вдвоём. Под это дело и готовилась весенняя военная операция.
Но тут Александр окончательно уверился, что я реально Истинный, лояльный к власти. И быстро изменил план, обезопасив дочь. Теперь понятно, почему он не раздавил меня, когда впервые заподозрил, что я не простой одарённый, а ровня ему. Долго присматривался, принюхивался, проверял, прежде чем решил использовать в своих планах по охрененному усилению трона Российской Империи. Вот и настал момент…
— И что дальше делать будешь? — поинтересовался Такс.
— Как что? Я изначально хотел сильно прокачаться, а тут появилась такая великолепная возможность прыгнуть выше головы. Отказываться от неё глупо, поэтому нужно пленить этого чёртова Лорда.
— В план ничего добавить не собираешься после нашего разговора?
— Зачем? Уверен, что у Годунова есть свой, а мой нужен лишь для проверки умственных способностей графа Достоевского. Ничего. Пусть проверяет. Настоящий свой планчик я буду в голове держать.
— И в чём он заключается?
— В ком. В тебе, родной. Со мной Лорды почти не контактируют, а до тебя легко достучаться могут. Не взломать ли мозги Кентавра, как ты взломал дворцовые сервера? Дыру закроем, но тащить из неё Лорда на верёвочке я не собираюсь. Император хочет получить информацию? Получит, но не в том носителе. Пора перетягивать одеяло на себя.
— Ты так говоришь, Макс, будто бы мы уже Лорда Кентов завалили. А если он нас?
— Я за позитивное мышление. Иначе зачем воду мутить?
Утром я передал приехавшему Семёну Филонову свои записи, а сам стал готовиться к другому важному мероприятию. Точнее, сразу к двум. Князь Волконский скинул мне время и место, поэтому сегодня я еду в его особняк мечом помахать. А вечером вечеринка у Дато. Вчера у кого была возможность, в семейном кругу обмыли награды, и пришло время повеселиться всей группой.
Практически вышел за порог. Но графиня меня внезапно окликнула и пригласила в свой кабинет.
— Не волнуйся, Максим, — успокоила она, — надолго не задержу.
К моему удивлению, в кабинете сидела и Катя, как и мать, облачившись в шикарное платье. Намечается какой-то светский раут? Нет. Всё оказалось намного важнее. И для них, и для меня.
— Максим! — торжественно произнесла Юлия Петровна. — Теперь по разрешению самого императора мы можем открыто считать тебя Достоевским! И не простым бароном, а графом, кавалером ордена «Орёл Империи»! И хоть ты честно отказался от наследства, но я знаю, я верю и искренне надеюсь, что когда-нибудь ты встанешь во главе нашего Рода!
— У тебя две достойные наследницы, — возразил я. — Им и продолжа…
— Не перебивай! Я так решила, зная, что для своих названых сестёр ты всегда будешь надежной опорой. Но есть одна несуразица, которая меня мучает. Это — твой меч.
— Отличный меч! Шесть клейм! Юль, ты чего на него наговариваешь?
— Я и не говорю, что плохой. Только он тебя уже недостоин по всем параметрам: ни по силе, ни по статусу будущего главы Рода. Пора приноравливаться к новому оружию.
После этих слов графиня подошла к столу и сняла с подставки семейную реликвию Достоевских — меч с двенадцатью клеймами.
— Владей, Максим Кириллович! — протянула она его мне. — Уверена, что покроешь славой этот доблестный клинок! Так же, как это делал мой покойный муж, имя которого теперь в твоём отчестве!
— Да вы сума сошли⁈ — опешил я.
— Эту фразу, — хихикнула Катя, разрушая всю патетику момента, — как сама успела убедиться, после выхода в светское общество Достоевские слышат чаще всего. Мы все так решили. И мама, и я, и Аня… Жаль, что её сейчас с нами нет. Она мечтала увидеть твоё лицо, когда получишь наш семейный меч. Предчувствия сестру не обманули: очень глупо смотришься. Надо сфотографировать для семейного альбома.
— Потом, — улыбнулась Юлия. — Максиму сейчас не до этого. У него дуэль с князем Волконским. Вот и опробует оружие в деле.
— Он же Абсолют, мама! Он же…
— Не волнуйся, дочь. Мёртвых Абсолютов хоронят так же, как и простолюдинов — в земле. Только за большие деньги и в фамильном склепе. Всё, Максим! Больше не задерживаю. Тебе пора идти громко заявлять о себе на всю столицу!
Тепло обняв Юлю и Катю, я низко поклонился им и с бушующей бурей в душе вышел из кабинета. Нет, я, конечно, знал, что стал для них своим. Верил, что не только ради выгоды стал частью Достоевских. Но этот подарок показал истинное отношение ко мне.
И дело не в цене меча! В мои руки передали судьбу очень знатного Рода Российской Империи! Достоевские практически назвали самозванца из Гессена, беглого бастарда Меринбергов, не приёмным, а кровным родственником! Во всём! Действительно, сумасшедшая семейка, раз пошли на такое. Не знаю, были ли подобные случаи в истории, но знаю одно: мать и сестёр не подведу! Костьми лягу, любого урою, кто хотя бы попытается косо на них посмотреть! Я бы и без двенадцатиклеймённого меча поступил бы также, но с ним, признаться, легче осаживать знатных гадов.
Вот с Волконского и начну. Правда, до смерти дуэль доводить никакого интереса нет. Думаю, что у князя тоже. Такие жуки, как Юрий Фёдорович, редко бывают нерасчётливы. Если он практически вынудил меня на поединок, значит, имеет собственные интересы. А с мёртвого взять нечего.
В случае со мной — только если проблем огрести с Достоевскими и испортить общественное мнение о себе, убив героя Рубежей, день назад отмеченного императором высочайшей наградой страны. Нет, господин Волконский! Не это вам нужно! Что? Разберусь на месте… Или княжеской кровушкой пол залью, если ошибаюсь в своих выводах.
Так, рассуждая о случившемся, я запрыгнул в свой заскучавший без хозяина драндулет и рванул в сторону базы Чистильщиков, где у меня назначена встреча с Аксакалом и Синим.
Оба секунданта поджидали меня не одни. Олег Волконский тоже был с ними.
— А ты чего тут делаешь? — нахмурился я. — Не стоит тебе в это дело ввязываться.
— Стоит или нет, решать уже сам буду, — спокойно ответил он, показывая бумагу из Имперского Суда. — Теперь официально я не твой слуга, и все ментальные привязки сняты. Честно говоря, до