Читать интересную книгу Край навылет - Томас Пинчон

Звуковая система советской эпохи, добытая с обанкротившейся арены где-то в Восточной Европе, также фигачит «Мырг-182», «Эхо и Люди-зайки», «Дамы в чем мать родила», «Костяные Громилы-с-Гармонией» и прочий сентиментальный шлак, меж тем как по дисплею тикера, фризом оплетающему весь периметр бальной залы, ползут винтажные котировки НАСДАК бумовых лет, под гигантскими СИД-экранами четыре-на-шесть метров, на которых цветут и вянут закольцованные исторические вехи, вроде показаний Клинтона перед большим жюри, «Все зависит от того, какое значение есть у «есть»», другой Билл, Гейтс, получает в Бельгии тортом в морду, трейлер-анонс «Гало», нарезка из мультипликационного телесериала «Дилберт» и первого сезона «ГубкиБоба», рекламные ролики Романа Копполы для «Фу. ком», Моника Левински ведет «СВЖ»[108], Сьюзен Луччи получает «Дневную Эмми» за Эрику Кейн, с песней «Гони Перегиба» под тем же названием, задиджеенной в порядке аккомпанемента.

Антикварный бар, искусно изрезанный разнообразными неоегипетскими мотивами, «Сетеффекцы» спасли из головной ложи полумистической организации с северных пределов центра, которую преобразуют, как и прочие постройки такого масштаба в ГНЙ, для бытового потребления. Если оккультная мутотень по-прежнему и пропитывает древнюю птерокарию ясенелистную, для явления она выжидает подходящий момент. Сегодня вечером же остается взывать к нежным воспоминаниям обо всех бесплатных барах девяностых, где, помнит каждый здесь присутствующий, пили за так, одну ночь за другой, просто заявляя о своей связи со стартапом текущего момента. Бармены сегодня за этой стойкой – в большинстве безработные хакеры или торговцы наркотиками уличного уровня, чьи дела пересохли после апреля 2000-го. Те, кто волей-неволей довольствуется советом бесплатной выпивки, к примеру, оказываются выпускниками «Ножебрюшки», до сих пор самые умные в помещении. С нижней полки тут никакого продукта, все сплошь «Танкерей Номер Десять», «Патрон Гран платиновый», «Макаллан», «Элит». Вместе с «ПСЛ», конечно, в ванне с дробленым льдом, для тех, кому нелегко справиться с перспективой провести вечер без иронии.

Если сегодня и говорят о делах, то где-то в городе, где время слишком ценно, чтобы тратить его на веселье. Прибыли за третий квартал в унитазе, поток инвестиционных предложений пересох до медленных капель, корпоративные бюджеты на ИТ заморожены так же, как машинные «маргариты» в баре Пало-Альто, «хрюка» «Мелкомягкого» только что вышла из беты, но уже слышится нёрдальное бурчанье и гиковатое недовольство безопасностью и вопросами обратной совместимости. В толпе ненавязчиво шныряют вербовщики, но раз сегодня не видно никого в обычных браслетках с цветовым кодом, хакерам, ищущим работы за краткосрочные ссуды, приходится откатывать к дефолтной интуиции на тех, кто нанимает.

Впоследствии те, кто здесь был, будут преимущественно помнить, как все было вертикально. Лестничные колодцы, лифты, атрии, тени, кажется, набрасываются сверху повторными атаками на сборища и рассборища внизу… танцующие полуоглушены, под стробами, не вполне танцуют, скорее стоят на одном месте и движутся под музыку вверх и вниз.

– Вроде не слишком сложно, – замечает Хорст, отчасти как бы себе, убредая в яркую суету временных искажений при дискретизации.

– Макси, привет? – Это Вырва, волосья дыбом, глаза преувеличены, одета в исконно-черное и шпильки. Откуда-то из-за нее высовывает голову Дастин и с улыбкой долбаря шевелит бровями. Даже в этом кишащем декадансе он по-прежнему сам собой надежный милашка с Западного побережья, в футболке, гласящей «ДАСТNТОМУ (ПЕРЛ) – ХАКЕРУ-ХАБАР». Лукас где-то рядом, в просторных гопницких джинсах и «дефконовской» рубашонке «Я-засек-федерала».

– Ух, прочь от меня, Ким Бейсингер. От тебя мне еще кошелочнее, Вырва, чем обычно.

– Что, это старое шматте, на нем собачка любит спать, дала мне поносить на вечер. – Без прямого зрительного контакта, что для Вырвы решительно не в профиле, взгляд ее отвлекается к огромным экранам над головой, словно бы ждет там чего-то, какого-то, возможно рокового клипа. Максин мозги не сканирует, но у нее давнее знакомство с трясучкой.

– Зала ничего так себе, а. Повсюду темы бар-мицвы, куда ни повернись. Этот тип Мроз не поскупился, должно быть, он тут где-то ныкается.

– Не знаю, не смотрела.

– Лично я считаю, у него какая-то жуткая ретромерялка письками с Джошем Хэррисом. Помнишь ту вечеринку в «псевдо» накануне тысячелетия? Несколько месяцев длилась?

– Ты про, – грит Дастин, – типа, когда люди в прозрачных пластиковых комнатах ебутся на глазах у публики, где? Где?

– Ё, Макси. – Эрик, волосы выкрашены в нечто вроде бледно-зеленого электрика, глаз флиртовый, ухмылка, что при анализе может тестироваться сильно в говноедской части спектра. Максин ощущает Хорста, незримо рядом, он пялится на них, готовый впасть в режим пентюха. Ой-вей —

– Вы тут нигде поблизости мужа моего не видели? – Достаточно громко, чтоб Хорст, если он здесь, услышал.

– Вашего кого?

– Ой, – нормальным тоном, – как бы квази-экс-мужа, раньше я разве не упоминала?

– Вот так сюрприз, – бодро мямля, – и эгей, что это у нас сегодня, Джузеппе Дзанотти, верно?

– Стюарт Вайцмен, умник, но постой, тут тебе надо кое с кем познакомиться, благоволит к Джимми Чу, если не ошибаюсь. – Это Дрисколл, ломовая Энистонианская версия, от чего на Максиновом Лободексе Любви, сиречь встроенном в мозг сводническом приложении, начинает мигать экран. – Если вы, ребята, и без того друг друга не знаете…

Опять за старое, Максин, почему она никак не может противостоять этим древним силам енты, что стремятся ее захавать? хватит уж, пожалуйста, совать нос, стороны с ентовыми делами справляются лучше, чем сами енты, несомненно, экономия от масштабов производства или как-то. Эрик эдак обаятельно щурится.

– Мы разве не… на одном сходняке Киберобмылков, вы меня пытались в реку швырнуть или что-то? Нет, постойте, та была ниже ростом.

– Может, на непивном мероприятии? – крипто-по-Рейчел-с-Россовски, – на каком-нибудь линуксоидном инсталлфесте? – Телефонные номера маркерами на ладонях или еще какой-нибудь подобный ритуал, и Дрисколл снова отчаливает.

– Послушайте, Макси, – Эрик, серьезнея, – нам нужно кое-кого найти. Партнера Лестера Трюхса, канадского парня.

– Феликса? Он еще в городе? – Отчего-то новость не очень хорошая. – Что там с ним?

– Ему нужно вас увидеть, что-то насчет Лестера, но он к тому же параноит, все время перемещается, оттягивается по-тяжелой.

– Безопасность через незрелость. – Лестер, что там с Лестером?

От Феликса после той ночи в караоке ни слова, и вдруг ему хочется поговорить. Где же он был, когда убивали его доверчивого делового партнера? Удобно свинтил к себе в Монреаль? А если в Монток к Гейбриэлу Мрозу, строить ковы, как подставить Лестера? Что такого срочного сегодня вечером Феликсу нужно сообщить Максин, непонятно ей.

– Пойдемте, сделаем псевдослучайную зачистку туалетов.

Она следует за ним в натянутую до звона и бурлящую утробу этого рабочего пространства, ныне впавшего в пространство события, сканируя толпу, мимоходом приметив Хорста на танцполе – он исполняет тот же Отскок по оси Зет, что и все остальные, и хотя бы не не получает от этого удовольствия.

Эрик жестом проводит ее в дверь и дальше по коридору к туалету, который оказывается унисексовым и лишенным приватности. Вместо рядов писсуаров там непрерывные полотна воды, сбегающие по стенкам из нержавеющей стали, у которых джентльмены, а также дамы к сему склонные, приглашаются ссать, меж тем для персон менее авантюрного склада имеются загончики из прозрачного акрила, которые в дни большего для «Сетеффекцов» процветания также позволяли филонским патрулям заглядывать в себя и смотреть, кто уклоняется от работы, изнутри кастомно-украшенные граффитчиками из центра с крупными ценниками, причем популярный мотив – члены, поступающие во рты, равно как и сантименты вроде «СДОХНИТЕ ОБСОСЫ МАЙКРОСОФТА» и «У ЛАРЫ КРОФТ ПРОБЛЕМА С ПОЛИГОНАМИ».

Тут никакого Феликса. Они валят на лестницу и следуют наверх, этаж за этажом, восходя в эти яркие залы делюзии, рыща по кабинетам и отсекам, чья обстановка обглодана по бросовым ценам с неудачливых дот-комов, кои, в свою очередь, судьбой были предназначены к мародерству такими, как Гейбриэл Мроз.

Повсюду вечеринятся. Они вносятся, их выносит… Лица в движении. Плавательный бассейн для сотрудников качает пустышки шампани. Яппы, судя по виду, научившиеся курить вот только что, орут друг на друга.

– На днях «Артуро Фуэнте» блистательная попалась!

– Обалдеть! – Парад неугомонных носов, дующих дорожки с круглых зеркал ар-деко из давно снесенных роскошных отелей, корнями уходящих еще к тем временам, когда Нью-Йорк в последний раз наблюдал рыночную лихорадку, пылом сопоставимую с только что завершившейся.