— Спроси лучше о чем-нибудь другом, — устало вздохнув, сказал Морестранственник. — Эта история почти столь же длинна, как история самой Страны. У меня нет внутреннего желания объяснять тебе все премудрости здешней жизни.
— Ты же все равно не знаешь коротких рассказов, — отозвался Кавинант.
При этих словах на губах великана появилась вымученная улыбка.
— Ах, это действительно так. Что ж, постараюсь сделать ее для тебя короткой. Но тогда ты должен обещать мне тоже рассказать что-нибудь необычное — такое, о чем я никогда бы не додумался сам. Мне это будет необходимо, друг мой.
Кавинант выразил свое согласие кивком головы, и великан сказал:
— Ну что ж. Ешь, а я буду говорить.
Слегка удивившись тому, насколько он, оказывается, был голоден, Кавинант принялся за содержимое кожаного мешка. Он жадно поглощал мясо и сыр, утоляя жажду мандаринами. И пока он ел, великан начал слабым от усталости голосом:
— Время Дэймлона Друга Великанов закончилось в Стране прежде, чем мой народ завершил сооружение Коуэркри, своего дома в Прибрежье. Прежде чем начать трудиться на своих, подаренных им Лордами, землях, они вырезали из сердцевины горы Твердыню Лордов, как называют ее люди, а когда Коуэркри был завершен, Высоким Лордом был Лорик. Затем мои предки обратили свои взгляды к остальному миру — к Солнцерождающему морю и к дружбе с землей.
Теперь мастера учений и лиллианрилл, и радхамаэрль хотели постичь учение великанов, и время Высокого Лорда Лорика Заткнувшего Вайлов было временем великого расцвета учения лиллианрилл. Чтобы еще более способствовать этому, великанам необходимо было некоторое время пожить в Твердыне Лордов, — он перешел на тихое пение, словно вызывая заклинанием былое величие благоговения великанов, — в могущественном Ревлстоне. Это было хорошо, поскольку Ревлстон поэтому не померк перед их взором.
Но великаны были не особыми любителями ходить пешком, что, кстати, можно сказать о них и сейчас. Поэтому мои предки разведали реки, стекавшие от Западных Гор к морю, и решили построить лодки. Правда, лодки не могут пройти сюда с моря — как тебе, возможно, известно, гигантская трещина, над которой стоит Грейвин Френдор, преграждает путь. И никто — будь то великан или кто-нибудь другой — по собственной воле не поплывет по ущелью мимо Великой Топи, Глотателя Жизни. Поэтому великаны построили доки на реке Соулсиз выше по течению от Грейвин Френдор и теснин, именуемых Ущелье Предателя. Там они держали лодки, подобные этой, — там, а также в Твердыне Лордов, у подножия водопадов Фэл, так что по меньшей мере две сотни лиг путешествия можно было совершить по воде, которую мы любим.
Лорик и мастера учения лиллианрилл решили помочь великанам в этом деле. Использовав свое мастерство, они создали золотую жилу — могущественное дерево, которое они назвали лор-лиарилл, — и стали делать из него рули и кили для наших речных лодок. И еще Старые Лорды обещали, что когда надежды, касающиеся нас, сбудутся, тогда золотая жила поможет нам.
— Ах, довольно об этом, — великан коротко вздохнул. — Короче говоря, это судно привожу в движение я. — Он поднял руки от руля, и лодка неожиданно начала терять направление. — Или, точнее говоря, я взываю к силе золотой жилы. Земля содержит жизнь и силу — она в камне, в воздухе, в воде, в почве. Но жизнь в них как бы спрятана — как бы дремлет. Нужны и знания, и сила и, к тому же, могучие жизненные песни — чтобы разбудить их.
Он снова ухватился за руль, и лодка вновь пошла вперед.
— И потому я устал, — тяжело дыша, продолжал он. — Я не отдыхал с той самой ночи, которая была накануне нашей встречи.
Интонация его голоса напомнила Кавинанту о слабости Трелла после того, как гравлингас восстановил разбитый кувшин.
— Два дня и две ночи я не давал золотой жиле остановиться или замедлить свое действие, хотя все мои кости ноют от усталости. Увидев удивление на лице Кавинанта, великан добавил:
— Да, мой друг, ты спал две ночи и один день. От запада Анделейна через Центральные Равнины до границы Тротгарда более сотни лиг. Сделав паузу, он заключил:
— «Глоток алмазов» иногда проделывает такие вещи с людьми. Но ты нуждался в отдыхе.
Мгновение Кавинант сидел молча, неподвижно глядя в пол, словно выискивая место, где бы сквозь него можно было провалиться. Вокруг его рта легли горькие складки, когда он поднял голову и сказал:
— Ну, так теперь я отдохнул. Могу я чем-нибудь помочь?
Морестранственник ответил не сразу. Казалось, за крепкой стеной своего лба он взвешивает различные сомнения, прежде чем пробормотать:
— Камень и море! Конечно, можешь. Но, тем не менее, сам факт, что ты спрашиваешь о том, можешь ли ты, говорит, что все же не можешь.
Мешает какое-то или нежелание, или незнание.
Кавинант понял. В его сознании пронеслось видение темных теней и убитых духов. — Дикая Магия! — простонал он. — Героизм! Это невыносимо!
Мотнув головой, он отогнал от себя нахлынувшие видения и резко спросил:
— Хочешь, я отдам тебе свое кольцо?
— Хочешь? — прохрипел великан с таким видом, словно ему надлежало бы засмеяться, но не хотелось этого делать. — Хочешь?
Его голос болезненно дрогнул, словно он признавался в каком-то заблуждении.
— Не надо употреблять это слово, мой друг. «Хотеть» — естественно, и это может быть исполнено или нет без всяких вредных последствий. Лучше скажи «жаждать». Жаждать — это желать чего-либо такого, что невозможно получить. Да, я жажду твоего иного мира, Дикой Магии, Белого Золота.
Дикая Магия заключена в каждом камне Страны,И Белое Золото может высвободить ее или подчинить…
Я признаюсь в этом желании, но не искушай меня, сила имеет свойство льстить своей самодостаточностью. Я не принял бы этого кольца, если бы ты предложил его мне.
— Но ты все же знаешь, как им пользоваться? — спросил Кавинант скучным голосом, наполовину ошеломленный вдруг зародившимся страхом перед его ответом.
На этот раз Морестранственник все же растерялся и засмеялся. Юмор его был усталым — жалкие остатки прежнего, но все же он был чист и весел. — Ах, смело сказано, мой друг. Так алчность наказывается за собственную глупость. Нет, я не знаю. Если Дикую Магию нельзя вызвать простым желанием воспользоваться ею, тогда я вообще ее не понимаю. У великанов нет такого учения. Мы всегда действовали сами и надеялись только на себя — хотя мы с удовольствием пользуемся такими вещами, как золотая жила. Что ж, я вознагражден за недостойные мысли. Прошу прощения, Томас Кавинант.
Кавинант кивнул, словно получил неожиданную отмену приговора. Он не желал знать, как именно действует Дикая Магия; он не хотел видеть ее никоим образом. Просто носить это кольцо — и то было опасно. Он накрыл его правой рукой и робко, беспомощно посмотрел на великана.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});