суть той или иной сделки и осознать проистекающие из нее выгоды и обязательства. И я позволю себе почтительно заметить вам, что они заключили соглашение с Хаукинзом с полным пониманием того, что делают, и даже, возможно, с энтузиазмом, хотя и знали при этом, что вы не одобрили бы их поступка.

— А я позволю себе почтительно заметить вам, что не согласна с вами!

— Но послушайте, моя дорогая, речь же шла о немедленном предоставлении миллиона долларов наличными и еще о скольких-то миллионах, которые должны были получить ваши соплеменники спустя короткое время. И в обмен на что? На передачу нашему генералу на весьма непродолжительный срок тех прав, которые, как все они должны отлично знать, в лучшем случае имеют формальный церемониальный характер. Разве легко устоять против этого? «Пусть потешится белый безумец несколько месяцев, нам-то какой от этого вред?»

— Но в соглашении не были детализированы все аспекты сделки, — упорствовала Дженнифер.

— А этого и не могло быть. Если бы во время деловых переговоров участники их раскрывали свои карты, нашей экономической системе пришел бы конец, и вам это прекрасно известно.

— Но в данном случае мы сталкиваемся с мошенничеством, мистер Пинкус!

— Если бы это и было так, то где у вас доказательства? Насколько я понял, генерал обещал вашим соплеменникам миллионы, которые, будучи инвестированы надлежащим образом, принесли бы им богатство, превосходящее самые смелые их мечты, а потом подкрепил свои слова авансом в миллион долларов, и к тому же без всяких дополнительных обязательств со стороны своих контрагентов по сделке.

— Но они же ничего не знали! Им и в голову не приходило, что он собирается вовлечь их в самую взрывоопасную за всю историю нашего государства судебную тяжбу с федеральным правительством затрагивающую интересы — о Боже! — командования стратегической авиации!

— По-видимому, никто из них не поинтересовался должным образом, за счет чего собирается он сделать их сказочно богатым. Вместо этого они радостно приняли первый миллион и потратили его, полагаю я, довольно неразумно... Простите меня, мисс Редуинг, но я считаю, что ваш брат знал о намерениях генерала или, во всяком случае, догадывался о многом. Фактически он является его пособником...

— Он считал все это грандиозным розыгрышем! — закричала Редуинг, подаваясь вперед. — Безобидной шуткой, которая принесла бы племени много денег, обеспечила бы возросший приток туристов в резервацию и очень бы всех позабавила!

— И что же. Верховный суд — это действительно так забавно?

— Он не думал, что это зайдет так далеко, — произнесла Дженнифер запальчиво. — Кроме того, он и понятия не имел о том миллионе долларов, как и о самой сделке Хаукинза с советом старейшин. А когда узнал, то пришел в ужас.

— Отсутствие взаимопонимания между находящимися в дружественных отношениях участниками соглашения никак не основание для обвинения одной из сторон в злых кознях или мошенничестве. И вообще, подобные упреки, не имеющие юридической силы, возможны лишь между контрагентами, ступившими на путь вражды.

— Выходит, по-вашему, что совет старейшин намеренно скрывал информацию от моего брата?

— Боюсь, что да. Как и он, собственно говоря, поступал по большей части в отношении их.

— А если мы, наша группа, вмешаемся внезапно...

— У вас нет на это никаких законных оснований, — заметил мягко Арон.

— И расскажем всю историю, — продолжала Редуинг с округленными от изумления глазами, — то этот поступок наш может быть истолкован как корыстный шаг, предпринятый нами с целью лишить своих соплеменников денег, если только за всем этим не скрывается чего-то еще!.. Боже мой, все вывернуто наизнанку! Безумие какое-то!

— Совершенно верно, моя дорогая, это чистейшей воды безумие, которым мы обязаны Хауку. Из генерала вышел бы прекрасный юрист.

С открытого балкона второго этажа кто-то спустился вниз и, миновав дверь, подошел к перилам террасы. Это была Элинор Дивероу, волосы — аккуратно причесаны, поступь — царственна, как и положено светской даме.

— Мне привиделся ужасный сон, — объявила она, в совершенстве владея голосом и речью. — Будто бы сумасшедший генерал Кастер[119]и эти дикие индейцы, объединившись во время битвы при Литл-Биг-Хорн, напали на американскую коллегию адвокатов, когда та заседала в полном составе, и оскальпировали всех юристов.

* * *

Высокий сутулый пожилой джентльмен в длинном коричневом габардиновом пальто и черном берете, судя по внешности — профессор из кампуса в окрестностях Бостона, шел по холлу отеля «Времена года» с обескураженным и посуровевшим при виде всей этой роскоши выражением лица. Кося немного из-под очков в черепаховой оправе, он побродил, казалось бы, бесцельно по залу и затем направился к лифтам.

Разумеется, на самом деле в действиях Хаука не было ничего бесцельного: он осуществлял разведывательную операцию. И все в его облике было заранее тщательно продумано. Предварительное ознакомление с территорией подразумевало осмотр затаившихся в тени углов помещения всех отведенных для сидения мест. Что же касалось его самого, то он уже не имел ни малейшего сходства с тем здоровяком в оленьих шкурах, который всего лишь пять часов назад нанес столь серьезный ущерб здоровью Цезаря Боккегаллупо из Бруклина, штат Нью-Йорк.